От крестьян к фермерам: аграрная трансформация иранской деревни, 1967-2002
Иранская деревня прошла через масштабные трансформации между 1967 и 2002 г. Земельная реформа 1960-х гг. разрушила традиционную систему землевладения, а крестьянские восстания, захват крупных поместий и аграрные реформы послереволюционного режима привели к уничтожению крупномасштабных государственных и частных систем сельскохозяйственного производства: агробизнеса, фермерских корпораций и сельскохозяйственных производственных кооперативов, возникших при шахе.
Эти изменения можно проследить на примере одной деревни, расположенной в остане Фарс около города Марвдашт, в 45 км от Шираза. На 1967 год в этой деревне было 4 способа сельскохозяйственного производства: 1) крестьянская; 2) фермеров-арендаторов насосов; 3) большая частная капиталистическая ферма; 4) остатки традиционной системы землевладения. Общие характеристики деревни на 1967 и 2001 г. будут на отдельной табличке. В целом историю деревни в контексте земельных отношений можно разделить 3 периода: 1) во время господства помещиков; 2) в период земельной реформы; 3) после Исламской революции.
В помещичий период деревня принадлежала одному отсутствующему помещику, по факту же она управлялась наёмным менеджером. Деревня была разделена на поля, каждое из которых вместе обрабатывали 4-6 издольщиков. Они действовали как кооператив. Менеджер снабжал эти группы землёй, водой и семенами. На полях выращивали только пшеницу, ячмень и рис. Крестьяне получали треть ячменя и пшеницы, и половину риса.
После того, как в деревне начали выращивать сахарную свеклу, старый помещик продал деревню двум новым владельцам, каждый из которых получил по половине деревни.
С развитием насосного орошения в конце1950-х гг. возникла новая система сельского хозяйства, основанная на аренде насосов. Эта система предполагает передачу прав собственности на землю от помещиков крестьянам. К 1967 г. 28% обрабатываемой земли относилось к ней. Параллельно развивалась капиталистическая система. Один из помещиков отказался от издольничества, начал использовать трактора, насосы, нанял около 50 бывших издольщиков работать за зарплату.
В 1962 г. в Иране началась земельная реформа, которая внедрялась в 3 фазы. Цель у реформы была чисто политическая - ослабить помещиков, её последствием стало уменьшение числа отсутствующих помещиков и значительный рост крестьянской собственности. В 1965 г. третье земли помещика, который сохранял издольную систему, перешла 34 издольщикам. Вторая половина деревни, с капиталистическим хозяйством, была исключена из реформы.
Крестьяне, получившие землю, организовали себя в сельскохозяйственные кооперативы на своих условиях. Фермеры, использующие насосы, получили землю, которую они раньше арендовали, и расширили производство путём добавления новых насосов и культивации арбузов. Таким образом создание масштабного капиталистического сельского хозяйства также привело к развитию и мелкого фермерства с кооперативами.
Во время Исламской революции несколько крестьян захватили землю помещика, использовавшего капиталистическую систему. Они захватили обрабатываемую землю, дом, водяные насосы, и сами стали работать на ней, не платя ничего помещику. В 1981 г. крестьяне, жившие на земле помещика с издольной системой, захватили его землю и технику. Вплоть до 1986 г. они платили ему деньги за аренду земли, после этого просто перестали это делать.
В 1988 г. конфликт с помещиком-капиталистом разрешился - он согласился отдать 55 крестьянам 250 гектар земли, взамен на 140 гектар, которые оставлял для себя. Что касается второго помещика, то судебные тяжбы с ним длились до 1999 г., он тогда согласился передать 130 из 218 гектар земли 44 крестьянам.
В целом на начало 2000-х гг. доля крупных капиталистических хозяйств заметно упала по сравнению с пореформенным периодом, хотя доля земель мелких и средних фермеров заметно выросла.
Иранская деревня прошла через масштабные трансформации между 1967 и 2002 г. Земельная реформа 1960-х гг. разрушила традиционную систему землевладения, а крестьянские восстания, захват крупных поместий и аграрные реформы послереволюционного режима привели к уничтожению крупномасштабных государственных и частных систем сельскохозяйственного производства: агробизнеса, фермерских корпораций и сельскохозяйственных производственных кооперативов, возникших при шахе.
Эти изменения можно проследить на примере одной деревни, расположенной в остане Фарс около города Марвдашт, в 45 км от Шираза. На 1967 год в этой деревне было 4 способа сельскохозяйственного производства: 1) крестьянская; 2) фермеров-арендаторов насосов; 3) большая частная капиталистическая ферма; 4) остатки традиционной системы землевладения. Общие характеристики деревни на 1967 и 2001 г. будут на отдельной табличке. В целом историю деревни в контексте земельных отношений можно разделить 3 периода: 1) во время господства помещиков; 2) в период земельной реформы; 3) после Исламской революции.
В помещичий период деревня принадлежала одному отсутствующему помещику, по факту же она управлялась наёмным менеджером. Деревня была разделена на поля, каждое из которых вместе обрабатывали 4-6 издольщиков. Они действовали как кооператив. Менеджер снабжал эти группы землёй, водой и семенами. На полях выращивали только пшеницу, ячмень и рис. Крестьяне получали треть ячменя и пшеницы, и половину риса.
