Почти три года спустя после начала большой войны в Украине: как меняются наши взгляды, наш анализ, наше понимание её причин и последствий? Почему Дональд Трамп вернулся к власти в США? Почему в крупнейших странах ЕС распадаются правящие коалиции? Почему Израиль начинает новые войны и почему международные институты ничего не могут с этим сделать? Как эти события воспринимаются в русскоязычном сообществе, где разрыв между «уехавшими» и «оставшимися» становится все ощутимее? Что мы, российские левые, думаем о глубоком кризисе российской либеральной оппозиции? И наконец, самый важный вопрос: как мы можем объединиться, чтобы сопротивляться войнам, разрушениям и неравенству ради справедливости и солидарности?

Одним декабрьским вечером левые журналисты и активисты собрались в Париже, чтобы обсудить итоги 2024 года.

https://youtu.be/2jGc31sZBZM

❄️ Это был тяжелый год. Но нас спасали мемы, поэтому мы не удержались и собрали в одном месте те, что особо запали редакции Post-Marxist Studies. Пишите в комментариях, получилось ли у вас бинго!

😱😱😱 Славой Жижек:

При анализе кино чрезвычайно важно понимать однородную, последовательную, аутентичную реальность в качестве продукта "вторичного развертывания", т.е. разделять в ней части (символической) рееальности и фантастической галлюцинации. Достаточно вспомнить "Один дома". Весь фильм строится на том, что семья мальчик - его интерсубъективное окружение, его Другой - и два грабителя, которые постоянно угрожают ему, когда семьи нет дома, никогда не пересекаются. Грабители выходят на сцену когда мальчик дома один, и когда, в конце фильма, его семья возвращается домой, все следы пребывания грабителей дома магическим образом исчезают несмотря на то, что борьба между ними и мальчиком носила весьма разрушительный характер. Сам факт того, что существование грабителей не признано Другим, несомненно свидетельствует о том, что мы имеем дело с фантазией мальчика. В тот момент, когда на экране появляются двое грабителей, пространство изменяется и мы впрыгиваем из социальной реальности в фантастическую вселенную, в которой нет ни смерти, ни вины; во вселенную грубых мультипликационных шуток; во вселенную, в которой галлон бензина может взорваться прямо у тебя на голове, и единственный вред, который ты получаешь, - сгоревшая шевелюра. Возможно именно так следует понимать известную сцену с воплем Маколея Калкина: не как выражение его страха перед грабителями, а как свидетельство его ужаса перед тем, чтобы вновь оказаться в мире своих собственных фантазий.