У всех нас есть тела, все мы и есть тела. Иногда мы смотрим на них в зеркало, рассматриваем руки или неожиданно вспоминаем, что моргаем, из-за чего ненадолго перестаём делать это автоматически. Но редко эти моменты удивления приводят нас к более глубокому рассмотрению вопроса телесности. То есть не просто признанию наличия тела или определения его как важной части человека. Имплицитно каждый соглашается с этим, когда идёт к врачу или чувствует головную боль, мешающую уснуть. Гораздо важнее здесь концептуальная проблематика телесного опыта, имеющая также и серьёзные практические следствия, связанные не только с определением человека, но и его ментальными характеристиками.
Вместе с клиническим психологом, сотрудником Московского НИИ психиатрии Андреем Дмитриевичем Буташиным мы обсудили темы, волновавшие философов ещё с античности и важные для психиатрии и психологии. Поговорили про соотношение Субъекта и тела, пересечения философии и психологии, тела-без-органов и даже, перефразируя Декарта, "машину без духа".
У всех нас есть тела, все мы и есть тела. Иногда мы смотрим на них в зеркало, рассматриваем руки или неожиданно вспоминаем, что моргаем, из-за чего ненадолго перестаём делать это автоматически. Но редко эти моменты удивления приводят нас к более глубокому рассмотрению вопроса телесности. То есть не просто признанию наличия тела или определения его как важной части человека. Имплицитно каждый соглашается с этим, когда идёт к врачу или чувствует головную боль, мешающую уснуть. Гораздо важнее здесь концептуальная проблематика телесного опыта, имеющая также и серьёзные практические следствия, связанные не только с определением человека, но и его ментальными характеристиками.
Вместе с клиническим психологом, сотрудником Московского НИИ психиатрии Андреем Дмитриевичем Буташиным мы обсудили темы, волновавшие философов ещё с античности и важные для психиатрии и психологии. Поговорили про соотношение Субъекта и тела, пересечения философии и психологии, тела-без-органов и даже, перефразируя Декарта, "машину без духа".
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe.
from de