После того, как в деревне начали выращивать сахарную свеклу, старый помещик продал деревню двум новым владельцам, каждый из которых получил по половине деревни.
С развитием насосного орошения в конце1950-х гг. возникла новая система сельского хозяйства, основанная на аренде насосов. Эта система предполагает передачу прав собственности на землю от помещиков крестьянам. К 1967 г. 28% обрабатываемой земли относилось к ней. Параллельно развивалась капиталистическая система. Один из помещиков отказался от издольничества, начал использовать трактора, насосы, нанял около 50 бывших издольщиков работать за зарплату.
В 1962 г. в Иране началась земельная реформа, которая внедрялась в 3 фазы. Цель у реформы была чисто политическая - ослабить помещиков, её последствием стало уменьшение числа отсутствующих помещиков и значительный рост крестьянской собственности. В 1965 г. третье земли помещика, который сохранял издольную систему, перешла 34 издольщикам. Вторая половина деревни, с капиталистическим хозяйством, была исключена из реформы.
Крестьяне, получившие землю, организовали себя в сельскохозяйственные кооперативы на своих условиях. Фермеры, использующие насосы, получили землю, которую они раньше арендовали, и расширили производство путём добавления новых насосов и культивации арбузов. Таким образом создание масштабного капиталистического сельского хозяйства также привело к развитию и мелкого фермерства с кооперативами.
Во время Исламской революции несколько крестьян захватили землю помещика, использовавшего капиталистическую систему. Они захватили обрабатываемую землю, дом, водяные насосы, и сами стали работать на ней, не платя ничего помещику. В 1981 г. крестьяне, жившие на земле помещика с издольной системой, захватили его землю и технику. Вплоть до 1986 г. они платили ему деньги за аренду земли, после этого просто перестали это делать.
В 1988 г. конфликт с помещиком-капиталистом разрешился - он согласился отдать 55 крестьянам 250 гектар земли, взамен на 140 гектар, которые оставлял для себя. Что касается второго помещика, то судебные тяжбы с ним длились до 1999 г., он тогда согласился передать 130 из 218 гектар земли 44 крестьянам.
В целом на начало 2000-х гг. доля крупных капиталистических хозяйств заметно упала по сравнению с пореформенным периодом, хотя доля земель мелких и средних фермеров заметно выросла.
Также сильно изменилась структура выращиваемых культур: если в 1960-е ими были только пшеница, ячмень и сахарная свекла, то на начало 2000-х гг. фермеры выращивали ещё и помидоры с кукурузой. Также произошла механизация и коммерциализация производства, что привело к снижению количества рабочей силы. В это же время произошло формирование мелкокапиталистических фермерских хозяйств и перераспределение собственности, что свидетельствует о серьёзных трансформациях в деревне.
Значительные изменения произошли и в профессиональной структуре. В 1960-е около 87% всех работ были сельскохозяйственными, к началу двухтысячных их доля упала до 46%. Точно так же изменился и основной источник доходов глав домохозяйств - с сельскохозяйственный уменьшился с 79% до 50%, несельскольхозйственный вырос с 21% до 50%.
Также значимо изменилась и социальная структура. Если в 1960-е в ней преобладали крестьяне (26%) и безземельные работники (60%), то в начале 2000-х она стала более разнообразной: мелкие (30%) и средние (15%) фермеры, безземельные работники (34%), мелкие капиталисты (15%).
Если подводить итоги, то наиболее значимыми изменениями в иранской деревне стала трансформация крестьянина в фермера, а также возникновение мелких капиталистических хозяйств. Также резко снизилась доля жителей деревни, вовлечённых в сельское хозяйство, и рост числа хозяйства где главным источником дохода был несельскохозяйственный. В целом эти изменения отражают глобальные тренды, которые соответствуют похожим процессам в Таиланде, Индонезии, Пакистане и на Филиппинах.
Источник: Ajami, Amir Ismail. 2005. From peasant to farmer: A study of agrarian transformation in an Iranian village, 1967–2002. // International Journal of Middle East Studies. Vol. 37. No. 3. P. 327-349.
Значительные изменения произошли и в профессиональной структуре. В 1960-е около 87% всех работ были сельскохозяйственными, к началу двухтысячных их доля упала до 46%. Точно так же изменился и основной источник доходов глав домохозяйств - с сельскохозяйственный уменьшился с 79% до 50%, несельскольхозйственный вырос с 21% до 50%.
Также значимо изменилась и социальная структура. Если в 1960-е в ней преобладали крестьяне (26%) и безземельные работники (60%), то в начале 2000-х она стала более разнообразной: мелкие (30%) и средние (15%) фермеры, безземельные работники (34%), мелкие капиталисты (15%).
Если подводить итоги, то наиболее значимыми изменениями в иранской деревне стала трансформация крестьянина в фермера, а также возникновение мелких капиталистических хозяйств. Также резко снизилась доля жителей деревни, вовлечённых в сельское хозяйство, и рост числа хозяйства где главным источником дохода был несельскохозяйственный. В целом эти изменения отражают глобальные тренды, которые соответствуют похожим процессам в Таиланде, Индонезии, Пакистане и на Филиппинах.
Источник: Ajami, Amir Ismail. 2005. From peasant to farmer: A study of agrarian transformation in an Iranian village, 1967–2002. // International Journal of Middle East Studies. Vol. 37. No. 3. P. 327-349.
