Мне кажется очень важным сказать о ситуации с Людмилой Улицкой и другими жертвами пранкеров следующее.
У нас как бы есть тайна переписки, и я помню, как ещё пару лет назад считалось недопустимым выкладывать скрины переписки в общественный доступ (все всё равно это делали, но общественный консенсус состоял в том, что это дурно). То же, в общем, касается и тайны частных разговоров - их нельзя записывать без согласия собеседников и тем более нельзя их публиковать. Не случайно всякие службы, в которые мы обращаемся, голосом автоответчика предупреждают нас, что "для улучшения качества обслуживания ваш разговор может быть записан". Вообще, мы же не знаем, в каком состоянии находился говорящий с условным " Сбербанком" или регистратурой в поликлинике - может, спросонья, или болен или, ну не знаю, как-то ещё не в себе.
Кем бы ни представился пранкер, хоть Господом Богом, разговор с ним - частная беседа. Которую нельзя никуда выкладывать, на основании которой нельзя принимать никакие правовые решения. Которую вообще, честно говоря, некорректно слушать и обсуждать. У меня нет иллюзий относительно российских властей, но остальных я бы хотела призвать об этом помнить.
Мне кажется очень важным сказать о ситуации с Людмилой Улицкой и другими жертвами пранкеров следующее.
У нас как бы есть тайна переписки, и я помню, как ещё пару лет назад считалось недопустимым выкладывать скрины переписки в общественный доступ (все всё равно это делали, но общественный консенсус состоял в том, что это дурно). То же, в общем, касается и тайны частных разговоров - их нельзя записывать без согласия собеседников и тем более нельзя их публиковать. Не случайно всякие службы, в которые мы обращаемся, голосом автоответчика предупреждают нас, что "для улучшения качества обслуживания ваш разговор может быть записан". Вообще, мы же не знаем, в каком состоянии находился говорящий с условным " Сбербанком" или регистратурой в поликлинике - может, спросонья, или болен или, ну не знаю, как-то ещё не в себе.
Кем бы ни представился пранкер, хоть Господом Богом, разговор с ним - частная беседа. Которую нельзя никуда выкладывать, на основании которой нельзя принимать никакие правовые решения. Которую вообще, честно говоря, некорректно слушать и обсуждать. У меня нет иллюзий относительно российских властей, но остальных я бы хотела призвать об этом помнить.
BY Рыба Лоцман
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments.
from de
