По поводу Казахской АЭС

Министерство энергетики Казахстана сообщило, что международный отбор вендора для строительства первой атомной электростанции на 2,8 ГВт –завершён. В финале конкурса рассматривались предложения от четырёх компаний: “Росатом” (Россия), China National Nuclear Corporation (Китай), Électricité de France (Франция) и Korea Hydro & Nuclear Power (Южная Корея).

На основе комплексной оценки, проведённой с участием компании Assystem и ТОО “Казахстанские атомные электрические станции”, победителем признан российский “Росатом”.

Начались переговоры между Казахстаном и “Росатомом” о привлечении экспортного финансирования из России.

Афганский аналитик усматривает тревожные параллели между провалами иранской и афганской контрразведки. Последние израильские удары по иранским стратегическим объектам, по мнению афганского эксперта Джамшида Амири, обнажили системные слабости иранских спецслужб, поразительно напоминающие ситуацию в Афганистане накануне падения Кабула в августе 2021 года. "Точность израильских ударов свидетельствует о глубоких проблемах в иранской системе безопасности, – считает Амири. – Утечки стратегической информации, неэффективность контрразведывательных мер и расколы в элите". Эксперт подчеркивает, что в обоих случаях противник демонстрировал исключительную осведомленность о расположении ключевых объектов и перемещениях высшего руководства. "В 2021 году талибы получали информацию буквально в реальном времени от своих источников в госаппарате. Сегодняшняя операция Израиля указывает на аналогичные каналы утечки в Иране", – отмечает политолог. Особую озабоченность, по словам Амири, вызывает повторение модели внутреннего раскола. "Иранские власти сталкиваются с разногласиями в своих рядах, что неизбежно сказывается на работе спецслужб. Когда правящий класс разделен, система безопасности начинает давать сбои", – поясняет эксперт. @AfgBazzar

Подробный разбор нынешней атаки Израиля на Иран ещё впереди, да и результат неизвестен. Одно обращает внимание. Израиль действует в полном соответствии с практическим опытом, который наработан за последнее время, когда последовательно уничтожалась «Ось сопротивления», то есть сеть Тегерана по региону. Приемы те же, стадии тоже. Иран это всё видел и, надо думать, изучал. Выводов явно сделано недостаточно.

В условиях, когда внешние ограничители больше не работают, силовая составляющая - уже не крайнее, а рутинное средство, внутреннее состояние государства и общества становится решающим фактором. Готовность к комплексному реагированию.

И вопрос не только и не столько в ужесточении режимов, сколько в их способности к развитию и саморазвитию. От их гибкости и мотивированности.

Удары Израиля по Ирану: значение для США

В отличие от большинства других ситуаций, в контексте нынешней атаки Израиля на Иран, США играют не координирующую роль. В целом когда дело касается политики Тель-Авива на Ближнем Востоке, Вашингтон часто выступает в качестве заинтересованного наблюдателя, что не очень свойственно общей американской политике в регионе хотя бы в последние 30 лет.

Есть три причины, почему США сейчас реагируют именно так, как они реагируют: выражают риторическую поддержку Израилю и обещают защитить его в случае ответных ударов со стороны Ирана.

Первая связана сиюминутной политической конъюнктурой. В Вашингтоне постепенно сложилось понимание невозможности достижения договоренностей с Ираном по ядерной сделке. США не только не смогли предоставить Тегерану гарантии соблюдения будущего соглашения (например, возможность ратификации сенатом), но и предлагали пакет условий менее выгодный, чем в рамках СВПД 2015 г. Трамп может и будет напоминать о сделке, но пречисленные изъяны он исправлять не то что не собирается, он просто не может - нет у него внутриполитического ресурса на это. Поэтому и о какой-то сделке в ближайшее время говорить не надо.

Вторая причина более масштабная и долгоиграющая - специфика американо-израильских отношений, которые на самом деле можно назвать особенными. Огромную роль здесь играют произраильские группы интересов, обладающие обширными связями в бизнес-среде и политической системе США. Все это нарабатывалось десятилетиями и представляет из себя более устойчивую структуру, чем любые перспективы налаживания отношений с Ираном. Но сводить все исключительно к деятельности "произраильского лобби" было бы упрощением.

В конгрессе, в администрации Трампа, в его ближнем кругу (включая семью) достаточно людей, для которых защита Израиля и произраильская позиция является частью их культурной идентичности. Для одних - это ориентация на собственные религиозные чувства, для других - попытка привлечь поддержку евангелистов, которые являются одной из наиболее влиятельных электоральных групп в США (не по количеству).