Дружеская критика
Василий Тополев, достаточно известный популяризатор социально-гуманитарных наук, публикует серию постов про Исламскую революцию. Идея хорошая, там много очень интересных сюжетов: политическая борьба между разными революционными силами, пять разных выборов и референдумов в 1979 и т.д.
В последних двух постах Василий решил написать про принятие Конституции 1979 г., и совершил там несколько очень грубых ошибок. Прежде чем я их продемонстрирую, дисклеймер - ошибаться нормально. Только ошибки в данном случае можно было предотвратить или проконсультировавшись с иранистами по поводу тематическое литературы, ну или дать почитать черновой вариант текста. А теперь к ошибкам:
Содержательные.
1. Иран не мог стать обычной скучной республикой уже к марту 1979 г. Помимо прошедшего референдума, тогда был представлен второй черновик Конституции. В нём присутствовал Наблюдательный совет (5 муджтахидов, 5 светских юристов, 5 представителей Меджлиса) как фактически верхняя палата парламента и Конституционный суд одновременно, проверяя законопроекты на соответствие шариату и Конституции. Справедливости ради, писали этот черновик светские юристы: Нассер Катузян, Мохаммад Джафар Лангаруди и др.
В июне 1979 г. была третья версия, которую писали в основном юристы, близкие к Национальному фронту и Мехди Базаргану. В ней в НС было 11 человек: 6 светских юристов и 5 муджтахидов. И после публикации этой версии Хомейни публично обратился к светским и и религиозным юристам предлагать различные исправления, которые сделали бы текст Конституции более религиозным. На его просьбу среди прочих отреагировали аятоллы Монтазери и Гольпаегани, а также хождат-оль-эслам Хатами, будущий президент.
Первые два говорили о необходимости внедрения велаятэ факих в Конституцию, Хатами же хотел видеть её более религиозной. И ещё до выборов в Совет экспертов по написанию Конституции разные группы так или иначе давили на Хомейни, требуя от него стать президентом. История завершилась в августе 1979 г., когда по итогам выборов Большая коалиция Хомейни получила большинство на выборах в Совет, и тогда уже в Конституции полностью появились Верховный руководитель и велаятэ факих.
2. В Конституции есть двойной суверенитет, и на уровне текста, и на уровне дизайна. С одной стороны, Верховный руководитель и.о. 12-го Сокрытого Имама. С другой, есть 6-я статья, которая явно говорит о том, что все дела страны должны решаться посредством выборов. Плюс Верховный руководитель сам выбирается и контролируется избираемым Советом экспертов, по сути являющимся коллегией выборщиков. И это не говоря про то, что Президент и Меджлис также избираются напрямую.
3. Наблюдательный совет в версии 1979 г. назначался так: 6 факихов назначал Верховный руководитель, ещё 6 светских юристов - Высший юридический совет, состоящий из назначаемых Главой судебной власти Председателя Верховного суда, Генпрокурора и 3 избранных судейским обществом муджтахидов. Главу судебной власти также назначал, и назначает Верховный руководитель.
4. Абольхасан Банисадр был президентом не несколько месяцев, а почти полтора года - с февраля 1980 по июнь 1981. Импичмент ему устроили по двум связанным причинам. Во-первых, он конфликтовал с премьером Али Раджаи, назначенцем Хомейни, по поводу роли президента. Банисадр хотел чтобы президент был сильным институтом, Раджаи и Хомейни - чтобы премьерский пост был значительно сильнее президентского. Во-вторых, Банисадр активно критиковал велаятэ факих, что не нравилось Хомейни очевидным образом.
Из технических могу отметить, что кое-где перепутаны Банисадр с Базарганом, но это мелочи. Ну и что Наблюдательный совет Василий называет Советом стражей конституции.
Василий Тополев, достаточно известный популяризатор социально-гуманитарных наук, публикует серию постов про Исламскую революцию. Идея хорошая, там много очень интересных сюжетов: политическая борьба между разными революционными силами, пять разных выборов и референдумов в 1979 и т.д.
В последних двух постах Василий решил написать про принятие Конституции 1979 г., и совершил там несколько очень грубых ошибок. Прежде чем я их продемонстрирую, дисклеймер - ошибаться нормально. Только ошибки в данном случае можно было предотвратить или проконсультировавшись с иранистами по поводу тематическое литературы, ну или дать почитать черновой вариант текста. А теперь к ошибкам:
Содержательные.
1. Иран не мог стать обычной скучной республикой уже к марту 1979 г. Помимо прошедшего референдума, тогда был представлен второй черновик Конституции. В нём присутствовал Наблюдательный совет (5 муджтахидов, 5 светских юристов, 5 представителей Меджлиса) как фактически верхняя палата парламента и Конституционный суд одновременно, проверяя законопроекты на соответствие шариату и Конституции. Справедливости ради, писали этот черновик светские юристы: Нассер Катузян, Мохаммад Джафар Лангаруди и др.
В июне 1979 г. была третья версия, которую писали в основном юристы, близкие к Национальному фронту и Мехди Базаргану. В ней в НС было 11 человек: 6 светских юристов и 5 муджтахидов. И после публикации этой версии Хомейни публично обратился к светским и и религиозным юристам предлагать различные исправления, которые сделали бы текст Конституции более религиозным. На его просьбу среди прочих отреагировали аятоллы Монтазери и Гольпаегани, а также хождат-оль-эслам Хатами, будущий президент.
