👀Вилсаком следит за командой Василия Уткина: «В медиафутболе я никого особо не знаю. «Эгриси» – единственная команда, с которой меня что-то связывает»
«Слежу ли я за медиафутболом? Как раз когда Вася приходил в 18 году, только-только начиналась история с «Эгриси». Тогда никто не верил, не понимал, зачем ему это. Не было вообще медиафутбола в том виде, в каком он существует сейчас, и вот как все поменялось.
Я в целом в медиафутболе никого особо не знаю. «Эгриси» – единственная команда, с которой меня что-то связывает. Поэтому, если я что-то смотрю или слежу, то это все, что происходит с «Эгриси» прямо сейчас.
Надеюсь, что новый сезон и начинание раскроют еще больший потенциал. Хочется, чтобы это все развивалось, ведь это на пользу всему комьюнити»
👀Вилсаком следит за командой Василия Уткина: «В медиафутболе я никого особо не знаю. «Эгриси» – единственная команда, с которой меня что-то связывает»
«Слежу ли я за медиафутболом? Как раз когда Вася приходил в 18 году, только-только начиналась история с «Эгриси». Тогда никто не верил, не понимал, зачем ему это. Не было вообще медиафутбола в том виде, в каком он существует сейчас, и вот как все поменялось.
Я в целом в медиафутболе никого особо не знаю. «Эгриси» – единственная команда, с которой меня что-то связывает. Поэтому, если я что-то смотрю или слежу, то это все, что происходит с «Эгриси» прямо сейчас.
Надеюсь, что новый сезон и начинание раскроют еще больший потенциал. Хочется, чтобы это все развивалось, ведь это на пользу всему комьюнити»
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from de
