Марксистский журнал для умных, молодых и злых
Мир меняется, и мы анализируем, куда он идёт.
История, политика, искусство и даже бытовые вопросы — наши интересы. Никаких кондовых сборников и штампованных агиток.
Подписаться на журнал «Спичка»
***
Мир меняется, и мы анализируем, куда он идёт.
История, политика, искусство и даже бытовые вопросы — наши интересы. Никаких кондовых сборников и штампованных агиток.
Подписаться на журнал «Спичка»
***
Завтра в 19:00 по мск. проведём ещё один стрим с @politiran на тему Исламской революции 1979 г. Предыдущий стрим про шахский Иран при династии Пехлеви можно посмотреть/послушать тут.
Ссылка на трансляцию: https://www.youtube.com/watch?v=BsnoI2nmFHA
Ссылка на трансляцию: https://www.youtube.com/watch?v=BsnoI2nmFHA
В 1842 г. прусский король Фридрих Вильгельм IV лично профинансировал научную экспедицию в Египет. Её возглавил Карл Рихард Лепсиус, который незадолго до этого стал автором первого перевода «Книги мёртвых».
15 октября в день рождения короля участники экспедиции взобрались на вершину пирамиды Хеопса и водрузили там прусский флаг. Более того, над одним из входов в пирамиду даже нанесли дополнительную иероглифическую надпись с панегириком Фридриху Вильгельму IV в духе обращений к фараонам.
Экспедиция продлилась три года, и по её итогу Лепсиус составил отчёт в 12 томах, где в частности впервые постарался пересчитать все египетские пирамиды (насчитал 67 штук). Многочисленные артефакты, которые он вывез с согласия хедива Мухаммеда Али, составили коллекцию Египетского музея в Берлине.
15 октября в день рождения короля участники экспедиции взобрались на вершину пирамиды Хеопса и водрузили там прусский флаг. Более того, над одним из входов в пирамиду даже нанесли дополнительную иероглифическую надпись с панегириком Фридриху Вильгельму IV в духе обращений к фараонам.
Экспедиция продлилась три года, и по её итогу Лепсиус составил отчёт в 12 томах, где в частности впервые постарался пересчитать все египетские пирамиды (насчитал 67 штук). Многочисленные артефакты, которые он вывез с согласия хедива Мухаммеда Али, составили коллекцию Египетского музея в Берлине.
Как Люксембург едва не стал республикой
Современная история великого герцогства Люксембург началась в 1815 г., когда Венский конгресс постановил, что эта территория в личной унии с Нидерландами станет буфером между Францией и Пруссией. Нынешние границы были сформированы Лондонским договором 1839 г., который отдал 2/3 великого герцогства независимой Бельгии и закрепил нейтралитет оставшейся части. В 1890 г. состоялся «развод» с Нидерландами – в великом герцогстве действовал Салический закон, так что когда голландской королевой стала Вильгельмина, трон Люксембурга перешёл к родственной династии Нассау.
Впрочем, Салический закон в великом герцогстве продержался недолго. У Вильгельма IV не было сыновей, и в 1907 г. он изменил закон о престолонаследии, чтобы сделать наследницей свою старшую дочь Марию Аделаиду. 17-летняя великая герцогиня заняла трон в 1912 г.
А уже 2 августа 1914 г. Люксембург оказался оккупирован германскими войсками, которым было удобно наступать через него в рамках реализации «Плана Шлиффена». В отличие от Бельгии великая герцогиня и правительство решили не сопротивляться и ограничились протестами. Немцы извинились, обосновали оккупацию угрозой французского вторжения (которое, справедливости ради, реально планировалось), оставили политическую систему без каких-либо изменений и пообещали уйти с окончанием войны. Впрочем, в недрах немецкой бюрократии зрели планы об аннексии Люксембурга после победы.
Хотя боевых действий на территории великого герцогства не велось, его жители вместе со всем остальным Центральным блоком сидели на голодном пайке, а экономика страны была подчинена нуждам Германии. Осенью 1915 г. умер патриарх люксембургской политики Поль Эйшен, который занимал пост премьер-министра аж с 1888 г., и страна погрузилась в кризис, когда власть друг у друга оспаривали консерваторы, либералы и социал-демократы. Истовая католичка Мария Аделаида активно включилась в конфликт на стороне правых, тогда как левые объявили её опасной автократкой с симпатиями к немецким захватчикам.
В ноябре 1918 г. одновременно с антимонархической революцией в Германии радикальные левые попытались провозгласить республику и в Люксембурге. Умеренные республиканцы вынесли вопрос на голосование в парламенте, но консерваторам c небольшим перевесом удалось отстоять монархию. Однако республиканцы добились проведения всенародного референдума по этому вопросу.
Тогда же победившая Антанта заявила, что считает Марию Аделаиду дискредитированной за её пассивную позицию в годы германской оккупации. 9 января 1919 г. либералы и социалисты снова провозгласили республику, но её разогнали французские войска, которые увидели в беспорядках то ли большевистскую революцию, то ли бельгийский ирредентизм. Уже 14 января в интересах сохранения династии 24-летняя великая герцогиня отреклась от престола в пользу своей младшей сестры Шарлотты. Впоследствии она ушла в монастырь и умерла от гриппа в 1924 г. в возрасте 29 лет.
На Парижской мирной конференции Бельгия активно лоббировала идею об аннексии Люксембурга, но великие державы постановили сохранить его государственность, и бельгийцам осталось довольствоваться только Экономическим союзом с великим герцогством. 28 сентября 1919 г. состоялся референдум, на котором 77,8% избирателей проголосовали за сохранение династии Нассау во главе с Шарлоттой и лишь 19,66% высказались за республику.
В годы Второй мировой войны всё сложилось совсем иначе. После немецкого вторжения 10 мая 1940 г. Шарлотта и её кабинет бежали из страны, открыто присоединились к Союзникам и сформировали правительство в изгнании в Лондоне. В свою очередь, нацистская Германия не церемонилась с государственностью Люксембурга и открыто объявила об его включении в состав Рейха. Немцев выбили из страны в сентябре 1944 г., хотя те ненадолго вновь захватили северную часть в декабре во время Арденнского наступления.
Как бы то ни было, однозначная позиция великой герцогини во Второй мировой избавила страну и правящую династию от кризиса легитимности сопоставимого с тем, что им пришлось пережить по результатам Первой мировой.
Современная история великого герцогства Люксембург началась в 1815 г., когда Венский конгресс постановил, что эта территория в личной унии с Нидерландами станет буфером между Францией и Пруссией. Нынешние границы были сформированы Лондонским договором 1839 г., который отдал 2/3 великого герцогства независимой Бельгии и закрепил нейтралитет оставшейся части. В 1890 г. состоялся «развод» с Нидерландами – в великом герцогстве действовал Салический закон, так что когда голландской королевой стала Вильгельмина, трон Люксембурга перешёл к родственной династии Нассау.
Впрочем, Салический закон в великом герцогстве продержался недолго. У Вильгельма IV не было сыновей, и в 1907 г. он изменил закон о престолонаследии, чтобы сделать наследницей свою старшую дочь Марию Аделаиду. 17-летняя великая герцогиня заняла трон в 1912 г.
А уже 2 августа 1914 г. Люксембург оказался оккупирован германскими войсками, которым было удобно наступать через него в рамках реализации «Плана Шлиффена». В отличие от Бельгии великая герцогиня и правительство решили не сопротивляться и ограничились протестами. Немцы извинились, обосновали оккупацию угрозой французского вторжения (которое, справедливости ради, реально планировалось), оставили политическую систему без каких-либо изменений и пообещали уйти с окончанием войны. Впрочем, в недрах немецкой бюрократии зрели планы об аннексии Люксембурга после победы.