Первые два говорили о необходимости внедрения велаятэ факих в Конституцию, Хатами же хотел видеть её более религиозной. И ещё до выборов в Совет экспертов по написанию Конституции разные группы так или иначе давили на Хомейни, требуя от него стать президентом. История завершилась в августе 1979 г., когда по итогам выборов Большая коалиция Хомейни получила большинство на выборах в Совет, и тогда уже в Конституции полностью появились Верховный руководитель и велаятэ факих.
2. В Конституции есть двойной суверенитет, и на уровне текста, и на уровне дизайна. С одной стороны, Верховный руководитель и.о. 12-го Сокрытого Имама. С другой, есть 6-я статья, которая явно говорит о том, что все дела страны должны решаться посредством выборов. Плюс Верховный руководитель сам выбирается и контролируется избираемым Советом экспертов, по сути являющимся коллегией выборщиков. И это не говоря про то, что Президент и Меджлис также избираются напрямую.
3. Наблюдательный совет в версии 1979 г. назначался так: 6 факихов назначал Верховный руководитель, ещё 6 светских юристов - Высший юридический совет, состоящий из назначаемых Главой судебной власти Председателя Верховного суда, Генпрокурора и 3 избранных судейским обществом муджтахидов. Главу судебной власти также назначал, и назначает Верховный руководитель.
4. Абольхасан Банисадр был президентом не несколько месяцев, а почти полтора года - с февраля 1980 по июнь 1981. Импичмент ему устроили по двум связанным причинам. Во-первых, он конфликтовал с премьером Али Раджаи, назначенцем Хомейни, по поводу роли президента. Банисадр хотел чтобы президент был сильным институтом, Раджаи и Хомейни - чтобы премьерский пост был значительно сильнее президентского. Во-вторых, Банисадр активно критиковал велаятэ факих, что не нравилось Хомейни очевидным образом.
Из технических могу отметить, что кое-где перепутаны Банисадр с Базарганом, но это мелочи. Ну и что Наблюдательный совет Василий называет Советом стражей конституции.
Биофармацевтика в Иране
Развивающиеся экономики нуждаются в реструктуризации промышленности, диверсификации отраслей и технологической модернизации для того, чтобы выйти из ловушки среднего дохода. Ни государственное планирование, ни экономическая либерализация сами по себе не решают эти задачи, в основном из-за присутствия институциональных пустот - отсутствия институтов, которые могли бы способствовать созданию рыночной экономики, повышению качества управления и т.д.
Для этого необходимо новое объяснение, как происходит развитие, включая также как институты меняются, как возникают новые институты и институциональные поля. Один из способов - опора на концепции агентности и малых групп. Именно они позволят объяснить возникновение в Иране биофармацевтической отрасли.
Агентность обычно трактуется как "институциональное предпринимательство" и "институциональная работа". Первая трактовка связана с акторами, которые могут инициировать изменения внутри институтов. Вторая - с действиями, которые акторы предпринимают для создания, разрушения, разработки и содержания институтов. Малая группа это собрание личностей, которые признают, что они создают значимую социальную единицу, с общей идентичностью, культурой и социальными отношениями.
Если же обратиться к иранскому случаю, то биофармацевтика в стране впервые возникает в 2001 г., с началом выпуска "Интерферона Альфа". До этого иранская фарма считалась "гипсовой и сиропной промышленностью", с очень ограниченными технологическими возможностями. К 2017 г. продукты иранской биофармацевтики, которых стало 24, занимали в стране около 60% рынка.
Сразу после Исламской революции фармацевтика в Иране принадлежала банкам, пенсионным фондам и страховым компаниям, которые находились в государственной собственности. После 1988 г. начался взлёт дискурса технонационализма. Он был связан с тем, что Ирано-Иракская война показала, что без технологий не получится быть конкурентной страной. В том числе из-за этого были созданы Президентский офис технологической кооперации (далее Офис) и Управление по контролю за продуктами питания и лекарственными средствами (Управление). Параллельное введение санкций на товары двойного назначения негативно повлияло на страну, что вынудило иранский режим опираться на свои собственные человеческие ресурсы и внутренние возможности для развития науки и технологий, которые были бы независимы от внешнего мира.
Первоначальные шаги по созданию и коммерциализации фармацевтики были предприняты конгломератами, но они провалились. Тем не менее, тогда появилось семя, которое позже помогло сформировать отрасль. Его авторами были чиновники из Минздрава, профессора Тегеранского университета медицинских наук и Офис. Они отправили несколько групп иранских студентов за рубеж, учиться самым современным подходам в медицине. Среди стран были Куба, Канада и Британия были наиболее важными. После обучения студенты вернулись домой и заняли места в университетах, фирмах и государственных агентствах. Четверо из них, Табатабаи (Т), Найебпур (Н), Махбуди (М) и Хамедифар (Х), предприняли первые шаги по созданию R&D в иранской биофармацевтике.
Т и Н основали компанию PouyeshDarou и начали производить первое биофармацевтическое лекарство в Иране, тот самый "Интерферон Альфа" с очень значительной помощью главы Управления Ахмадияни. Параллельно в Тегеранском университете медицинских наук был создан Ebn-e-Cina Pharmaceutical
Technologies Incubator. Ахмадияни также мотивировал Т и Н получить европейский лабораторный стандарт для большей легитимности среди чиновников и врачей.