Третью причину такой реакции США тоже можно отнести к долгоиграющим. Иран - потерянный союзник США, которого они пытались встроить в свою ближневосточную стратегию с конца 1940-х гг. Именно американцы стали косвенными виновниками революции 1979 г. Ведь это они способствовали свержению иранского премьера Мохаммеда Мосадыкка в 1953 г. и усилению власти шаха Резы Пехлеви. Правление последнего, в комбинации с другими факторами, и привело к революции, с последствиями которой США все еще не могут справиться. C тех пор сформировалось почти два поколения политиков, для которых досада от потери Ирана как потенциального союзника переросла в патологическое желание изолировать его. Тут и произраильские группы интересов качественно поработали. Антииранская риторика гармонично встроилась во внешне- и внутриполитический дискурс в США. Серьезных корректировок на этоп направлении ожидать в ближайшее время тоже не стоит.

Что дальше будет делать Трамп. На БВ еще есть дипломктические сюжеты, которые Трамп может попытаться развивать для своего политического бренда "мастера сделок". Например, он может попытаться сосредоточиться на прекращении огня в Газе или увеличить темпы активизации соглашений Авраама. Другой вопрос - будет ли все это работать пока Израиль проводит операцию против Ирана. Ближний Восток всегда загадочный.

#ДональдТрамп #США #Израиль #Иран #БлижнийВосток

Подписаться на Записки американиста🐘

🇺🇸⚡️🇮🇱⚡️🇮🇷 КОГДА ЛЕВЫЕ СОГЛАСНЫ С ПРАВЫМИ В ПРИЗЫВЕ НЕ УЧАСТВОВАТЬ В ВОЙНЕ
Дональд Трамп не может примкнуть ни к тем, ни к другим. И в центре его поджидает истеблишмент

Стоит отметить, мейнстримная пресса и высокопоставленные демократы до сего момента хранили молчание относительно обмена ударами между Израилем и Ираном. При Байдене они в схожей ситуации (хотя тогда и близко не было такой эскалации) быстро придумали формулу, по которой всех призывали к сдержанности, но правоту оставляли за Израилем. Трампу они такого "зелёного света" не дадут.

Примечательно, что многие СМИ (в том числе, откровенно недружественные Трампу) признают, что Трамп не желал обмена ударами между Израилем и Ираном и в определённом смысле попал в ловушку. Так, издание Politico приводит слова неназванного сотрудника Пентагона: "Многие люди из движения MAGA, которые действительно вложили много сил в избрание Трампа и Вэнса, будут невероятно разочарованы, если это перерастёт в более масштабную войну, что, в свою очередь, приведёт к расколу".

Куда резче выступают правые MAGA-активисты и ультралевые политики-демократы. Так, Таккер Карлсон, один из главных "певцов" MAGA-движения, опубликовал на странице своего канала TCN "Утреннюю заметку", в которой обвиняет Трампа в соучастии в израильской агрессии, указывает на неспособность Израиля самостоятельно противостоять Ирану, в связи с чем США могут быть втянуты в ещё одну большую войну на Ближнем Востоке. В связи с этим Карлсон, по сути, призвал, оставить Израиль и предоставить ему самому воевать тут войну, которую он ведёт. Эту "заметку" немедленно растащили по соцсетям и СМИ. "То, что произойдёт дальше, и определит президентство Трампа", — заключил Карлсон.

И в этом с ним согласны леворадикальные демократы. Так, конгрессвумен (от Пенсильвании) Саммер Ли написала в своём микроблоге: "Удары Израиля по Ирану могут привести к более масштабному региональному насилию. Ни в чём не повинные мирные жители окажутся под перекрёстным огнём. Мы не можем позволить военному преступнику втянуть американские войска и ресурсы в ещё одну бесконечную войну. Дипломатия — единственный путь вперёд". Военным преступником называют, разумеется, Биньямина Нетаньяху. Эту точку зрения тут же поддержали другие леваки: Ильхан Омар, Рашида Тлаиб и другие. Это всё малоприятные люди, но их точка зрения сейчас совпадает с точкой зрения Таккера Карлсона и значительной частью MAGA-движения, которое с симпатией относится к Израилю, но новой войны за океаном точно не хотят.

И посередине всего этого — Дональд Трамп, которого Нетаньяху откровенно подставил, начав войну за два дня до прибытия Стивена Уиткоффа в Оман на переговоры с иранской стороной. Более того, Израиль намеренно уничтожил практически всех членов переговорной группы со стороны Ирана.

Госсекретарь США Марко Рубио настаивает на том, что Соединённые Штаты не участвовали в атаке на Иран "никоим образом", а источники многих изданий в администрации, судя по всему, достаточно искренне говорят, что в Пентагоне и даже ЦРУ "хотели знать как можно меньше деталей" готовящейся атаки, тем более, что Израиль в очередной раз предупредил Вашингтон о своих действиях за несколько часов.