Хотя боевых действий на территории великого герцогства не велось, его жители вместе со всем остальным Центральным блоком сидели на голодном пайке, а экономика страны была подчинена нуждам Германии. Осенью 1915 г. умер патриарх люксембургской политики Поль Эйшен, который занимал пост премьер-министра аж с 1888 г., и страна погрузилась в кризис, когда власть друг у друга оспаривали консерваторы, либералы и социал-демократы. Истовая католичка Мария Аделаида активно включилась в конфликт на стороне правых, тогда как левые объявили её опасной автократкой с симпатиями к немецким захватчикам.
В ноябре 1918 г. одновременно с антимонархической революцией в Германии радикальные левые попытались провозгласить республику и в Люксембурге. Умеренные республиканцы вынесли вопрос на голосование в парламенте, но консерваторам c небольшим перевесом удалось отстоять монархию. Однако республиканцы добились проведения всенародного референдума по этому вопросу.
Тогда же победившая Антанта заявила, что считает Марию Аделаиду дискредитированной за её пассивную позицию в годы германской оккупации. 9 января 1919 г. либералы и социалисты снова провозгласили республику, но её разогнали французские войска, которые увидели в беспорядках то ли большевистскую революцию, то ли бельгийский ирредентизм. Уже 14 января в интересах сохранения династии 24-летняя великая герцогиня отреклась от престола в пользу своей младшей сестры Шарлотты. Впоследствии она ушла в монастырь и умерла от гриппа в 1924 г. в возрасте 29 лет.
На Парижской мирной конференции Бельгия активно лоббировала идею об аннексии Люксембурга, но великие державы постановили сохранить его государственность, и бельгийцам осталось довольствоваться только Экономическим союзом с великим герцогством. 28 сентября 1919 г. состоялся референдум, на котором 77,8% избирателей проголосовали за сохранение династии Нассау во главе с Шарлоттой и лишь 19,66% высказались за республику.
В годы Второй мировой войны всё сложилось совсем иначе. После немецкого вторжения 10 мая 1940 г. Шарлотта и её кабинет бежали из страны, открыто присоединились к Союзникам и сформировали правительство в изгнании в Лондоне. В свою очередь, нацистская Германия не церемонилась с государственностью Люксембурга и открыто объявила об его включении в состав Рейха. Немцев выбили из страны в сентябре 1944 г., хотя те ненадолго вновь захватили северную часть в декабре во время Арденнского наступления.
Как бы то ни было, однозначная позиция великой герцогини во Второй мировой избавила страну и правящую династию от кризиса легитимности сопоставимого с тем, что им пришлось пережить по результатам Первой мировой.
США выкупают у Дании территорию в Западном полушарии под предлогом обеспечения собственной безопасности. Знакомая ситуация? Конечно, ведь речь идёт о продаже карибских островов Датской Вест-Индии в 1917 г.
В XVII в. Дания не осталась в стороне от общеевропейского поветрия создавать собственные Ост-Индские и Вест-Индские компании для торговли в разных частях света. В 1672 г. Датская Вест-Индская компания «застолбила» за собой остров Сент-Томас в Карибском море, а в 1718 г. – остров Сент-Джон. В 1733 г. у французов выкупили остров Санта-Крус. Сюда стали активно завозить порабощённых африканских невольников, и датские владения превратились в классические карибские «сахарные острова» с чёрными рабами и плантациями сахарного тростника. В 1754 г. управление колонией перешло от Вест-Индской компании непосредственно к датской короне. В годы Наполеоновских войн острова некоторое время находились под британской оккупацией, но после конца войны их вернули обратно.
В 1848 г. датчане одновременно с французами отменили рабство в своих карибских колониях, хотя особых изменений в социально-экономическом положении хозяев и их работников всё равно не произошло. Упадок карибской сахарной промышленности из-за конкуренции с более дешёвой сахарной свеклой побудил датчан всё чаще задумываться о том, чтобы сбросить нерентабельный актив с баланса.
В 1864 г. на переговорах после проигранной Второй Шлезвигской войны Дания предлагала Пруссии забрать Вест-Индию в обмен на то, чтобы пруссаки оставили Шлезвиг в покое, но те отказались.
В 1867 г. в год продажи Россией Аляски за $7,2 млн. датский парламент ратифицировал договор c США о продаже Вест-Индии за $7,5 млн. В следующем году на островах прошёл референдум, на котором 98,26% избирателей (1244 человека) одобрили присоединение к Штатам. Однако сделку сорвал американский Сенат, который отказался её ратифицировать.
Следующая попытка продать Вест-Индию произошла в 1902 г., когда Дания и США заключили новый договор на $5 млн. На этот раз её провалил уже датский парламент.
Судьбу островов решила Первая мировая война. США опасались, что немцы захватят Датскую Вест-Индию и тем самым станут угрожать недавно открытому Панамскому каналу. Датчанам предложили огромную сумму в $25 млн. и… признание датского суверенитета над Гренландией! В декабре 1916 г. состоялся новый референдум, но на этот раз уже не на самих островах, а в самой Дании. При явке в 37,42% за продажу высказались 64,2% избирателей. В самой Вест-Индии активисты провели неофициальный референдум, на котором сторонники присоединения к Штатам получили 99,83%.
Официальная передача островов состоялась 31 марта 1917 г. за неделю до вступления США в войну. Полученные от продажи $25 млн. датчане через несколько лет вложили в обустройство Северного Шлезвига (или Южной Ютландии), который вернулся в состав Дании по итогу референдума 1920 г.
Датская Вест-Индия была переименована в Американские Виргинские острова со статусом неинкорпорированной организованной территории. В наше время здесь проживают около 90 тыс. человек, из которых более 70% являются чернокожими. Основу экономики составляет туризм. Жители избирают губернатора и местный парламент, но не могут голосовать на выборах президента, а их единственный делегат в Палате представителей может участвовать в дебатах, но тоже не имеет права голоса подобно конгрессменам от округа Колумбия, Пуэрто-Рико, Гуама, Северных Марианских островов и Американского Самоа.
В XVII в. Дания не осталась в стороне от общеевропейского поветрия создавать собственные Ост-Индские и Вест-Индские компании для торговли в разных частях света. В 1672 г. Датская Вест-Индская компания «застолбила» за собой остров Сент-Томас в Карибском море, а в 1718 г. – остров Сент-Джон. В 1733 г. у французов выкупили остров Санта-Крус. Сюда стали активно завозить порабощённых африканских невольников, и датские владения превратились в классические карибские «сахарные острова» с чёрными рабами и плантациями сахарного тростника. В 1754 г. управление колонией перешло от Вест-Индской компании непосредственно к датской короне. В годы Наполеоновских войн острова некоторое время находились под британской оккупацией, но после конца войны их вернули обратно.
В 1848 г. датчане одновременно с французами отменили рабство в своих карибских колониях, хотя особых изменений в социально-экономическом положении хозяев и их работников всё равно не произошло. Упадок карибской сахарной промышленности из-за конкуренции с более дешёвой сахарной свеклой побудил датчан всё чаще задумываться о том, чтобы сбросить нерентабельный актив с баланса.
В 1864 г. на переговорах после проигранной Второй Шлезвигской войны Дания предлагала Пруссии забрать Вест-Индию в обмен на то, чтобы пруссаки оставили Шлезвиг в покое, но те отказались.