М и Х основали CinnaGen и представили своё первое лекарство, "Цинноген" с помощью Мадани, сотрудника Офиса, и Динарванда, который позже стал главой Управления.
По факту вход этих компаний на рынок был связан с коллективным действием и борьбой против уже сложившихся правил, ограничителей, чего достигла маленькая группа разнородных агентов.
Развивающиеся экономики нуждаются в реструктуризации промышленности, диверсификации отраслей и технологической модернизации для того, чтобы выйти из ловушки среднего дохода. Ни государственное планирование, ни экономическая либерализация сами по себе не решают эти задачи, в основном из-за присутствия институциональных пустот - отсутствия институтов, которые могли бы способствовать созданию рыночной экономики, повышению качества управления и т.д.
Для этого необходимо новое объяснение, как происходит развитие, включая также как институты меняются, как возникают новые институты и институциональные поля. Один из способов - опора на концепции агентности и малых групп. Именно они позволят объяснить возникновение в Иране биофармацевтической отрасли.
Агентность обычно трактуется как "институциональное предпринимательство" и "институциональная работа". Первая трактовка связана с акторами, которые могут инициировать изменения внутри институтов. Вторая - с действиями, которые акторы предпринимают для создания, разрушения, разработки и содержания институтов. Малая группа это собрание личностей, которые признают, что они создают значимую социальную единицу, с общей идентичностью, культурой и социальными отношениями.
Если же обратиться к иранскому случаю, то биофармацевтика в стране впервые возникает в 2001 г., с началом выпуска "Интерферона Альфа". До этого иранская фарма считалась "гипсовой и сиропной промышленностью", с очень ограниченными технологическими возможностями. К 2017 г. продукты иранской биофармацевтики, которых стало 24, занимали в стране около 60% рынка.
Сразу после Исламской революции фармацевтика в Иране принадлежала банкам, пенсионным фондам и страховым компаниям, которые находились в государственной собственности. После 1988 г. начался взлёт дискурса технонационализма. Он был связан с тем, что Ирано-Иракская война показала, что без технологий не получится быть конкурентной страной. В том числе из-за этого были созданы Президентский офис технологической кооперации (далее Офис) и Управление по контролю за продуктами питания и лекарственными средствами (Управление). Параллельное введение санкций на товары двойного назначения негативно повлияло на страну, что вынудило иранский режим опираться на свои собственные человеческие ресурсы и внутренние возможности для развития науки и технологий, которые были бы независимы от внешнего мира.
Первоначальные шаги по созданию и коммерциализации фармацевтики были предприняты конгломератами, но они провалились. Тем не менее, тогда появилось семя, которое позже помогло сформировать отрасль. Его авторами были чиновники из Минздрава, профессора Тегеранского университета медицинских наук и Офис. Они отправили несколько групп иранских студентов за рубеж, учиться самым современным подходам в медицине. Среди стран были Куба, Канада и Британия были наиболее важными. После обучения студенты вернулись домой и заняли места в университетах, фирмах и государственных агентствах. Четверо из них, Табатабаи (Т), Найебпур (Н), Махбуди (М) и Хамедифар (Х), предприняли первые шаги по созданию R&D в иранской биофармацевтике.
Т и Н основали компанию PouyeshDarou и начали производить первое биофармацевтическое лекарство в Иране, тот самый "Интерферон Альфа" с очень значительной помощью главы Управления Ахмадияни. Параллельно в Тегеранском университете медицинских наук был создан Ebn-e-Cina Pharmaceutical
Technologies Incubator. Ахмадияни также мотивировал Т и Н получить европейский лабораторный стандарт для большей легитимности среди чиновников и врачей.
М и Х основали CinnaGen и представили своё первое лекарство, "Цинноген" с помощью Мадани, сотрудника Офиса, и Динарванда, который позже стал главой Управления.
По факту вход этих компаний на рынок был связан с коллективным действием и борьбой против уже сложившихся правил, ограничителей, чего достигла маленькая группа разнородных агентов.
Во-первых, фирмы боролись с государством, которое не понимало как взаимодействовать с биофармацевтикой, т.к. чиновники не понимали ничего в этой отрасли. Второй проблемой были организации аудита и проверок - они считали, что коммерческая активность профессоров нарушала закон. Третья крупная проблема - взгляды врачей, т.к. те считали, что в Иране не может существовать высокотехнологичная медицина. Некоторые врачи выступали против, т.к. их поддерживали международные компании, которые оплачивали этим врачам путешествия за рубеж, или снабжая их клиники. Однако после преодоления этих препятствий, биофарма начала развиваться в Иране достаточно активно. У всех участников этой группы было 3 общих темы, которые объединяли их.
Первой тема была моральная эмоция ответственности. Они говорили о необходимости развивать медицинскую отрасль для спасения жизней иранцев.
Второй темой был прагматизм, ориентированный на действие. Они следовали своим собственным путём, обучаясь по мере продвижения по нему. При этом почти никто из них не мог вообразить, чего они добьются в будущем. В целом они были склонны к действию, не зная, как могут развернуться события. При этом они продолжали действовать, не смотря на доброжелательны советы остановиться.