Но это ничего не меняет. После обмена ударами между Израилем и Ираном Трамп остаётся в самой уязвимой центристской позиции — там, где его ждут представители внешнеполитического истеблишмента и произраильские ястребы. "Сделки" не работают, ястребы и глубинное государство не побеждены, от Трампа ждут решений, которые тому очень не хочется принимать. В таких условиях удержать Америку вне войны будет чрезвычайно сложно.

Про Иран еще напишу, больше не буду, отвечаю. Иран - чуть ли не единственная страна в мире, где количество мусульман снижается. Доверять на 100% исследованиям в Иране трудно, потому что заниматься в этой стране социологией не так легко, но разные источники говорят об одном и том же.

Число шиитов уменьшается. Зато растет число:
- атеистов
- христиан
- зороастрийцев

Все это укладывается в популярное объяснение - городской класс Ирана очень сильно отличается от своих властей. Горожане очень западноцентричны, ностальгируют по тем самым фотографиям, где иранские девушки до революции ходили в мини-юбках и открывали аурат. Атеизм и христианство ассоциируются с Западом, поэтому тегеранские нефоры и интеллигенты охотно конвертируются.

Зороастризм - самая популярная религия в стране в доисламские времена. Тоже объяснимо - горожане, как правило, националисты (да-да, это всегда так работает). Ислам они считают чуждой культурой, привнесенной насильственно, даже называют это "арабизацией" (ничего не напоминает?). Предпочитают вернуться к национальным корням - к Заратуштре и его огнепоклонникам. В соцсетях, когда натыкаюсь на иранские группы, читаю - они на полном серьезе считают, что никакого золотого века ислама не было бы, если бы не иранцы - от Ибн Сины до Омара Хайяма. Но не будем осуждать.

Это все важно почему - потому что режим аятолл теряет свою базу поддержки. Она еще широка - среди силовиков, бюджетников и в сельской местности. Но образованный городской класс потихоньку отворачивается от своих властей. Когда Нетаньяху говорит, что "мы воюем не с Ираном, а с режимом мулл", он обращается именно к этим горожанам, потому что видит в них потенциальных союзников.

Адлан Маргоев (ИМИ МГИМО) из Тегерана:
Ретроспективно всегда просто объяснять, что, дескать, системные позиции Ирана и США были настолько противоположны по некоторым пунктам, особенно по обогащению (урана.— "Ъ"), что исход переговоров был прогнозируем.
Но мы следили за динамикой внутри администрации Трампа по поводу того, какая команда или школа мыслей победит. Та, которая считает, что ограниченное обогащение в Иране — это естественное право Ирана, как и других стран-членов Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Или же Ирану, несмотря на ДНЯО, не должно быть позволено самостоятельно заниматься обогащением. Мы видим, что сам президент Трамп, вице-президент Джей Ди Вэнс и глава американской делегации на переговорах Стив Уиткофф в целом разделяли умеренный подход, допуская, что Иран сможет и далее реализовывать свое право на обогащение урана в мирных целях. Но противоположная команда во главе с госсекретарем Марко Рубио, по сути, перечеркнула результаты нескольких раундов переговоров заявлениями о том, что никакого обогащения в Иране быть не может. Эта более жесткая линия, к сожалению, победила.
И иранская сторона в кулуарных беседах, которые у нас в течение нескольких месяцев шли, подтверждала, что на каждый новый раунд переговоров американская делегация приезжала с такой позицией, будто бы предыдущего раунда не было. Стив Уиткофф уезжал из Маската или из Рима (где также шли переговоры.— "Ъ") с разумным подходом к иранской позиции. Но каждый раз его консультации в Вашингтоне оборачивали этот процесс вспять. И на следующий раунд он вновь повторял мантру о том, что в Иране не может быть обогащения. Это, конечно, расстраивало иранскую сторону. Они тем не менее вкладывались в переговорный процесс. Были надежды на то, что рационально-прагматичный подход с настроем на мирное урегулирование кризиса перевесит в США. Но, как мы видим, этого не произошло…

Я бы предпочел не давать прогнозов по поводу того, какие решения примут в Тегеране. Но мне по-прежнему кажется, что не в интересах иранской стороны эпатировать американцев и втягивать их в эскалацию. Поэтому я скорее ожидал бы жесткого ответа по израильским объектам и умеренного ответа по американским объектам. Возможно, в масштабах ударов иранцев по объектам США в Ираке после убийства американцами иранского генерала Касема Сулеймани. Тогда около 100 американцев получили контузию, но не было ни одного погибшего.
Наверное, с точки зрения попытки не превратить это в региональную войну, было бы логично жестко ответить Израилю, но развести ответ относительно израильских действий и ответ на некое молчаливое согласие со стороны США на такую операцию или «непротивление», назовем это так. Большой вопрос, остановится ли это все на обменах ударами по ядерной и/или военной инфраструктуре, или же последуют атаки в том числе на гражданские объекты, что приведет уже к большой региональной войне.
— Россия и Иран недавно подписали Договор о стратегическом сотрудничестве. Там нет пункта об обязательном вмешательстве в случае атаки на одну из сторон, но тем не менее стороны рассматривают друг друга как союзники. Какой реакции в Иране ждут от России?
— Иранцы, судя по тому, что говорится публично и непублично, будут ожидать осуждения действий Израиля в самых жестких формулировках. И будут рассчитывать на то, что Россия, как и Китай, поднимут этот вопрос на всевозможных международных площадках, в Совете Безопасности ООН, в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ) и так далее. Кроме того, стоит ожидать, что иранцы будут в еще большей мере заинтересованы в продолжении военно-технического сотрудничества с Россией, в том числе в рамках дополнительных поставок средств обороны, но это уже не для публичных комментариев.