В 1867 г. в год продажи Россией Аляски за $7,2 млн. датский парламент ратифицировал договор c США о продаже Вест-Индии за $7,5 млн. В следующем году на островах прошёл референдум, на котором 98,26% избирателей (1244 человека) одобрили присоединение к Штатам. Однако сделку сорвал американский Сенат, который отказался её ратифицировать.
Следующая попытка продать Вест-Индию произошла в 1902 г., когда Дания и США заключили новый договор на $5 млн. На этот раз её провалил уже датский парламент.
Судьбу островов решила Первая мировая война. США опасались, что немцы захватят Датскую Вест-Индию и тем самым станут угрожать недавно открытому Панамскому каналу. Датчанам предложили огромную сумму в $25 млн. и… признание датского суверенитета над Гренландией! В декабре 1916 г. состоялся новый референдум, но на этот раз уже не на самих островах, а в самой Дании. При явке в 37,42% за продажу высказались 64,2% избирателей. В самой Вест-Индии активисты провели неофициальный референдум, на котором сторонники присоединения к Штатам получили 99,83%.
Официальная передача островов состоялась 31 марта 1917 г. за неделю до вступления США в войну. Полученные от продажи $25 млн. датчане через несколько лет вложили в обустройство Северного Шлезвига (или Южной Ютландии), который вернулся в состав Дании по итогу референдума 1920 г.
Датская Вест-Индия была переименована в Американские Виргинские острова со статусом неинкорпорированной организованной территории. В наше время здесь проживают около 90 тыс. человек, из которых более 70% являются чернокожими. Основу экономики составляет туризм. Жители избирают губернатора и местный парламент, но не могут голосовать на выборах президента, а их единственный делегат в Палате представителей может участвовать в дебатах, но тоже не имеет права голоса подобно конгрессменам от округа Колумбия, Пуэрто-Рико, Гуама, Северных Марианских островов и Американского Самоа.
ध्यान!
Новый подкаст с новым гостем! На этот раз «Стальной шлем» и «Берсальеры» поговорили с потрясающим «Пробковым шлемом» о левых и правых радикалах в межвоенной Индии. В 1920-е и 1930-е гг. это были маргинальные субкультуры увлечённых брахманов и представителей других привилегированных каст, но уже в независимой Индии они разовьются в многомиллионные партии, которые станут формировать региональные правительства, как коммунисты, или вовсе возглавят страну, как индуистские националисты. Но истоки у всех у них там – в малочисленных интеллигентских кружках межвоенной эпохи.
Слушайте на всех удобных для вас платформах!
stahlhelmdelbersagliere.co.uk
Яндекс.Музыка
Новый подкаст с новым гостем! На этот раз «Стальной шлем» и «Берсальеры» поговорили с потрясающим «Пробковым шлемом» о левых и правых радикалах в межвоенной Индии. В 1920-е и 1930-е гг. это были маргинальные субкультуры увлечённых брахманов и представителей других привилегированных каст, но уже в независимой Индии они разовьются в многомиллионные партии, которые станут формировать региональные правительства, как коммунисты, или вовсе возглавят страну, как индуистские националисты. Но истоки у всех у них там – в малочисленных интеллигентских кружках межвоенной эпохи.
Слушайте на всех удобных для вас платформах!
stahlhelmdelbersagliere.co.uk
Яндекс.Музыка
Военные выборы
В 1864 г. Гражданская война в США шла уже три года, и тогда же должны были состояться очередные президентские выборы. В прошлый раз именно победа республиканца Авраама Линкольна спровоцировала южные штаты выйти из состава Союза и основать Конфедерацию.
В 1864 г. Линкольн пошёл на второй срок. В интересах национального единства он привлёк на свою сторону не только республиканцев, но и часть демократов, которые выступали за подавление южного мятежа. В итоге был сформирован временный «Национальный союз», который выдвинул республиканца Линкольна в президенты, а демократа Эндрю Джонсона в вице-президенты. Джонсон в прошлом являлся сенатором от южного штата Теннесси и стал единственным сенатором с Юга, который не ушёл в отставку после образования КША и тем самым твёрдо выразил свою приверженность Союзу. После того как северяне заняли большую часть Теннесси, Джонсон стал военным губернатором штата. «Национальный союз» Линкольна/Джонсона выступал за войну до безоговорочной капитуляции Конфедерации и конституционную отмену рабства.
Однако часть республиканцев и военных демократов образовали отдельную Радикальную демократическую партию. Дело в том, что для радикальных республиканцев Линкольн являлся слишком умеренным лидером, который был нацелен в первую очередь на восстановление Союза, а не на исправление расовых отношений. Радикалы критиковали президента за то, что он издал свою Прокламацию об освобождении рабов лишь спустя 1,5 года войны, а также юлил по таким принципиальным вопросам как расовое равенство, конфискации и люстрации южных мятежников. Что же до части военных демократов, то для них Линкольн был слишком авторитарным лидером, который регулярно под предлогом войны нарушал конституционные права и свободы граждан.
Однако главную угрозу для «Национального союза» всё же представляла непосредственно Демократическая партия, которая также раскололась внутри себя. Были военные демократы, которые в принципе поддерживали войну против КША, но не до безоговорочной капитуляции Конфедерации, как того требовал «Национальный союз», а до «принуждения к миру», при котором Юг посредством переговоров сам бы вернулся в состав Союза, очевидно получив какие-то уступки в свою пользу. Вместе с тем существовала фракция «медноголовых» демократов («Copperheads»), которые требовали немедленного прекращения войны даже ценой окончательного раскола нации на два государства. В итоге «ослы» выставили тандем из военного демократа генерала Джорджа Макклеллана, который с июля 1861 по ноябрь 1862 гг. командовал армией Севера на главном Восточном ТВД, и «медноголового» Джорджа Пендлтона.
Концепция «Боевой генерал – сторонник компромиссного мира» в принципе имела шансы на успех, тем более, что с июня 1864 г. война пришла к позиционному тупику под Питерсбергом. Однако «военные» и «мирные» демократы так и не смогли согласовать свою агитацию, а в сентябре Радикальная демократическая партия снялась с выборов из принципа, что оппортунист Линкольн – это меньше зло по сравнению с открытыми «капитулянтами» от Демократической партии. Тогда же в сентябре генерал Уильям Текумсе Шерман взял столицу Джорджии Атланту, и этот военный успех затмил ад бесконечных «мясных штурмов» под Питерсбергом.
В итоге 8 ноября «Национальный союз» получил 55,1% голосов и взял 22 штата с 212 выборщиками. Демократы же получили 44,9% голосов, но взяли только 3 штата (Кентукки, Нью-Джерси и Делавэр) с 21 выборщиком. За «Национальный союз» также проголосовали оккупированные Севером южные штаты Луизиана и Теннеси, но их голоса не учитывали.
Линкольн был переизбран на второй срок и довёл свою политику до конца – в январе 1865 г. была принята Тринадцатая поправка об отмене рабства, а в апреле КША безоговорочно капитулировали. Президент недолго наслаждался триумфом – он был убит уже 14 апреля, после чего новым главой государства стал Джонсон. На его долю пришлись политические баталии об эмансипации бывших рабов и пределах наказания для бывших южных мятежников, но это уже другая история – история Реконструкции.
В 1864 г. Гражданская война в США шла уже три года, и тогда же должны были состояться очередные президентские выборы. В прошлый раз именно победа республиканца Авраама Линкольна спровоцировала южные штаты выйти из состава Союза и основать Конфедерацию.
