МЭА опять пытается заговорить уголь, предсказывая ему спад потребления. Впрочем, за последние пятнадцать лет в политике агентства ничего не меняется. Однако МЭА своими ошибочными прогнозами создает больше вреда, чем пользы. Крупные финансовые институты и банки, видя такие прогнозы, сворачивают инвестиции в развитие угольных шахт, модернизации и строительства ТЭС. В итоге в той же Европе и США, как коптили угольные ТЭС из 60-ых, так и коптят, хотя при должном подходе на их месте нужно построить новую угольную генерацию с высочайшим КПД. Однако важно другое, примеров системного отказа от угля в мире не много – это США, которые заменили уголь природным газом и страны Европы, где произошло то же. Отличие США от Европы лишь в том, что у первых свой газ в избытке, а у вторых – он импортный. При этом, крупные энергоемкие производства из Европы и США были вынесены в страны развивающегося мира – туда, где есть дешевая энергия из угля – Китай и Индию. Уход от угля для этих стран тождественен отказу от промышленности.
МЭА опять пытается заговорить уголь, предсказывая ему спад потребления. Впрочем, за последние пятнадцать лет в политике агентства ничего не меняется. Однако МЭА своими ошибочными прогнозами создает больше вреда, чем пользы. Крупные финансовые институты и банки, видя такие прогнозы, сворачивают инвестиции в развитие угольных шахт, модернизации и строительства ТЭС. В итоге в той же Европе и США, как коптили угольные ТЭС из 60-ых, так и коптят, хотя при должном подходе на их месте нужно построить новую угольную генерацию с высочайшим КПД. Однако важно другое, примеров системного отказа от угля в мире не много – это США, которые заменили уголь природным газом и страны Европы, где произошло то же. Отличие США от Европы лишь в том, что у первых свой газ в избытке, а у вторых – он импортный. При этом, крупные энергоемкие производства из Европы и США были вынесены в страны развивающегося мира – туда, где есть дешевая энергия из угля – Китай и Индию. Уход от угля для этих стран тождественен отказу от промышленности.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Some privacy experts say Telegram is not secure enough
from de