Иран, Израиль, нефть

Сегодняшние удары по Ирану - ожидаемая неожиданность. Напомним то, что мы писали в апреле 2024-го:

Иран не хочет/не может отвечать на те удары, которые по нему наносят. История с Касемом Сулеймани была очень показательна в этом смысле. В общем, репутация "бумажного тигра" заработана уже довольно давно.

Текущий всплеск в нефти, наверное, достаточно хорошо соответствует ситуации. Небольшая премия к "цене до". Почему небольшая? А чем может ответить Тегеран? Перекрыть Ормузский пролив? Ну, допустим, что технически может. Кто от этого пострадает? Китай, союзник Ирана. Вот он зависит от поставок из Персидского залива. США сейчас за счет сланцевой добычи вообще очень мало импортируют нефти, они близки к статусу нетто-экспортера энергии. Для Израиля мировая цена нефти в сложившейся ситуации, вообще, наверное, далеко не на первом месте.

Еще вариант - удар Ирана или его прокси по суннитским петромонархиям-союзницам США в Персидском заливе. Ну тоже так себе ответ, хотя исключить такой вариант нельзя. Смысла особо нет, хотя вспомним атаку вроде как хоуситов на нефтедобывающие мощности в саудовских Абкайке и Xурайсе в сентябре 2019-го. Прецедент создан.

Если ситуация постепенно затухнет, как, собственно, было со всеми прежними обострениями между Ираном и Израилем, премия в нефти точно так же постепенно сойдет на нет. Если вспомнить Ибн Хальдуна, то какой-то асабийи (она же пассионарность в терминологии Л. Гумилева) в действиях Ирана мы давно уже не наблюдаем. Может нет возможности, может, желания, может ни того, ни другого. Хотя, конечно, сейчас Тегеран просто приперт к стенке и отсутствие хоть какой-то реакции будет означать полное политическое банкротство. Так что есть риск эскалации.

Но есть и другие варианты развития событий. Например, какие-то спровоцированные атакой Израиля внутренние волнения в Иране. Хотя может быть и наоборот - "единение вокруг флага". Исключить тоже нельзя, как и возможность удара Израиля именно по нефтяной инфраструктуре. Так что, в общем, свежая геополитическая премия к цене нефти в 5-10%, наверное, оправдана, а дальше все будет зависеть от развития ситуации.