В 1864 г. Линкольн пошёл на второй срок. В интересах национального единства он привлёк на свою сторону не только республиканцев, но и часть демократов, которые выступали за подавление южного мятежа. В итоге был сформирован временный «Национальный союз», который выдвинул республиканца Линкольна в президенты, а демократа Эндрю Джонсона в вице-президенты. Джонсон в прошлом являлся сенатором от южного штата Теннесси и стал единственным сенатором с Юга, который не ушёл в отставку после образования КША и тем самым твёрдо выразил свою приверженность Союзу. После того как северяне заняли большую часть Теннесси, Джонсон стал военным губернатором штата. «Национальный союз» Линкольна/Джонсона выступал за войну до безоговорочной капитуляции Конфедерации и конституционную отмену рабства.
Однако часть республиканцев и военных демократов образовали отдельную Радикальную демократическую партию. Дело в том, что для радикальных республиканцев Линкольн являлся слишком умеренным лидером, который был нацелен в первую очередь на восстановление Союза, а не на исправление расовых отношений. Радикалы критиковали президента за то, что он издал свою Прокламацию об освобождении рабов лишь спустя 1,5 года войны, а также юлил по таким принципиальным вопросам как расовое равенство, конфискации и люстрации южных мятежников. Что же до части военных демократов, то для них Линкольн был слишком авторитарным лидером, который регулярно под предлогом войны нарушал конституционные права и свободы граждан.
Однако главную угрозу для «Национального союза» всё же представляла непосредственно Демократическая партия, которая также раскололась внутри себя. Были военные демократы, которые в принципе поддерживали войну против КША, но не до безоговорочной капитуляции Конфедерации, как того требовал «Национальный союз», а до «принуждения к миру», при котором Юг посредством переговоров сам бы вернулся в состав Союза, очевидно получив какие-то уступки в свою пользу. Вместе с тем существовала фракция «медноголовых» демократов («Copperheads»), которые требовали немедленного прекращения войны даже ценой окончательного раскола нации на два государства. В итоге «ослы» выставили тандем из военного демократа генерала Джорджа Макклеллана, который с июля 1861 по ноябрь 1862 гг. командовал армией Севера на главном Восточном ТВД, и «медноголового» Джорджа Пендлтона.
Концепция «Боевой генерал – сторонник компромиссного мира» в принципе имела шансы на успех, тем более, что с июня 1864 г. война пришла к позиционному тупику под Питерсбергом. Однако «военные» и «мирные» демократы так и не смогли согласовать свою агитацию, а в сентябре Радикальная демократическая партия снялась с выборов из принципа, что оппортунист Линкольн – это меньше зло по сравнению с открытыми «капитулянтами» от Демократической партии. Тогда же в сентябре генерал Уильям Текумсе Шерман взял столицу Джорджии Атланту, и этот военный успех затмил ад бесконечных «мясных штурмов» под Питерсбергом.
В итоге 8 ноября «Национальный союз» получил 55,1% голосов и взял 22 штата с 212 выборщиками. Демократы же получили 44,9% голосов, но взяли только 3 штата (Кентукки, Нью-Джерси и Делавэр) с 21 выборщиком. За «Национальный союз» также проголосовали оккупированные Севером южные штаты Луизиана и Теннеси, но их голоса не учитывали.
Линкольн был переизбран на второй срок и довёл свою политику до конца – в январе 1865 г. была принята Тринадцатая поправка об отмене рабства, а в апреле КША безоговорочно капитулировали. Президент недолго наслаждался триумфом – он был убит уже 14 апреля, после чего новым главой государства стал Джонсон. На его долю пришлись политические баталии об эмансипации бывших рабов и пределах наказания для бывших южных мятежников, но это уже другая история – история Реконструкции.
📖«Новый разночинец» — канал историка-марксиста, посвященный российской революционной традиции и истории СССР. Здесь вы сможете:
⭐️Найти книги об истории СССР и революционных движениях;
⭐️Прочитать авторскую аналитику по проблемам текущей политики и вопросам развития социалистического движения в России;
⭐️Найти подборки интересных каналов с исторической и политической литературой.
Подборка интересных книг с канала «Новый разночинец»:
📎Гуидо Карпи. История русского марксизма;
📎Распад СССР. Документы. Под редакцией А. В. Шубина;
📎Джон Скотт. За Уралом. Американский рабочий в городе русской стали;
📎Константин Тарасов. Солдатский большевизм. Военная организация большевиков и леворадикальное движение в Петроградском гарнизоне (февраль 1917 — март 1918 г.);
📎Максим Кулаев. Профсоюзы, рабочие движения и гегемония в современной России.
⭐️Найти книги об истории СССР и революционных движениях;
⭐️Прочитать авторскую аналитику по проблемам текущей политики и вопросам развития социалистического движения в России;
⭐️Найти подборки интересных каналов с исторической и политической литературой.
Подборка интересных книг с канала «Новый разночинец»:
📎Гуидо Карпи. История русского марксизма;
📎Распад СССР. Документы. Под редакцией А. В. Шубина;
📎Джон Скотт. За Уралом. Американский рабочий в городе русской стали;
📎Константин Тарасов. Солдатский большевизм. Военная организация большевиков и леворадикальное движение в Петроградском гарнизоне (февраль 1917 — март 1918 г.);
📎Максим Кулаев. Профсоюзы, рабочие движения и гегемония в современной России.
22 января по новому стилю – это 9 января по старому, а значит сегодня 120-я годовщина «Кровавого воскресенья», с которого отсчитывают начало Первой русской революции. Однажды я уже писал пост о тех сюжетах, которые кажутся мне наиболее интересными в связи с этой темой.
Революция началась не с 9 января – события этого дня скорее являются важнейшей датой эскалации тех процессов, которые нарастали в предыдущие полгода. Старт был дан в июле 1904 г. с убийства министра внутренних дел Вячеслава Плеве, за которым последовала «оттепель» при новом министре Петре Святополк-Мирском и оформление оппозиции – Парижская конференция либералов, социалистов и национальных партий, а затем ноябрьский Земский съезд и «банкетная кампания» либералов.
В российском историческом сознании та революция осталась связана с событиями в столицах или бунтами в армии и на флоте, хотя это была также крестьянская революция в деревне и совокупность национальных революций на окраинах: польская, финская, балтийская и закавказская, где дело дошло до первой армяно-азербайджанской войны. Число жертв и размах насилия позволяют посмотреть на Первую русскую революцию ещё и как на Первую Гражданскую войну.
Ещё один сюжет, который меня интересует в этой связи – это концепция «долгих революций», которые представляют собой вековые эпохи в истории тех или иных стран, а не сводятся к нескольким годам наиболее интенсивных политических конфликтов.
Английская революция была связана с династией Стюартов, отношениями Англии и Шотландии, конституционным ограничением власти монарха. Обычно её отсчитывают с 1640 г. (упуская Епископские войны с 1639 г.) и завершают победой Кромвеля, иногда Реставрацией 1660 г. Однако политический конфликт, связанный с указанными вопросами, продолжился и привёл сначала к Славной революции 1688 г., а затем к эпопее с якобитами, которые были активны вплоть до середины XVIII в.
Французская революция была связана с монархией Бурбонов, республикой, соотношением исполнительной и законодательной властей. Её заканчивают либо Термидором 1794 г., либо переворотом 18 брюмера в 1799 г., хотя весь XIX в. Францию продолжало трясти от постоянных насильственных смен режимов. Относительная институциональная стабильность установилась только при Третьей республике, хотя все указанные вопросы продолжали раскалывать общество вплоть до середины XX в., так что окончание революции я бы связал только с установлением Пятой республики в 1958 г., когда Шарль де Голль примирил республиканскую форму с монархическим содержанием сильной президентской власти.
