На следующей неделе (с 18 ноября) на платформе Premier стартует сериал «Вне себя» Александра Дулерайна и Клима Козинского. Для международного рынка более известный как Mental, и это название ему подходит гораздо лучше.
Обычно стараюсь не писать о тайтлах других российских онлайн-кинотеатров рецензии. Являясь частью команды одного из них, для меня это всегда моральная «вилка» — соотнести отношение к проекту и (не)объективность кажется невозможно. Но тут, как говорится, звёзды сошлись: оказался на премьере, поговорил с Евгением Цыгановым и не смог устоять. К тому же очень тепло отношусь к документально-игровым фильмам «юханановца» Козинского (он снял все серии сезона, за исключением пилота).
Цыганов — не то что бы главный герой, но в кадре появляется часто, ещё и с усами. В центре внимания персонаж Евгения Стычкина (с недавних пор карьера актёра идёт в гору, к тому же в этом сезоне мы увидели и Стычкина-режиссёра), страдающий от психического расстройства. Слово за слово, и рядом с ним появляются мертвецы — без кос и не у дороги, но перманентно за спиной. Мешают заниматься сексом, релаксировать от суеты будних дней и в принципе быть человеком.
Одна дорога — к психотерапевту, чтобы дали справку, помогли вернуть опеку над ребёнком и избавиться от вездесущих фантомов. Психолог (честное слово, вылитая Тильда Суинтон по-русски) подходит к недугу клиента и так, и эдак. Но тут в лаконичный сюжетный конструкт вмешиваются цыгане-бандиты и толстяк, играющий на приставке в тайной квартире. А дальше... не буду рассказывать, это надо видеть. «Вне себя» — удивительный синтез криминального романа и театрального эксперимента. Более необыкновенного восьмисерийника на малых экранах я ещё не видел (опять же, в этом сезоне).
На следующей неделе (с 18 ноября) на платформе Premier стартует сериал «Вне себя» Александра Дулерайна и Клима Козинского. Для международного рынка более известный как Mental, и это название ему подходит гораздо лучше.
Обычно стараюсь не писать о тайтлах других российских онлайн-кинотеатров рецензии. Являясь частью команды одного из них, для меня это всегда моральная «вилка» — соотнести отношение к проекту и (не)объективность кажется невозможно. Но тут, как говорится, звёзды сошлись: оказался на премьере, поговорил с Евгением Цыгановым и не смог устоять. К тому же очень тепло отношусь к документально-игровым фильмам «юханановца» Козинского (он снял все серии сезона, за исключением пилота).
Цыганов — не то что бы главный герой, но в кадре появляется часто, ещё и с усами. В центре внимания персонаж Евгения Стычкина (с недавних пор карьера актёра идёт в гору, к тому же в этом сезоне мы увидели и Стычкина-режиссёра), страдающий от психического расстройства. Слово за слово, и рядом с ним появляются мертвецы — без кос и не у дороги, но перманентно за спиной. Мешают заниматься сексом, релаксировать от суеты будних дней и в принципе быть человеком.
Одна дорога — к психотерапевту, чтобы дали справку, помогли вернуть опеку над ребёнком и избавиться от вездесущих фантомов. Психолог (честное слово, вылитая Тильда Суинтон по-русски) подходит к недугу клиента и так, и эдак. Но тут в лаконичный сюжетный конструкт вмешиваются цыгане-бандиты и толстяк, играющий на приставке в тайной квартире. А дальше... не буду рассказывать, это надо видеть. «Вне себя» — удивительный синтез криминального романа и театрального эксперимента. Более необыкновенного восьмисерийника на малых экранах я ещё не видел (опять же, в этом сезоне).
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from de