@NewGosplan

Пятница, 13-е или песнь всепобеждающего реализма

1. Сразу оговорюсь. Не буду вдаваться в предысторию и детали ирано-израильской конфронтации. Об этом многое сказано. И вряд ли здесь и сейчас можно открыть что-то принципиально новое.
2. В условиях сегодняшней эскалации на Ближнем Востоке важно проговорить некоторые тезисы, далекие от дипломатической политкорректности, но необходимые для любого эксперта. Для этого следует отказаться от методологии «болельщика» посредством вывешивания опознавательных систем «свой-чужой» и посмотреть на факты, которые, как известно, вещи упрямые.
3. Любая страна X, обладая определенными ресурсами влияния, стратегическим видением и международной субъектностью (не тождественной наличию флажка на лужайке перед ооновскими зданиями) и чувствуя угрозу со стороны государства Y, сообразуется, прежде всего с военно- политической целесообразностью, а не с правовыми нормами и «мировым общественным мнением». Такая страна рискует остаться в меньшинстве, а то и в одиночестве, но она предпочитает действовать, повышая ставки в игре.
4. Рассуждать о стандартах в мировой политике - дело возможное, но полезность от этого, как от занятий схоластикой. Считают Штаты или Британия Косово независимым, а Абхазию частью Грузии, они будут это делать, а Россия станет действовать с точностью наоборот. Не потому, что лидеры этих стран открывают с утра справочники по стандартам, мерам и весам. Перефразируя Николая Римского-Корсакова (1844-1908), а все-таки главное в мировой политике национальный интерес и только он один.
5. Государства могут ошибаться в оценках угроз и опасностей, они могут бить с мощным упреждением, что вызывает оторопь у окружающих. Но здесь ничего личного, это надо понимать. Внимание, не принимать и не одобрять, а понимать, ибо так устроена наша жизнь. И если вышел на ринг, велика вероятность не только сломать нос противнику, но и самому уйти со сломанным носом или парой поврежденных ребер.
6. Еще раз о полицентричности. Миропорядок, построенный по такой модели, не проще однополярного или биполярного. Он иной, в чем-то более сложный. Сегодня Израиль решил, что настало время действовать. Но ведь и у Ирана есть немалый опыт в таких делах, и у Турции, и у Индии с Пакистаном. Таким образом, кроме Штатов и НАТО свои «пятницы» по разным поводам могут приготовить и осуществить многие. Тот же Азербайджан осенью 2020-го это четко продемонстрировал.
7. Большая политика, как и военные успехи невозможны без большой науки и высоких технологий. Значит и ученых надо рассматривать не как полезное подспорье для властей, а как ключевой элемент национальной безопасности. Со всеми сопутствующими!
8. Для последнего (по порядку, но не по важности) пункта возьму знаменитую цитату из ЧайФа. «Не спешите нас хоронить…» Многие «хоронили» Израиль и не раз. И в 2006 году после «второй Ливанской», и после «литого свинца» в 2009 году, и после Газы-2023. Но перефразируя Александра Бовина (1930-2004), Еврейское государство показало, что умеет воевать. И потому не правы те, кто сегодня спешит списать Иран. У персов опыт отступлений и контрнаступлений насчитывает несколько тысячелетий. Напомню, что и Турция всего лет 40 назад не была значимой величиной на Ближнем Востоке и в Закавказье. И вряд ли в «народной Польше» времен «холодной войны» кто-то смог бы разглядеть главного союзника Вашингтона в Европе и ключевого игрока в европейской части постсоветского пространства. Про «похороны» России даже не стану и говорить, сбился считать попытки ее недоброжелателей исключить наше Отечество из всех возможных «больших игр». Иногда (и порой даже часто) они возвращаются. Ибо мировая политика подобна качелям. И за движениями вниз идут движения вверх.

15 июня                                  
Сегодня свой день рождения отмечают:      

▪️Михаил Афанасов — сенатор от Ставропольского края
▪️Михаил Валинский — экс-посол России в Гвинее-Бисау (2008-2016)
▪️Наталья Каптелинина — депутат Госдумы
▪️Франц Клинцевич — экс-депутат Госдумы (1999-2015); экс-сенатор от Смоленской области (2015-2020)
▪️Андрей Крусткалн — аудитор Счетной палаты РФ
▪️Ирина Марьяш — замруководителя секретариата председателя Госдумы
▪️Ирина Терехина — замдиректора департамента просвещения, высшего образования и науки Правительства РФ
▪️Павел Щербаков — руководитель секретариата первого зампреда Госдумы Ивана Мельникова

Поздравляем!                           
                                               
@Preemnik

Небольшой фрагмент еще одного моего комментария по ситуации на Среднем Востоке. Ссылка будет, естественно, после публикации, сегодня.

"Вообще, Иран – ключевое звено МТК «Север-Юг», развитие которого чрезвычайно важно для российской стороны, поэтому война с Израилем ударяет и по российским интересам не меньше, чем по интересам стран Центральной Азии, а заодно и Кавказа. Но в каждом кризисе нужно искать и новые возможности. В случае блокады Персидского залива появляются шансы на более активную реализацию проекта Трансафганской железной дороги к пакистанским портам Гвадар и Карачи, проекта, в котором помимо Узбекистана, Афганистана и Пакистана с апреля нынешнего года прямым участников является РЖД. Этот маршрут российской стороной рассматривается как вариант диверсификации МТК «Север-Юг» и сейчас его значение резко возрастает".

#мнение

Кадыр Маликов
Большая игра 2.0: Нанесенный удар Израиля по Ирану меняет правила для Центральной Азии

13 июня 2025 года мир оказался свидетелем события, которое многие еще недавно считали невозможным: Израиль нанес массированный удар по ядерным и военным объектам Ирана, убийства ряда высокопоставленных лиц, ученых-ядерщиков. Это был не просто тактический эпизод. Это была «стратегическая провокация», за которой скрывается коренной сдвиг в структуре регионального и даже глобального порядка. Военные действия Израиля — это не столько акт самообороны, сколько агрессивная демонстрация того, что красные линии больше не работают. Последствия уже выходят за рамки Ирана и Израиля. И особенно остро этот кризис ощущается в зонах, которые привыкли к относительной геополитической тени — в Центральной Азии.