Немецкая революция началась в 1848 г. как стремление к единому немецкому либерально-демократическому государству. В полной мере этот процесс можно было счесть завершённым только в 1990 г. после объединения ФРГ и ГДР.
Конституционная революция 1905 – 1911 гг. в Персии поставила на повестку дня вопросы демократизации, колониальной зависимости и роли ислама в обществе. В течение всего XX в. разные политические силы и режимы давали разные ответы, и судя по массовым протестам, которые регулярно сотрясают современный Иран, нет уверенности, будто Исламская республика является финалом революции.
Я затрудняюсь обрисовать рамки Китайской революции, потому что Синьхайская революция 1911 г. являлась продолжением тех бурных процессов, которые начались ещё с Опиумных войн и Тайпинского восстания, а утверждение коммунистов у власти в 1949 г. отнюдь их не завершило. Возможно, рубежом являются рыночные реформы Дэн Сяопина с интеграцией Китая под властью КПК в глобальную экономику, а возможно последнее слово в этой революции ещё не сказано.
Таким образом, в случае с Россией можно утверждать, что Первая русская революция 1905 – 1907 гг. поставила вопросы демократизации, отношения к собственности и социальному государству, а также взаимоотношений с национальными сообществами. С тех пор разные политические силы и режимы давали разные ответы, и вряд ли кто-то станет всерьёз утверждать, будто 2020-е гг. являются окончательным сложившимся институциональным итогом всех прошедших 120 лет.
Революция началась не с 9 января – события этого дня скорее являются важнейшей датой эскалации тех процессов, которые нарастали в предыдущие полгода. Старт был дан в июле 1904 г. с убийства министра внутренних дел Вячеслава Плеве, за которым последовала «оттепель» при новом министре Петре Святополк-Мирском и оформление оппозиции – Парижская конференция либералов, социалистов и национальных партий, а затем ноябрьский Земский съезд и «банкетная кампания» либералов.
В российском историческом сознании та революция осталась связана с событиями в столицах или бунтами в армии и на флоте, хотя это была также крестьянская революция в деревне и совокупность национальных революций на окраинах: польская, финская, балтийская и закавказская, где дело дошло до первой армяно-азербайджанской войны. Число жертв и размах насилия позволяют посмотреть на Первую русскую революцию ещё и как на Первую Гражданскую войну.
Ещё один сюжет, который меня интересует в этой связи – это концепция «долгих революций», которые представляют собой вековые эпохи в истории тех или иных стран, а не сводятся к нескольким годам наиболее интенсивных политических конфликтов.
Английская революция была связана с династией Стюартов, отношениями Англии и Шотландии, конституционным ограничением власти монарха. Обычно её отсчитывают с 1640 г. (упуская Епископские войны с 1639 г.) и завершают победой Кромвеля, иногда Реставрацией 1660 г. Однако политический конфликт, связанный с указанными вопросами, продолжился и привёл сначала к Славной революции 1688 г., а затем к эпопее с якобитами, которые были активны вплоть до середины XVIII в.
Французская революция была связана с монархией Бурбонов, республикой, соотношением исполнительной и законодательной властей. Её заканчивают либо Термидором 1794 г., либо переворотом 18 брюмера в 1799 г., хотя весь XIX в. Францию продолжало трясти от постоянных насильственных смен режимов. Относительная институциональная стабильность установилась только при Третьей республике, хотя все указанные вопросы продолжали раскалывать общество вплоть до середины XX в., так что окончание революции я бы связал только с установлением Пятой республики в 1958 г., когда Шарль де Голль примирил республиканскую форму с монархическим содержанием сильной президентской власти.
Немецкая революция началась в 1848 г. как стремление к единому немецкому либерально-демократическому государству. В полной мере этот процесс можно было счесть завершённым только в 1990 г. после объединения ФРГ и ГДР.
Конституционная революция 1905 – 1911 гг. в Персии поставила на повестку дня вопросы демократизации, колониальной зависимости и роли ислама в обществе. В течение всего XX в. разные политические силы и режимы давали разные ответы, и судя по массовым протестам, которые регулярно сотрясают современный Иран, нет уверенности, будто Исламская республика является финалом революции.
Я затрудняюсь обрисовать рамки Китайской революции, потому что Синьхайская революция 1911 г. являлась продолжением тех бурных процессов, которые начались ещё с Опиумных войн и Тайпинского восстания, а утверждение коммунистов у власти в 1949 г. отнюдь их не завершило. Возможно, рубежом являются рыночные реформы Дэн Сяопина с интеграцией Китая под властью КПК в глобальную экономику, а возможно последнее слово в этой революции ещё не сказано.
Таким образом, в случае с Россией можно утверждать, что Первая русская революция 1905 – 1907 гг. поставила вопросы демократизации, отношения к собственности и социальному государству, а также взаимоотношений с национальными сообществами. С тех пор разные политические силы и режимы давали разные ответы, и вряд ли кто-то станет всерьёз утверждать, будто 2020-е гг. являются окончательным сложившимся институциональным итогом всех прошедших 120 лет.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вот уже более двух лет энтузиаст Максим Ферапонтов делает цифровой исторический журнал «Historia Maximum», все выпуски которого бесплатно доступны в открытом доступе. В основном журнал посвящён материальному наследию доисторического периода, Каменного, Бронзового и Железного веков, Античности, Средневековья и раннего Нового времени. Все иллюстрации выполнены на высочайшем уровне, так что приятно рассматривать каждую страницу.
Все номера журнала можно посмотреть и свободно скачать в pdf-формате по ссылке ❯❯ ЗДЕСЬ ❯❯
Дополнительные материалы, включая возможность поддержать автора, доступны ❯❯ ЗДЕСЬ ❯❯
Все номера журнала можно посмотреть и свободно скачать в pdf-формате по ссылке ❯❯ ЗДЕСЬ ❯❯
Дополнительные материалы, включая возможность поддержать автора, доступны ❯❯ ЗДЕСЬ ❯❯
ДОРОГОЙ БРАТ @politicalsins обратил внимание на недавнюю статью «The New York Times», в которой авторы рассуждают о кризисе американской двухпартийной системы и предлагают вариант его решения.
Не секрет, что в США существуют лишь две основные партии. В последние два века это республиканцы и демократы. Однако ни одна из них никогда не представляла собой единого монолита, но всегда являлась коалицией из нескольких групп интересов. Причиной, почему эти две конкурирующие коалиции не разваливаются на несколько самостоятельных партий, является мажоритарная избирательная система, которая исходит из того, что каждый округ избирает по одному представителю в Конгресс по принципу «победитель получает всё». В условиях, когда для безоговорочной победы достаточно простого большинства, группы интересов вынуждены консолидироваться, дабы не распылять голоса и не отдавать победу более сплочённой коалиции конкурентов.
Периодически США оказываются в ситуации общественного раскола, как, например, происходит в последнее десятилетие. Тогда начинают громко звучать голоса против сложившегося статус-кво, который игнорирует мнение значительной части американцев и вынуждает их голосовать по принципу «меньшего из двух зол». Популярность набирают «Третьи партии», которые неизменно оказываются неспособны свергнуть двухпартийную олигополию и со временем просто присоединяются либо к одной, либо к другой коалиции.
Иные же, как авторы колонки в NYT, предлагают провести избирательную реформу и демонтировать одномандатную мажоритарную систему в пользу многомандатной пропорциональной, благо она регулируется не Конституцией, а федеральным законом. Согласно проекту, реформа увеличит число членов Палаты представителей с текущих 435 до 593, снимет дилемму «выбора из двух зол» и даст представительство тем группам, которые до того не были представлены в Палате, например, консервативным избирателям в «либеральных» штатах и либеральным избирателям в «консервативных».
