Философия религии как одна из главных областей философии пережила много взлётов и падений за долгую историю своего существования, но мыслители всегда возвращались к ней в том или ином виде. Если же говорить о современном её положении, можно вспоминать много имён, но одними из наиболее важных, безусловно, будут Алвин Плантинга и Уильям Олстон, без упоминания которых сложно представить себе разговор о связи познания и философии религии. Если мы вполне уверены, что дерево за нашим окном — яблоня, потому что доверяем своим чувствам, то в чем же отличается наша уверенность в реальности сакрального опыта?
Вместе с Кириллом Витальевичем Карповым, кандидатом философских наук, научным сотрудником сектора философии религии Института философии РАН и автором переводов работ Плантинги и Олстона на русский язык, мы обсудили, как в очередной раз возрождалась философия религии, как работают доксастические практики, существует ли "реформатская эпистемология" и как вообще возможно воспринять Бога.
Философия религии как одна из главных областей философии пережила много взлётов и падений за долгую историю своего существования, но мыслители всегда возвращались к ней в том или ином виде. Если же говорить о современном её положении, можно вспоминать много имён, но одними из наиболее важных, безусловно, будут Алвин Плантинга и Уильям Олстон, без упоминания которых сложно представить себе разговор о связи познания и философии религии. Если мы вполне уверены, что дерево за нашим окном — яблоня, потому что доверяем своим чувствам, то в чем же отличается наша уверенность в реальности сакрального опыта?
Вместе с Кириллом Витальевичем Карповым, кандидатом философских наук, научным сотрудником сектора философии религии Института философии РАН и автором переводов работ Плантинги и Олстона на русский язык, мы обсудили, как в очередной раз возрождалась философия религии, как работают доксастические практики, существует ли "реформатская эпистемология" и как вообще возможно воспринять Бога.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety.
from de