Если на Ближнем Востоке военные действия стали новой нормой, то для Центральной Азии стабильность является неким ресурсом: экономическим, политическим. Но сегодняшний удар Израиля угрожает подорвать даже этот остаточный баланс. Иран — один из ключевых партнеров региона: транспортный хаб, нефтегазовый игрок, торговый шлюз и важное звено китайской инициативы «Один пояс — один путь». Именно через Иран шли поставки контейнеров в Турцию, порты Бендер-Аббас и Чабахар открывали Центральной Азии выход к Индийскому океану. После ударов Израиля эта артерия может быть перерезана. Страны вроде Узбекистана, Казахстана и Туркменистана рискуют завтра оказаться в геоэкономическом тупике.

Но помимо логистики — политика. Ни одна страна Центральной Азии не готова открыто осудить Израиль, но и молчать о происходящем бесконечно становиться труднее. Иран, который десятилетиями развивал культурные и экономические связи с ЦА регионом, теперь будет ждать солидарности в осуждении такой агрессии. На этом фоне Бишкек, Душанбе или Астана окажутся под перекрестным давлением: с одной стороны — интересы Китая, с другой — США и Запад. Любой дисбаланс может быть интерпретирован как выбор стороны в надвигающемся мировом расколе.

Что касается США, то их позиция лишь усиливает хаос. Дональд Трамп, вернувшийся в Белый дом, оказался заложником собственной «сделочной» логики. Он по сути дал Израилю карт-бланш на силовые действия, рассчитывая не втянуться в открытую войну. Но стратегия «бесконечного невмешательства» в условиях всеобщего пожара лишь создает вакуум. Тегеран уже пообещал ответ не только Израилю, но и США. А это означает: удар по одной точке превращается в цепную реакцию.

Мировые рынки уже отреагировали: нефть — вверх, золото — вверх, риски инвестиций — вверх. Для Центральной Азии это не просто спекуляции. Это рост цен на топливо, сбои поставок. И это делает страны ЦА уязвимыми к влиянию разных игроков — как в виде финансовых доноров, так и региональных акторов в лице РФ, КНР.

Сегодня мы наблюдаем начало геополитической трансформации, которую можно условно назвать Большая игра 2.0. Разница лишь в том, что теперь центр тяжести сместился от конкуренции больших игроков к конфликту между национальными государствами и прокси-группами, между экономическими интересами и военной реальностью. В этой новой архитектуре Центральная Азия больше не может быть просто наблюдателем. Регион становится мостом, и, возможно, полем битвы — не в военном, но в политическом, идеологическом, финансово-экономическом и гуманитарном смысле.

Вопрос лишь в том, сумеют ли государства ЦА региона превратить свою географию в преимущество, а не в уязвимость. Уравнение войны ещё не решено, но его переменные уже определены на перспективу. Вопрос во времени, которое работает уже против региональной стабильности.

Американская и британская пресса (New York Times и Financial Times) пишут, что Иран не ожидал израильской атаки прямо накануне очередного раунда переговоров с США в Омане по ядерной программе. Атака Израиля началась в ночь на 13 июня, а переговорные группы должны были встретиться 15-го. Фактически американо-иранские переговоры создали в Тегеране ложное чувство безопасности, что в итоге привело к катастрофическим последствиям.

Теперь обратимся к другой ситуации: ровно за сутки в преддверии второго раунда прямых российско-украинских переговоров в Стамбуле на аэродромах были атакованы стратегические бомбардировщики - часть ядерной триады России. Абсолютно такой же почерк в плане создания того самого "ложного чувства безопасности" у Москвы. Это одно совпадение.

Но есть и другое: технический почерк атаки на российские аэродромы и иранское ПВО один и тот же - диверсионные группы, использовавшие FPV-дроны, замаскированные в автомобилях. То есть обе эти комбинации (антироссийскую и антииранскую), состоявшие из двух частей - дипломатического прикрытия и диверсионных действий - планировали одни и те же силы. И это абсолютно точно не Украина, а её западные союзники.

Какие выводы на основе этого сделает Москва - пока неясно, но замалчивание произошедшего ради сохранения переговорного фона и перспектив восстановления отношений - это самая плохая идея из всех возможных. Самой правильной стратегией стала бы поддержка Ирана, поскольку на Ближнем Востоке полноценно открывается второй фронт новой холодной войны, который имеет для Соединённых Штатов - нашего основного оппонента - более важное значение, чем Украина.

В целом, чем успешнее будет действовать Иран, тем больше США станут вовлекаться в спровоцированный ими же ближневосточный кризис и тем легче пойдут у России дела в ходе военной операции на Украине. Кроме того, не надо забывать об ассимметричных действиях, а тезис "давайте не поддаваться на провокации" стоит забыть. Тот, кто поступает сообразно ему вовсе не сохраняет мир. Он провоцирует войну.

В чем главная проблема Ирана?