Демонтаж двухпартийной олигополии раскрепостит те группы интересов, которые сегодня вынуждены цепляться за партийные коалиции под брендом «республиканцев» или «демократов». Авторы выделяют шесть таких групп, которые способны стать самостоятельными партиями.
Христианские консерваторы – сторонники минимальной власти федерального правительства и повсеместного внедрения библейских религиозных норм.
Партия «Роста и возможностей» – праволиберальные сторонники свободного рынка, при этом умеренны в социально-культурных вопросах.
«Патриоты» – «синие воротнички», которые видят решение проблем рабочего класса в изоляционизме, протекционизме и ограничении миграции.
«Новые популисты» или «Американские лейбористы» – те же «синие воротнички», которые выступают за расширение социального государства, при этом сравнительно безразличны к вопросам социальной и культурной повестки.
«Новые либералы» – леволиберальные сторонники рыночной экономики, которые сочувствуют социальной справедливости.
Прогрессисты – сторонники расширения социального государства, которые находятся на переднем краю борьбы за социальную справедливость.
Сейчас «демократы» представляют собой коалицию прогрессистов, левых либералов и лейбористов, тогда как «республиканцы» – это коалиция христианских консерваторов, правых либералов и националистов. Авторы полагают, что реформа избирательной системы способна сделать эти группы более гибкими для коалиционных переговоров поверх существующих двухпартийных границ, что позволит преодолеть очевидную ныне неспособность поляризованного Конгресса к продуктивной работе.
Я согласен со скепсисом @politicalsins по поводу перспектив подобной реформы, которая невыгодна руководству обеих партий, и полагаю, что кризис будет преодолён в рамках текущей двухпартийной системы, как уже неоднократно бывало в прошлом. Тем не менее материал NYT всё равно кажется мне важным как напоминание о множественности фракций и групп интересов внутри, казалось бы, «понятных» политических брендов.
Не секрет, что в США существуют лишь две основные партии. В последние два века это республиканцы и демократы. Однако ни одна из них никогда не представляла собой единого монолита, но всегда являлась коалицией из нескольких групп интересов. Причиной, почему эти две конкурирующие коалиции не разваливаются на несколько самостоятельных партий, является мажоритарная избирательная система, которая исходит из того, что каждый округ избирает по одному представителю в Конгресс по принципу «победитель получает всё». В условиях, когда для безоговорочной победы достаточно простого большинства, группы интересов вынуждены консолидироваться, дабы не распылять голоса и не отдавать победу более сплочённой коалиции конкурентов.
Периодически США оказываются в ситуации общественного раскола, как, например, происходит в последнее десятилетие. Тогда начинают громко звучать голоса против сложившегося статус-кво, который игнорирует мнение значительной части американцев и вынуждает их голосовать по принципу «меньшего из двух зол». Популярность набирают «Третьи партии», которые неизменно оказываются неспособны свергнуть двухпартийную олигополию и со временем просто присоединяются либо к одной, либо к другой коалиции.
Иные же, как авторы колонки в NYT, предлагают провести избирательную реформу и демонтировать одномандатную мажоритарную систему в пользу многомандатной пропорциональной, благо она регулируется не Конституцией, а федеральным законом. Согласно проекту, реформа увеличит число членов Палаты представителей с текущих 435 до 593, снимет дилемму «выбора из двух зол» и даст представительство тем группам, которые до того не были представлены в Палате, например, консервативным избирателям в «либеральных» штатах и либеральным избирателям в «консервативных».
Демонтаж двухпартийной олигополии раскрепостит те группы интересов, которые сегодня вынуждены цепляться за партийные коалиции под брендом «республиканцев» или «демократов». Авторы выделяют шесть таких групп, которые способны стать самостоятельными партиями.
Христианские консерваторы – сторонники минимальной власти федерального правительства и повсеместного внедрения библейских религиозных норм.
Партия «Роста и возможностей» – праволиберальные сторонники свободного рынка, при этом умеренны в социально-культурных вопросах.
«Патриоты» – «синие воротнички», которые видят решение проблем рабочего класса в изоляционизме, протекционизме и ограничении миграции.
«Новые популисты» или «Американские лейбористы» – те же «синие воротнички», которые выступают за расширение социального государства, при этом сравнительно безразличны к вопросам социальной и культурной повестки.
«Новые либералы» – леволиберальные сторонники рыночной экономики, которые сочувствуют социальной справедливости.
Прогрессисты – сторонники расширения социального государства, которые находятся на переднем краю борьбы за социальную справедливость.
Сейчас «демократы» представляют собой коалицию прогрессистов, левых либералов и лейбористов, тогда как «республиканцы» – это коалиция христианских консерваторов, правых либералов и националистов. Авторы полагают, что реформа избирательной системы способна сделать эти группы более гибкими для коалиционных переговоров поверх существующих двухпартийных границ, что позволит преодолеть очевидную ныне неспособность поляризованного Конгресса к продуктивной работе.
Я согласен со скепсисом @politicalsins по поводу перспектив подобной реформы, которая невыгодна руководству обеих партий, и полагаю, что кризис будет преодолён в рамках текущей двухпартийной системы, как уже неоднократно бывало в прошлом. Тем не менее материал NYT всё равно кажется мне важным как напоминание о множественности фракций и групп интересов внутри, казалось бы, «понятных» политических брендов.
Nytimes
Opinion | How to Fix America’s Two-Party Problem
Proportional representation could help restore American democracy.
Какой из перечисленных шести американских партий вы больше всего симпатизируете?
Anonymous Poll
20%
Христианские консерваторы
31%
Рост и возможности
14%
Патриоты
8%
Новые популисты/лейбористы
10%
Новые либералы
17%
Прогрессисты
Не секрет, что главной сельскохозяйственной культурой американского Юга является хлопок. Но где сельское хозяйство – там и вредители. В начале XX в. настоящим бичом Юга стал хлопковый долгоносик (Boll weevil).
Однако кризис не сломил южных фермеров, а побудил их диверсифицировать хозяйство в пользу арахиса. Город Дотан в Алабаме стал известен как «Арахисовая столица мира», а в соседнем городе Энтерпрайз, округ Коффи в 1919 г. установили памятник долгоносику в благодарность за то, что вызванный им хлопковый кризис в итоге привёл к арахисовому процветанию.
Монумент представляет собой фонтан с фигурой античной женщины с поднятыми руками. Изначально на памятнике долгоносику не было самого долгоносика, но в 1949 г. это исправили и в поднятые руки женщины вложили ещё один мини-постамент с карабкающимся жуком.
Долгоносика регулярно воровали, и в 1998 г. всё закончилось тем, что женщине обломали руки. После этого оригинал убрали в городской музей, а на улице поставили копию, которая и стоит до сих пор.
Однако кризис не сломил южных фермеров, а побудил их диверсифицировать хозяйство в пользу арахиса. Город Дотан в Алабаме стал известен как «Арахисовая столица мира», а в соседнем городе Энтерпрайз, округ Коффи в 1919 г. установили памятник долгоносику в благодарность за то, что вызванный им хлопковый кризис в итоге привёл к арахисовому процветанию.
Монумент представляет собой фонтан с фигурой античной женщины с поднятыми руками. Изначально на памятнике долгоносику не было самого долгоносика, но в 1949 г. это исправили и в поднятые руки женщины вложили ещё один мини-постамент с карабкающимся жуком.
Долгоносика регулярно воровали, и в 1998 г. всё закончилось тем, что женщине обломали руки. После этого оригинал убрали в городской музей, а на улице поставили копию, которая и стоит до сих пор.
