В тот понедельник не хотела просыпаться до 11 часов, но моча так сильно тянулась к унитазу, что буквально вытащила меня сонную из кровати. После туалета я вошла в кухню выпить таблетки натощак и покормить кошку. На часах было 9, а кошки возле миски не было. Это необычно, подумала я, и пошла снова спать. В 11 я открыла глаза и подумала, что какое-то нетипичное утро, кошка не просит есть – не скребёт по дверному косяку, не кусает меня за волосы, не выковыривает лапой из кровати, вообще никак не проявляет себя. На мгновение мне стало жутко, но я открыла комп и начала просматривать новости, чтобы точно не уснуть, поскольку мы договорились ехать на дачу к подруге.
Окончательно врубившись в реальность, я пошла делать завтрак. Кошка за мной не побежала. А есть ли у нас кошка? Это была ужасающая мысль. Я отогнала её, поставила турку с кофе на плиту, разбила три яйца в сковородку – два Василисе и одно мне, я худею и экономлю одновременно. В это время кошка прошла в туалет, я последовала за ней, хоть она и не терпит подобного нарушения приватности. Я убедилась, что у неё получилось пописать и немного успокоилась. Но к миске кошка так и не пошла.
Будить Василису я старалась приподнятым тоном, чтобы она не заподозрила, что есть некий намёк на происходящий локальный пиздец. Потому что ей в принципе давно уже хватает и глобального. И ещё моей безработицы, бедности, мне не хотелось класть хоть что-то в её копилку постоянного желания убиться об стену.
Однако скрывать долго, что у нас есть проблема, у меня не получилось. Потому что я такой человек, не терплю всяких тайн в семье и недомолвок: «Кажется, с кошкой что-то не так. Она с утра не просила есть». Рубильник василисочной тревожности я нечаянно перевела в максимальный режим. На дачу мы, разумеется, не поехали. А стали, как уже не раз делали, снова играть в кошачьего доктора Хауса.
Я сказала, что купить говядину (в отварном виде – это то, за что Руфь готова продать меня точно, а Василису оставить, чтобы варила ещё) дешевле, чем идти к ветеринару. И купила. Но кошка не смогла есть даже протёртое мясо, хоть проявила к нему интерес, понюхала и пошла сразу после этого пить. Я заглянула ей в рот и увидела покраснение и опухоль вокруг клыка. Это флюс. Морда кошки сразу стала немного кособоко выглядеть, как мы раньше этого не заметили.
Василиса сказала, что денег у нас нет. Мне стало очень жаль Василису и стыдно за себя, с апреля не приношу доход в семью. Но я знаю где просить – у пенсионерок. Занятые работой люди нашего мира почти всегда выглядят так, что у них стыдно просить, сразу же видно, что им их деньги самим нужны. Поэтому я, если что и прошу, то у бедных, которые точно войдут в положение бедной (меня). Говорить прямо, что я нуждаюсь в помощи я научилась, но пока только у тех, с кем чувствовать и проживать свой стыд безопаснее, меньше шансов получить осуждение, пусть даже и не явное. Мои родители никогда не входили в список людей, с которыми в принципе безопасно говорить о моих проблемах. И я написала маме Василисы, которая перечислила сумму, которой хватит на двое суток стационара для кошки. И ещё поныла в фейсбуке, что принесло донейшн от подруги, и другие предложения помощи, после чего я пост закрыла и решила больше не жаловаться, поскольку моя самооценка уже хотела мне дать милостыню. Я продала подруге, которая ездит за границу, немножко долларов, которые российские банки не принимают из-за пятнышка попавшей воды или нанесённой какими-то помечателями денег печати. Я написала другой своей подруге “сколько зарабатывает у вас горничная?” Узнав, попросила испытать меня в деле мытья унитазов, перестилания постелей и прочей уборке.
Возможно, это ещё одна публикация про стыд в тематическом канале, а возможно, это часть будущей книги, и я пока не знаю, будет глава называться “Как я стала горничной” или “Как я не стала горничной”.