Не в гибели ключевых военачальников. В 1979 году иранские революционеры (среди которых были и погибшие военные) сами обезглавили армию своей страны, причем еще сильнее, чем даже в России 1917 года. Многие генералы, в том числе наиболее способные, были казнены, включая таких ярких военачальников как десантник Хосродад (имевший успешный опыт борьбы с повстанцами в Омане на стороне султана Кабуса) и летчик Рабии, другие бежали из страны, как волевой лидер Овейси (его потом «достали» в Париже). Саддам Хусейн поэтому и напал на Иран в 1980 году, что исходил из слабости командного состава иранской армии. И просчитался.

Революция, как и во Франции в XVIII веке, и в России в XX столетии выдвинула новую генерацию генералов и офицеров. Появились элитные идеологические силы – КСИР. Разгромить иракцев Иран не мог, но отбиться сумел – и ощущал себя победителем. Многие из этих военных остаются на службе и сейчас, другие погибли – одни еще на иракском фронте, другие в Сирии, генерал Сулеймани в результате удара американцев, еще несколько военачальников – сейчас.

И дело не столько во внутренних противниках режима, которые либо тайно помогают Израилю, либо ждут крушения исламского режима. Таких было много и 45 лет назад, спектр противников Хомейни был крайне широк – от монархистов до левых радикалов, еще недавно сидевших в шахских тюрьмах. Последние осуществили ряд терактов, стремясь уничтожить руководство страны – погибли президент, премьер, влиятельнейший глава Верховного суда аятолла Бехешти. Но существенного влияния на дееспособность власти это не оказало, так как был жив Хомейни с его харизмой и железной волей.

А что сейчас? Элиты постарели. Некогда молодые бедные муллы стали богатыми «олигархами», в полной мере пользующимися всеми преимуществами нахождения у власти, с многочисленными экономическими интересами и семейными кланами. Хомейни давно нет, но в течение десятилетий существует постепенно угасающая инерция, связанная с курсом, который он определил. Внешняя экспансия, непримиримая борьба с Израилем, поддержка любых антиизраильских сил на Ближнем Востоке являются его неотъемлемыми элементами. Поэтому отставные и действующие военные высокого ранга ездили воевать в Сирию – и многие там погибли. А для генерала Сулеймани борьба с США и Израилем стала делом жизни.

Но многие иранские политики и чиновники смотрели на такой курс с недовольством, считая, что «ястребы» своими авантюрами подставляют Иран под санкции, и надо договариваться с Западом о компромиссе, который позволил бы иранской экономике спокойно развиваться. Образованная городская молодежь, средний класс в большинстве своем разделяют эти приоритеты – им еще и надоели многочисленные идеологические запреты, причем в условиях, когда сама элита не является образцом аскетизма, а, напротив, обвиняется в коррупции. А именно коррупция и огромные социальные диспропорции были в числе причин развала шахского режима в 1978-1979 годах.

Преемник Хомейни Хаменеи стремится интегрировать разные элитные интересы, балансируя между моделями «осажденной крепости» и «открытости миру» (нетрудно заметить, что они носят взаимоисключающий характер). Лично он ближе к «ястребам», которые почти заклевали «голубей» в начале президентства Раиси. Но после гибели президента «голуби» стали брать реванш, используя общественные настроения, но не могли опереться ни на парламент, ни на силовиков. В результате игра на двух досках привела к отсутствию цельной линии – из Тегерана слышались то угрозы в адрес Запада, то сигналы о желании договориться с ним же. А стареющий Хаменеи в условиях нерешенности вопроса о преемнике все менее способен к эффективному руководству.

За последний год Иран потерял (в Сирии) или ослабил (в Ливане) свои позиции на Ближнем Востоке. А сейчас Израиль своими ударами хочет не только сорвать ядерный проект Ирана, но и дестабилизировать ситуацию в стране и обрушить режим аятолл. И режим сейчас пытается выжить, но делать это ему приходится в демобилизованной стране, далекой от мобилизации времен Хомейни.

Алексей Макаркин

Коалиционные трения в правительстве Германии: пять ключевых конфликтных зон

Несмотря на сотрудничество, коалиция ХДС/ХСС и СДПГ продолжает сталкиваться с рядом острых разногласий, осложняющих принятие ключевых решений. Одним из наиболее актуальных вопросов остается федеральный бюджет, который должен быть утвержден к середине июля. Хотя переговоры между канцлером Фридрихом Мерцем (ХДС) и министром финансов Ларсом Клингбайлем (СДПГ) пока носят конструктивный характер, на уровне партийных функционеров уже звучат более жесткие формулировки, свидетельствующие о нарастающей напряженности.