Последняя забастовка
В последние годы Веймарской республики марксистское движение было расколото между социал-демократами и коммунистами, которые обоюдно считали друг друга либо «социал-фашистами», либо «красными фашистами» соответственно. Раскол негативно сказывался на способности совместно «слева» противостоять авторитарным президентским кабинетам и НСДАП, однако я уже писал, что сама по себе левая коалиция СДПГ и КПГ в начале 1930-х гг. ещё никоим образом не означала победы над Гитлером.
Марксисты могли претендовать только на относительное большинство в парламенте, но никак не на абсолютное. Непонятно, с чего бы авторитарно-консервативному президенту Гинденбургу поручать левым формирование «красной коалиции», а другим партиям – терпеть такой «кабинет меньшинства»? Перспективы совместного вооружённого восстания «Ротфронта» и «Рейхсбаннера» против армии, полиции, «Стального шлема» и штурмовиков СА тоже были сомнительными.
Коммунисты регулярно призывали к участию в совместных забастовках, тогда как социал-демократы придерживались стратегии легализма и отказывались обострять ситуацию, чтобы не дать повода авторитарному президентскому режиму силой разогнать всё марксистское движение. Более того, в условиях массовой безработицы существовали большие сомнения, что рабочие поддержат забастовку, и всё не обернётся позорным конфузом. В итоге коммунисты получали подтверждение, что социал-демократы сливают движ, и принимали поток новых разочарованных избирателей, а социал-демократы утешались тем, что не ведутся на провокации и хранят себя для будущих сражений.
Так произошло и 31 января 1933 г. на следующий день после того, как президент Гинденбург назначил Гитлера канцлером. КПГ призвала ко всеобщей забастовке, СДПГ же советовала не «раскачивать лодку» и не подставляться. В итоге со всего Рейха на призыв отреагировал лишь небольшой рабочий посёлок Мёссинген в Вюртемберге с населением в 4 тыс. человек, где большую часть жителей составляли рабочие, ремесленники и мелкие фермеры. Позиции СДПГ в рабочей среде здесь были слабыми, а КПГ имела безусловный приоритет.
Забастовка началась в полдень, когда коммунистический актив пошёл маршем по направлению к трём местным ткацким фабрикам. Рабочие первого предприятия последовали за бастующими, благо не возражали даже сами владельцы, которые были евреями. Однако ткачихи второй фабрики не пожелали бросать работу, и их пришлось силой выгонять из помещений. Владелец предприятия сначала обратился к либеральному мэру, но тот посоветовал дождаться, пока забастовка сама рассосётся. Бизнесмен ждать отказался и самостоятельно вызвал полицию. Третья фабрика вовремя закрыла ворота и не пустила бастующих, а подоспевшие полицейские вскоре разогнали демонстрантов. Всего в забастовке приняли участие около 800 человек.
Уже летом и осенью 1933 г. суды осудили около 80 из них за нарушение общественного порядка и приговорили к срокам заключения от нескольких месяцев до 2,5 лет. Многие из участников и организаторов забастовки пережили войну и снова стали заниматься политикой после 1945 г. Упадок КПГ здесь произошёл лишь в 1950-е гг. после очередного запрета этой партии уже в Федеративной республике.
Долгое время в ФРГ игнорировали коммунистическое Сопротивление, так как Западная Германия находилась на передовой «Холодной войны» против СССР и ГДР. Вместо этого всё общественное внимание было приковано к консервативным военным или христианским оппозиционерам. О забастовке в Мёссингене вспомнили только в 1980-х гг., но до сих пор в Германии идут споры о том, как правильно вспоминать «красных» противников Гитлера, которые активнее многих боролись против нацизма и претерпевали от него, но при этом сами являлись сторонниками Сталина и его системы.
Что же до Мёссингена, то он удачно интегрировал память о забастовке 31 января 1933 г. в свою локальную идентичность, которую можно продавать туристам. О событии и связанном с ним историческом контексте также можно прочитать на отдельном сайте:
https://moessinger-generalstreik.de/
В последние годы Веймарской республики марксистское движение было расколото между социал-демократами и коммунистами, которые обоюдно считали друг друга либо «социал-фашистами», либо «красными фашистами» соответственно. Раскол негативно сказывался на способности совместно «слева» противостоять авторитарным президентским кабинетам и НСДАП, однако я уже писал, что сама по себе левая коалиция СДПГ и КПГ в начале 1930-х гг. ещё никоим образом не означала победы над Гитлером.
Марксисты могли претендовать только на относительное большинство в парламенте, но никак не на абсолютное. Непонятно, с чего бы авторитарно-консервативному президенту Гинденбургу поручать левым формирование «красной коалиции», а другим партиям – терпеть такой «кабинет меньшинства»? Перспективы совместного вооружённого восстания «Ротфронта» и «Рейхсбаннера» против армии, полиции, «Стального шлема» и штурмовиков СА тоже были сомнительными.
Коммунисты регулярно призывали к участию в совместных забастовках, тогда как социал-демократы придерживались стратегии легализма и отказывались обострять ситуацию, чтобы не дать повода авторитарному президентскому режиму силой разогнать всё марксистское движение. Более того, в условиях массовой безработицы существовали большие сомнения, что рабочие поддержат забастовку, и всё не обернётся позорным конфузом. В итоге коммунисты получали подтверждение, что социал-демократы сливают движ, и принимали поток новых разочарованных избирателей, а социал-демократы утешались тем, что не ведутся на провокации и хранят себя для будущих сражений.
Так произошло и 31 января 1933 г. на следующий день после того, как президент Гинденбург назначил Гитлера канцлером. КПГ призвала ко всеобщей забастовке, СДПГ же советовала не «раскачивать лодку» и не подставляться. В итоге со всего Рейха на призыв отреагировал лишь небольшой рабочий посёлок Мёссинген в Вюртемберге с населением в 4 тыс. человек, где большую часть жителей составляли рабочие, ремесленники и мелкие фермеры. Позиции СДПГ в рабочей среде здесь были слабыми, а КПГ имела безусловный приоритет.
Забастовка началась в полдень, когда коммунистический актив пошёл маршем по направлению к трём местным ткацким фабрикам. Рабочие первого предприятия последовали за бастующими, благо не возражали даже сами владельцы, которые были евреями. Однако ткачихи второй фабрики не пожелали бросать работу, и их пришлось силой выгонять из помещений. Владелец предприятия сначала обратился к либеральному мэру, но тот посоветовал дождаться, пока забастовка сама рассосётся. Бизнесмен ждать отказался и самостоятельно вызвал полицию. Третья фабрика вовремя закрыла ворота и не пустила бастующих, а подоспевшие полицейские вскоре разогнали демонстрантов. Всего в забастовке приняли участие около 800 человек.
Уже летом и осенью 1933 г. суды осудили около 80 из них за нарушение общественного порядка и приговорили к срокам заключения от нескольких месяцев до 2,5 лет. Многие из участников и организаторов забастовки пережили войну и снова стали заниматься политикой после 1945 г. Упадок КПГ здесь произошёл лишь в 1950-е гг. после очередного запрета этой партии уже в Федеративной республике.
Долгое время в ФРГ игнорировали коммунистическое Сопротивление, так как Западная Германия находилась на передовой «Холодной войны» против СССР и ГДР. Вместо этого всё общественное внимание было приковано к консервативным военным или христианским оппозиционерам. О забастовке в Мёссингене вспомнили только в 1980-х гг., но до сих пор в Германии идут споры о том, как правильно вспоминать «красных» противников Гитлера, которые активнее многих боролись против нацизма и претерпевали от него, но при этом сами являлись сторонниками Сталина и его системы.