В тот понедельник не хотела просыпаться до 11 часов, но моча так сильно тянулась к унитазу, что буквально вытащила меня сонную из кровати. После туалета я вошла в кухню выпить таблетки натощак и покормить кошку. На часах было 9, а кошки возле миски не было. Это необычно, подумала я, и пошла снова спать. В 11 я открыла глаза и подумала, что какое-то нетипичное утро, кошка не просит есть – не скребёт по дверному косяку, не кусает меня за волосы, не выковыривает лапой из кровати, вообще никак не проявляет себя. На мгновение мне стало жутко, но я открыла комп и начала просматривать новости, чтобы точно не уснуть, поскольку мы договорились ехать на дачу к подруге.
Окончательно врубившись в реальность, я пошла делать завтрак. Кошка за мной не побежала. А есть ли у нас кошка? Это была ужасающая мысль. Я отогнала её, поставила турку с кофе на плиту, разбила три яйца в сковородку – два Василисе и одно мне, я худею и экономлю одновременно. В это время кошка прошла в туалет, я последовала за ней, хоть она и не терпит подобного нарушения приватности. Я убедилась, что у неё получилось пописать и немного успокоилась. Но к миске кошка так и не пошла.
Будить Василису я старалась приподнятым тоном, чтобы она не заподозрила, что есть некий намёк на происходящий локальный пиздец. Потому что ей в принципе давно уже хватает и глобального. И ещё моей безработицы, бедности, мне не хотелось класть хоть что-то в её копилку постоянного желания убиться об стену.
Однако скрывать долго, что у нас есть проблема, у меня не получилось. Потому что я такой человек, не терплю всяких тайн в семье и недомолвок: «Кажется, с кошкой что-то не так. Она с утра не просила есть». Рубильник василисочной тревожности я нечаянно перевела в максимальный режим. На дачу мы, разумеется, не поехали. А стали, как уже не раз делали, снова играть в кошачьего доктора Хауса.
Я сказала, что купить говядину (в отварном виде – это то, за что Руфь готова продать меня точно, а Василису оставить, чтобы варила ещё) дешевле, чем идти к ветеринару. И купила. Но кошка не смогла есть даже протёртое мясо, хоть проявила к нему интерес, понюхала и пошла сразу после этого пить. Я заглянула ей в рот и увидела покраснение и опухоль вокруг клыка. Это флюс. Морда кошки сразу стала немного кособоко выглядеть, как мы раньше этого не заметили.
Василиса сказала, что денег у нас нет. Мне стало очень жаль Василису и стыдно за себя, с апреля не приношу доход в семью. Но я знаю где просить – у пенсионерок. Занятые работой люди нашего мира почти всегда выглядят так, что у них стыдно просить, сразу же видно, что им их деньги самим нужны. Поэтому я, если что и прошу, то у бедных, которые точно войдут в положение бедной (меня). Говорить прямо, что я нуждаюсь в помощи я научилась, но пока только у тех, с кем чувствовать и проживать свой стыд безопаснее, меньше шансов получить осуждение, пусть даже и не явное. Мои родители никогда не входили в список людей, с которыми в принципе безопасно говорить о моих проблемах. И я написала маме Василисы, которая перечислила сумму, которой хватит на двое суток стационара для кошки. И ещё поныла в фейсбуке, что принесло донейшн от подруги, и другие предложения помощи, после чего я пост закрыла и решила больше не жаловаться, поскольку моя самооценка уже хотела мне дать милостыню. Я продала подруге, которая ездит за границу, немножко долларов, которые российские банки не принимают из-за пятнышка попавшей воды или нанесённой какими-то помечателями денег печати. Я написала другой своей подруге “сколько зарабатывает у вас горничная?” Узнав, попросила испытать меня в деле мытья унитазов, перестилания постелей и прочей уборке.
Возможно, это ещё одна публикация про стыд в тематическом канале, а возможно, это часть будущей книги, и я пока не знаю, будет глава называться “Как я стала горничной” или “Как я не стала горничной”.
#отрывки
BY Бес Стыда
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client.
from de
