Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said.
from de