Что же до Мёссингена, то он удачно интегрировал память о забастовке 31 января 1933 г. в свою локальную идентичность, которую можно продавать туристам. О событии и связанном с ним историческом контексте также можно прочитать на отдельном сайте:
https://moessinger-generalstreik.de/
moessinger-generalstreik.de
MÖSSINGER GENERALSTREIK - Virtueller Geschichtsort Museum/Stadtarchiv Mössingen
Am 31. Januar 1933 fand in Mössingen der reichsweit einzige Generalstreik gegen die Ernennung Hitlers zum Reichskanzler statt. Infos, Fotos, Videos
انتباه!
В новом выпуске подкаста «Стального шлема» и «Берсальеров» к нам в гости пришёл автор канала «Junger Orientalist», который рассказал, как в 1930-е гг. активная ливанская молодёжь косплеила популярные европейские движения со вскидыванием руки и военными парадами в едином строю. Эта мода увлекла тогда молодых сторонников аж трёх конкурирующих вариантов национализма на территории Ливана: ливанского, сирийского и панарабского.
О том, как возникли, как развивались и к чему уже во второй половине XX столетия пришли представители этих трёх националистических движений в Ливане, слушайте на любых удобных для вас платформах:
stahlhelmdelbersagliere.co.uk
Яндекс.Музыка
В новом выпуске подкаста «Стального шлема» и «Берсальеров» к нам в гости пришёл автор канала «Junger Orientalist», который рассказал, как в 1930-е гг. активная ливанская молодёжь косплеила популярные европейские движения со вскидыванием руки и военными парадами в едином строю. Эта мода увлекла тогда молодых сторонников аж трёх конкурирующих вариантов национализма на территории Ливана: ливанского, сирийского и панарабского.
О том, как возникли, как развивались и к чему уже во второй половине XX столетия пришли представители этих трёх националистических движений в Ливане, слушайте на любых удобных для вас платформах:
stahlhelmdelbersagliere.co.uk
Яндекс.Музыка
105 лет назад, 7 февраля 1920 г., в Иркутске большевики расстреляли Верховного правителя Российского государства Александра Колчака.
Специально к этой годовщине я прочитал книжку «Внешняя политика правительства адмирала Колчака (1918 – 1919)», которую ещё в 2017 г. издал Европейский университет в Санкт-Петербурге в серии «Эпоха войн и революций». Её автором является историк Анатолий Шмелёв – научный сотрудник Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета.
В советской историографии было закреплено представление о «белых» в целом и Колчаке в частности как о марионетках Антанты. Шмелёв, опираясь на архивные источники, включая дипломатическую переписку, развенчивает этот взгляд – «белые» являлись не объектом, но субъектом политики. Другое дело, что субъектом они были слабым и зависимым от внешней поддержки, что шло в диссонанс с их собственным представлением о себе как о представителях «единой великой России», будто на дворе 1914 г., а не 1919 г.
С моим конспектом этой книги вы можете ознакомиться на Boosty и на Patreon. Для затравки, обозначу ряд сюжетов, которые меня больше всего впечатлили.
Борьба русских лоббистов за Колчака и русских лоббистов против Колчака. За адмирала перед Союзниками ходатайствовали такие разные люди как глава царского МИДа Сазонов, кадеты князь Львов и Маклаков, народник Чайковский и эсер Савинков. Против адмирала с позиции «ни Ленина, ни Колчака» агитировали эсеры Керенский и Авксентьев.
Адмирала часто обвиняют в том, что из-за идеалистических представлений о «единой и неделимой России» он отказался признавать независимость Финляндии и тем самым сорвал освобождение Петрограда. Автор доказывает, что отношение Колчака к фактической независимости окраин было прагматичным, резоны отказывать в юридическом признании – рациональными, а вероятность финской помощи в наступлении на Петроград – сомнительной.
Наконец, книга важна для понимания, что нет никакого «коллективного Запада», а есть разные государства с собственными интересами. И более того, даже внутри одного и того же кабинета есть разные бюрократические структуры, которые могут иметь разные мнения по одному и тому же вопросу. Госдепартамент США и Военное министерство Великобритании оказывались более солидарны друг с другом в вопросе о поддержке «белых», чем, например, Военное министерство США или Министерство иностранных дел Великобритании.
В целом, в начале 2025 года я констатирую, что за несколько лет расписал почти все исторические сюжеты, которые мне хотелось описать в формате телеграм-поста на 4 тыс. знаков. Думаю, что в грядущем году я буду куда больше концентрироваться на подобных книжных обзорах для Boosty и Patreon; стримах на YouTube; будет ещё кое-что, связанное с @pontusacademia, туда тоже подписывайтесь. Привычные длинные посты в Телеграмме, конечно, ещё будут появляться, но полагаю, что уже реже, чем раньше – в общем, «Стальной шлем» не уходит, но постепенно меняет форматы.
Специально к этой годовщине я прочитал книжку «Внешняя политика правительства адмирала Колчака (1918 – 1919)», которую ещё в 2017 г. издал Европейский университет в Санкт-Петербурге в серии «Эпоха войн и революций». Её автором является историк Анатолий Шмелёв – научный сотрудник Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета.
В советской историографии было закреплено представление о «белых» в целом и Колчаке в частности как о марионетках Антанты. Шмелёв, опираясь на архивные источники, включая дипломатическую переписку, развенчивает этот взгляд – «белые» являлись не объектом, но субъектом политики. Другое дело, что субъектом они были слабым и зависимым от внешней поддержки, что шло в диссонанс с их собственным представлением о себе как о представителях «единой великой России», будто на дворе 1914 г., а не 1919 г.
С моим конспектом этой книги вы можете ознакомиться на Boosty и на Patreon. Для затравки, обозначу ряд сюжетов, которые меня больше всего впечатлили.
Борьба русских лоббистов за Колчака и русских лоббистов против Колчака. За адмирала перед Союзниками ходатайствовали такие разные люди как глава царского МИДа Сазонов, кадеты князь Львов и Маклаков, народник Чайковский и эсер Савинков. Против адмирала с позиции «ни Ленина, ни Колчака» агитировали эсеры Керенский и Авксентьев.
Адмирала часто обвиняют в том, что из-за идеалистических представлений о «единой и неделимой России» он отказался признавать независимость Финляндии и тем самым сорвал освобождение Петрограда. Автор доказывает, что отношение Колчака к фактической независимости окраин было прагматичным, резоны отказывать в юридическом признании – рациональными, а вероятность финской помощи в наступлении на Петроград – сомнительной.
Наконец, книга важна для понимания, что нет никакого «коллективного Запада», а есть разные государства с собственными интересами. И более того, даже внутри одного и того же кабинета есть разные бюрократические структуры, которые могут иметь разные мнения по одному и тому же вопросу. Госдепартамент США и Военное министерство Великобритании оказывались более солидарны друг с другом в вопросе о поддержке «белых», чем, например, Военное министерство США или Министерство иностранных дел Великобритании.
В целом, в начале 2025 года я констатирую, что за несколько лет расписал почти все исторические сюжеты, которые мне хотелось описать в формате телеграм-поста на 4 тыс. знаков. Думаю, что в грядущем году я буду куда больше концентрироваться на подобных книжных обзорах для Boosty и Patreon; стримах на YouTube; будет ещё кое-что, связанное с @pontusacademia, туда тоже подписывайтесь. Привычные длинные посты в Телеграмме, конечно, ещё будут появляться, но полагаю, что уже реже, чем раньше – в общем, «Стальной шлем» не уходит, но постепенно меняет форматы.