📌Первой серьезной проблемой является миграционная политика, в частности вопрос об отказе на границе для отдельных категорий мигрантов. Решение Берлинского административного суда по делу трех сомалийцев, поддержанных правозащитными организациями, поставило под сомнение законность жестких мер министра внутренних дел Александра Добриндта (ХСС). СДПГ, избегая прямой конфронтации, апеллирует к европейскому праву, однако внутреннее несогласие с его курсом остается.
📌Второй острый конфликт связан с реформой системы социального обеспечения. Если ХДС/ХСС настаивает на пересмотре самой «сущности системы» (по выражению Карстена Линнеманна), то СДПГ воспринимает эти предложения как «атаку на социальное государство» (Дагмар Шмидт), что делает компромисс маловероятным.
📌Третья зона разногласий — кризис финансирования медицинского страхования, усугубляемый демографическими изменениями и неэффективностью системы. Предложение СДПГ увеличить взносы для высокодоходных групп было отвергнуто ХДС, что блокирует поиск решений.
📌Четвёртым фактором нестабильности стало дело Йенса Шпана (ХДС), бывшего министра здравоохранения, обвиняемого в недобросовестных закупках средств защиты во время пандемии. Оппозиция требует парламентского расследования, а позиция СДПГ по этому вопросу может повлиять на дальнейшую динамику коалиции.
📌Пятый блок – расходы на ВПК. Дискуссия о повышении оборонных расходов до 5% ВВП, инициированная министром иностранных дел Йоханом Вадефулем (ХДС), вызывает сопротивление части СДПГ, несмотря на поддержку со стороны министра обороны Бориса Писториуса (СДПГ). Если НАТО утвердит эту цель, правительству придется перераспределить значительные средства, в том числе на инфраструктуру безопасности.

Учитывая расхождения по всем этим вопросам, коалиция остается хрупкой.

Китай, Южную Корею и Японию при немалых, мягко говоря, различиях объединяет одна демографическая беда – во всех трех странах среднестатистическая женщина за всю жизнь производит на свет менее 1,5 ребенка.

В КНР, по оценкам, в 2024 году этот показатель составил 1,2, в Японии – 1,15. Совсем тревожная ситуация в Южной Корее – там среднестатистическая жительница страны за всю жизнь рожает 0,75 ребенка. Впрочем, в 2023 году показатель был еще хуже – 0,72.

Южная Корея – единственный член клуба богатых стран, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), где женщина производит на свет за всю жизнь менее одного ребенка. 57 процентов всех детей там – это единственный ребенок в семье. По этому показателю Южная Корея находится на последнем месте в ОЭСР.

При сохранении такой ситуации население страны, по оценкам ее правительства, может к 2072 году сократиться вдвое. Похожая тенденция и в Японии, а в Китае в 2024 году появилось на свет вдвое меньше детей, чем на пике рождаемости в 2016-м.

КНР по-прежнему хлебает полной ложкой последствия своей политики «на семью – один ребенок». Теперь ограничения сняты, но рождаемость не растет. Политика «одного ребенка» привела к тому, что женщины делали аборты при намеке на то, что у них на свет появится девочка. Все хотели мальчиков! В результате в Китае оказалось сейчас относительно мало женщин детородного возраста, число молодых людей значительно превышает количество девушек.

К тому же рост благосостояния в Китае приводит не увеличению числа детей, а к желанию дать им наилучшее образование. Это стало мощным фактором падения рождаемости во всех трех странах – обучить и вывести в люди гораздо проще единственного ребенка. Ну, от силы двоих. Плюс к этому рост зарплат приводит у трех соседей по Восточной Азии к крайней сложности нанять няньку или прислугу, а завоз дешевой иностранной рабочей силы там очень ограничен. Это не Штаты с их толпами мигрантов из Латинской Америки. Да и ситуация с детскими садами во всех трех странах Восточной Азии далека от идеала. Так что крупных положительных сдвигов в демографии там вряд ли можно ожидать.

Китайская СNNC возглавит консорциум по строительству одной АЭС в Казахстане

Китайская СNNC станет лидером консорциума по строительству еще одной АЭС в Казахстане, сообщил в субботу председатель казахстанского Агентства по атомной энергии Алмасадам Саткалиев.

"Планируется подписание отдельного генерального соглашения с КНР о сотрудничестве в атомной отрасли. И мы хотим видеть китайские технологии в Казахстане для строительства еще одной АЭС", - приводит слова Саткалиева пресс-служба агентства.

По его словам, в мире не так много стран, которые могут осилить весь атомный цикл своими силами. Китай – это одна из стран, которая обладает всеми необходимыми технологиями, всей индустриальной, промышленной базой. Следующий главный приоритет – сотрудничество с КНР, отметил глава агентства.

Также Саткалиев сообщил, что с китайской стороной будут проведены соответствующие переговоры.

"У нас есть очень высокий уровень договоренностей. Мы заинтересованы в принятии китайского опыта, мы понимаем их возможность быстро и качественно осуществлять строительство, и мы уже начали работать в этом направлении. Нашему агентству наравне предстоит сформировать эффективные консорциумы", - отметил он.