Третьей темой было коллективное лидерство. У этой группы не было единого лидера. Решения принимались совместно в неформальном кружке в процессе диалога с друг с другом. Диалог и передача моральных эмоций позволили им создать подходящее для действия окружение, которое не мешало им, а мотивировал их развиваться.
Важно понимать, что эти темы не только возникли, но и взаимодействовали друг с другом, проходя через разные стадии.
На первой стадии индивиды становились активными агентами и предпринимали первые действия. Тогда же возникла эмоция ответственности за общество. При этом окружение посылало им отрицательные сигналы, с чем им помогал справляться прагматизм.
На второй стадии индивиды обнаруживали, что внедрение новой альтернативы на уже существующем поле довольно сложный процесс. И они начали учиться через действие, наблюдая за другими и импровизируя. В определённый момент они понимали, что в одиночку они не могут преодолеть существующие препятствия. Начиная с этого момента возникает и растёт малая группа. Тогда же начало формироваться коллективное лидерство, где каждый брал на себя определённую зону ответственности, с которой мог справиться.
Таким образом можно отследить, как в Иране формировалась биофарма на уровне отдельных акторов. Это был сложный процесс, который шёл благодаря разнородной группе индивидов, которые боролись с существующими препятствиями, учились на своих ошибках и достигли довольно серьёзных успехов.
Источник: Babaee, Ali; Miremadi, Iman; Mashayekhi Ali N. 2023. Bio‐pharma in Iran: Escaping the middle‐income trap. // Development Policy Review. Vol. 41. No. 2.
Первой тема была моральная эмоция ответственности. Они говорили о необходимости развивать медицинскую отрасль для спасения жизней иранцев.
Второй темой был прагматизм, ориентированный на действие. Они следовали своим собственным путём, обучаясь по мере продвижения по нему. При этом почти никто из них не мог вообразить, чего они добьются в будущем. В целом они были склонны к действию, не зная, как могут развернуться события. При этом они продолжали действовать, не смотря на доброжелательны советы остановиться.
Третьей темой было коллективное лидерство. У этой группы не было единого лидера. Решения принимались совместно в неформальном кружке в процессе диалога с друг с другом. Диалог и передача моральных эмоций позволили им создать подходящее для действия окружение, которое не мешало им, а мотивировал их развиваться.
Важно понимать, что эти темы не только возникли, но и взаимодействовали друг с другом, проходя через разные стадии.
На первой стадии индивиды становились активными агентами и предпринимали первые действия. Тогда же возникла эмоция ответственности за общество. При этом окружение посылало им отрицательные сигналы, с чем им помогал справляться прагматизм.
На второй стадии индивиды обнаруживали, что внедрение новой альтернативы на уже существующем поле довольно сложный процесс. И они начали учиться через действие, наблюдая за другими и импровизируя. В определённый момент они понимали, что в одиночку они не могут преодолеть существующие препятствия. Начиная с этого момента возникает и растёт малая группа. Тогда же начало формироваться коллективное лидерство, где каждый брал на себя определённую зону ответственности, с которой мог справиться.
Таким образом можно отследить, как в Иране формировалась биофарма на уровне отдельных акторов. Это был сложный процесс, который шёл благодаря разнородной группе индивидов, которые боролись с существующими препятствиями, учились на своих ошибках и достигли довольно серьёзных успехов.
Источник: Babaee, Ali; Miremadi, Iman; Mashayekhi Ali N. 2023. Bio‐pharma in Iran: Escaping the middle‐income trap. // Development Policy Review. Vol. 41. No. 2.
1 - количество биофармацевтических препаратов, коммерциализированных иранскими фирмами, 2001-2017; 2 - офис Pooyesh Darou; 3 - производственное отделение CinnaGen.
Итоги года канала
Многие подводят итоги года своих каналов, и я подведу. В январе 2024 года тут было около 600-700 подписчиков, сейчас, в декабре - около 1600.
Тематически абсолютное большинство постов было про существующие исследования Ирана, порой про достаточно малоизвестные сюжеты. В этом году я начал писать и собственную аналитику, когда что-то происходит, типа президентских выборов.
По планам на следующий год - буду поддерживать примерно такую же интенсивность публикаций, раз в неделю очередной сюжет. Ну и в 2025 в Иране будут как минимум муниципальные выборы, а значит, будет о чём писать. Не говоря уже о возможных чёрных лебедях.
Многие подводят итоги года своих каналов, и я подведу. В январе 2024 года тут было около 600-700 подписчиков, сейчас, в декабре - около 1600.
Тематически абсолютное большинство постов было про существующие исследования Ирана, порой про достаточно малоизвестные сюжеты. В этом году я начал писать и собственную аналитику, когда что-то происходит, типа президентских выборов.
По планам на следующий год - буду поддерживать примерно такую же интенсивность публикаций, раз в неделю очередной сюжет. Ну и в 2025 в Иране будут как минимум муниципальные выборы, а значит, будет о чём писать. Не говоря уже о возможных чёрных лебедях.
Адаптация и политическая организаций белуджей в начале 1970-х гг.
Почему у одних племенах белуджей была организованная политическая власть, а у других не было? Что вообще влияло на их структуру на начало 1970-х гг.?
Иранский Белуджистан является культурно определённой территорией. В целом белуджи говорят на белуджском языке, исповедуют суннитский ислам, у них свои одежда и кухня, как и устная традиция. Они также отделяют себя от персов. Белуджей можно разделить на пять регионов: северный горный Сархад и четыре региона Южного Белуджистана. Сархадские белуджи были организованы племенным образом, южные - феодальным. У сархадских белуджей четыре крупных племени: Риги, Исмаилзаи, Гамшадзаи, Ярахмадзаи, с населением в несколько тысяч человек каждое.
Политическая структура Ярахмадзаи основана на двух принципах. Первым из них является символическая идиома патрилинейного происхождения - групповое происхождение основано на происхождение от предка-основателя, Ярахмада.
Вторым принципом является наличие официальных должностей. Их две. Сардар - вождь племени, и обладает властью представлять племя и принимать решения. Старосты представляют рода и возглавляют конкретные родовые сообщества.
Другие связи, часть политического поля вне племени, рабовладельцы, сельскохозяйственные клиенты, представители или агенты социальных групп подчинены хакумам Южного Белуджистана или иранскому правительству.
В 1916 г. генерал Дьер из Британской Индийской армии устроил военную кампанию против Ярахмадзаи, на тот момент это племя было суверенной политической единицей. Оно дружило с племенами Гамшадзаи и Исмаилзаи, конфликтовало с Риги.
Ханы Южного Белуджистана действовали или как агенты персидского правительства, или независимо, стремясь поставить под контроль Сархади.
У самих племён Сархади были большие стада, и очень ограниченная территория для посевов. Набеги племён Южного Белуджистана играли большую роль в экономической жизни Сархади.
Пахотная земля была на территории около поселений Хамс, Камальабад и Карсимабад, которые по факту даже не были деревнями. Землю обрабатывали рабы или крепостные.
Что определяло роль сардара? Он был лидером и представителем племени в военном, дипломатическом и символических смыслах. Однако его влияние было ограниченным - в племени не существовало никакой полиции или её аналогов, которая могла бы исполнять решения сардара.
У составляющих Ярахмадзаи племён Сохерабзаи (север), Хусейнзаи (восток) и Рахимзаи (юг) было ни права пользования землёй, ни своих пастбищ. Контроль над водой привёл к ограниченной территориальной эксклюзивности. Эти племена никогда не конфликтовали на групповом уровне, иногда - на индивидуальном. Стада, пастбища, вода, рабочая сила были им доступны из внеплеменных источников.
Белуджистан к югу от Сархада состоит из четырёх регионов: прибрежной равнины, Макрана (горы), Джаз-Муриана (бессточная впадина) и Саравана. Сархад отличается от всех них тем, что он выше и холоднее. Так же на территории Сархада меньше развито сельское хозяйство.
В Южном Белуджистане существовало две формы хозяйства: деревенские ирригационные земледельцы (шахри) и кочевые скотоводы-садоводы (белуджи). Первые жили на полях и в долинах всех четырёх регионов; вторые - в основном в горах. Они обменивались друг с другом продуктами, трудом, информацией, женщинами.
До 1928 г. размер и организация политических единиц сильно варьировалась от места к месту. В большинстве своём они были мелкими, состояли из поля или долины, в лучшем случае нескольких долин. У каждой группы был лидер - камаш, фактически староста. У более крупных групп был свой сардар. При этом у лидеров не было классовых различий между ними и основным населением. Эти лидеры и сообщества могли быть независимы, а могли возглавляться хакомом, политическим лидером династической семьи.
Почему у одних племенах белуджей была организованная политическая власть, а у других не было? Что вообще влияло на их структуру на начало 1970-х гг.?
Иранский Белуджистан является культурно определённой территорией. В целом белуджи говорят на белуджском языке, исповедуют суннитский ислам, у них свои одежда и кухня, как и устная традиция. Они также отделяют себя от персов. Белуджей можно разделить на пять регионов: северный горный Сархад и четыре региона Южного Белуджистана. Сархадские белуджи были организованы племенным образом, южные - феодальным. У сархадских белуджей четыре крупных племени: Риги, Исмаилзаи, Гамшадзаи, Ярахмадзаи, с населением в несколько тысяч человек каждое.
Политическая структура Ярахмадзаи основана на двух принципах. Первым из них является символическая идиома патрилинейного происхождения - групповое происхождение основано на происхождение от предка-основателя, Ярахмада.
Вторым принципом является наличие официальных должностей. Их две. Сардар - вождь племени, и обладает властью представлять племя и принимать решения. Старосты представляют рода и возглавляют конкретные родовые сообщества.
Другие связи, часть политического поля вне племени, рабовладельцы, сельскохозяйственные клиенты, представители или агенты социальных групп подчинены хакумам Южного Белуджистана или иранскому правительству.
В 1916 г. генерал Дьер из Британской Индийской армии устроил военную кампанию против Ярахмадзаи, на тот момент это племя было суверенной политической единицей. Оно дружило с племенами Гамшадзаи и Исмаилзаи, конфликтовало с Риги.
Ханы Южного Белуджистана действовали или как агенты персидского правительства, или независимо, стремясь поставить под контроль Сархади.
У самих племён Сархади были большие стада, и очень ограниченная территория для посевов. Набеги племён Южного Белуджистана играли большую роль в экономической жизни Сархади.
Пахотная земля была на территории около поселений Хамс, Камальабад и Карсимабад, которые по факту даже не были деревнями. Землю обрабатывали рабы или крепостные.
Что определяло роль сардара? Он был лидером и представителем племени в военном, дипломатическом и символических смыслах. Однако его влияние было ограниченным - в племени не существовало никакой полиции или её аналогов, которая могла бы исполнять решения сардара.
У составляющих Ярахмадзаи племён Сохерабзаи (север), Хусейнзаи (восток) и Рахимзаи (юг) было ни права пользования землёй, ни своих пастбищ. Контроль над водой привёл к ограниченной территориальной эксклюзивности. Эти племена никогда не конфликтовали на групповом уровне, иногда - на индивидуальном. Стада, пастбища, вода, рабочая сила были им доступны из внеплеменных источников.
Белуджистан к югу от Сархада состоит из четырёх регионов: прибрежной равнины, Макрана (горы), Джаз-Муриана (бессточная впадина) и Саравана. Сархад отличается от всех них тем, что он выше и холоднее. Так же на территории Сархада меньше развито сельское хозяйство.
В Южном Белуджистане существовало две формы хозяйства: деревенские ирригационные земледельцы (шахри) и кочевые скотоводы-садоводы (белуджи). Первые жили на полях и в долинах всех четырёх регионов; вторые - в основном в горах. Они обменивались друг с другом продуктами, трудом, информацией, женщинами.
До 1928 г. размер и организация политических единиц сильно варьировалась от места к месту. В большинстве своём они были мелкими, состояли из поля или долины, в лучшем случае нескольких долин. У каждой группы был лидер - камаш, фактически староста. У более крупных групп был свой сардар. При этом у лидеров не было классовых различий между ними и основным населением. Эти лидеры и сообщества могли быть независимы, а могли возглавляться хакомом, политическим лидером династической семьи.
Хаком был лидером, контролирующим сельскохозяйственный центр, с клиентами-белуджами. Он зависел от шахри в плане доходов и белуджей - в плане силы. Семьи хакомов не были изолированными, их члены вступали в брак с членами семей с других территорий, создавая связи и политические союзы. Политическое лидерство хакомов создавало условия для отношений, действий и интересов, касающихся одновременно шахри и белуджей.
Насколько сильно отличались сардары Сархади от хакомов? И чем обусловлены эти различия?
Сардары были независимыми племенными лидерами, контролирующими маленькое число земледельцев, при этом политически не инвестирующими в них. Сардары не принадлежали к отдельному классу, и жили примерно как все остальные члены племён. По факту они находились между сардарами Южного Белуджистана и хакомами.
Хакомы же имели высокий уровень контроля, и были связаны с земледельческими центрами. Они зависели от клиентов: шахри и белуджей. Благодаря ресурсами обеих этих групп хакомы были выше их, и по сути представляли отдельный класс.
Что объясняет эти различия? В социальной основе системы Сархади не было разделения на экономически специализированные, пространственно и культурно разделённые регионы. Экономически же в ней отсутствовала развитая система ирригации, земледельческое население было незначительным, что оставляло контроль за базовыми ресурсами у кочевников.
Неважность обеих этих факторов была следствием биологических и социокультурных. Во-первых, водные ресурсы были недоступны, их было слишком сложно использовать. Во-вторых, из-за климата не было возможности выращивать финиковые пальмы, один из важных элементов в диете белуджей. Вместе ограниченный потенциал земледелия и привлекательные альтернативные источники дохода от набегов способствовали ограничению роли сардаров на севере. На юге же земледелие активно развивалось, что усилило роль хакумов.
Источник: Salzman, Philip C. 1971. Adaptation and political organization in Iranian Baluchistan. // Ethnology. Vol. 10. No. 4. P. 433-444.
Насколько сильно отличались сардары Сархади от хакомов? И чем обусловлены эти различия?
Сардары были независимыми племенными лидерами, контролирующими маленькое число земледельцев, при этом политически не инвестирующими в них. Сардары не принадлежали к отдельному классу, и жили примерно как все остальные члены племён. По факту они находились между сардарами Южного Белуджистана и хакомами.
Хакомы же имели высокий уровень контроля, и были связаны с земледельческими центрами. Они зависели от клиентов: шахри и белуджей. Благодаря ресурсами обеих этих групп хакомы были выше их, и по сути представляли отдельный класс.
Что объясняет эти различия? В социальной основе системы Сархади не было разделения на экономически специализированные, пространственно и культурно разделённые регионы. Экономически же в ней отсутствовала развитая система ирригации, земледельческое население было незначительным, что оставляло контроль за базовыми ресурсами у кочевников.
Неважность обеих этих факторов была следствием биологических и социокультурных. Во-первых, водные ресурсы были недоступны, их было слишком сложно использовать. Во-вторых, из-за климата не было возможности выращивать финиковые пальмы, один из важных элементов в диете белуджей. Вместе ограниченный потенциал земледелия и привлекательные альтернативные источники дохода от набегов способствовали ограничению роли сардаров на севере. На юге же земледелие активно развивалось, что усилило роль хакумов.
Источник: Salzman, Philip C. 1971. Adaptation and political organization in Iranian Baluchistan. // Ethnology. Vol. 10. No. 4. P. 433-444.