Русский research

Научная школа — это не лаборатория

К концу года всё чаще встречаются сводки об успехах молодёжных лабораторий, которых с 2018 года создано почти тысяча. Даже утверждается, что благодаря этим лабораториям "рабочими местами обеспечены более 9 тысяч исследователей".

В двух словах, деньги на науку — это хорошо, короткие деньги с лукавым посылом и искусственными требованиями — уже хуже.

Почему лукавым? Предоставленное финансирование (в среднем 16 млн. в год) достаточно либо для постепенного оснащения не самой богатой лаборатории и закупки расходников, либо для выплаты приемлемых зарплат сотрудникам (и то, надо ещё посмотреть на состав коллектива). Но не оба пункта одновременно. В разных отраслях науки будет разный баланс расходов, но в большинстве случаев такая лаборатория будет играть лишь роль одного из исполняемых грантов для её сотрудников.

В силу этого обстоятельства, а также в силу краткосрочности проекта, никто не будет кардинально менять тематику под новую лабораторию. Также маловероятно, что для неё отремонтируют и оборудуют помещение. Ну а если люди занимаются старыми делами на старом месте под новой вывеской, то называть это новой молодёжной лабораторией можно лишь, кхм, с некоторой натяжкой.

Переходя на язык грубых ноябрьских метафор, могу предположить две реальных модели молодёжной лаборатории: либо стая голубей, случайно пролетавших мимо и слетевшихся на выброшенный хлеб, либо свора собак, которая всегда следует за вожаком и теперь прибежала глодать новую кость. На время насытятся и те, и другие, но вряд ли это сильно изменит их образ жизни: первые разлетятся в разные стороны, а вторые побегут дальше.

В чём тогда конструктив? Начинать надо с целеполагания, то есть, с ответа на вопрос: а чего, собственно, мы хотим добиться? Если цель — развить некоторое новое научное направление (например, отстающее в России, но перспективное), то заниматься нужно в первую созданием научной школы. Поясню, что имеется в виду, и в чём отличие от административных единиц типа лаборатории или кафедры.

Научная школа — это сообщество учёных, как правило, с сильным лидером во главе, внутри которого обмен информацией и мнениями происходят на уровне первоначальных идей, а не на уровне результатов. При правильной организации труда (прежде всего, семинаров и просто общения в коллективе) это значительно повышает глубину и скорость проведения исследований. Такой уровень понимания достигается благодаря тому, что все члены школы владеют общим научным языком, решают близкие задачи и регулярно вникают в работу друг друга.

Само собой, нет чёткой инструкции по рождению научных школ, но прежде всего нужен достаточно сильный научный лидер, неформально заинтересованный в том, чтобы пахать целину. Само собой, нужны ресурсы и время, причём не три года, и даже не пять лет, а также гарантии продолжения финансирования при успешной работе.

То есть, это дорого и сложно. Но всё это окупается результатом: если научная школа создана и решаемые ей проблемы актуальны, она начинает воспроизводить сама себя. Её "выпускники", начиная от защитившихся студентов и аспирантов, будут продолжать развиваться в духе школы, даже если не полностью отдают себе в этом отчёт. Это субъективное наблюдение, но, как правило, самоидентификация учёного как специалиста в такой-то области (или интересующегося определённым кругом задач) связана именно с периодом интенсивного получения опыта в научной школе, а не с выполнением какого-либо гранта. Соответственно, даже если с административной точки зрения научная школа разделится или распадётся, то её тематика и её подходы продолжат жить ещё долгое время.

Иными словами, объявляя грант или создавая лабораторию по административным причинам, мы предлагаем учёным ненадолго уделить внимание определённому направлению исследований. Создавая научную школу, мы формируем сообщество, которое не может не думать о научных проблемах в рамках своей темы, и в дальнейшем будет уже само искать ресурсы для поиска ответов. И эта внутренняя мотивация, естественно, куда перспективнее на стратегических временных масштабах.

Telegram

Русский research

Как следует читать новости о создании новых лабораторий

www.group-telegram.com/de/trueresearch.com/1902

7.3K viewsNov 27 at 05:41

Научная школа — это не лаборатория

К концу года всё чаще встречаются сводки об успехах молодёжных лабораторий, которых с 2018 года создано почти тысяча. Даже утверждается, что благодаря этим лабораториям "рабочими местами обеспечены более 9 тысяч исследователей".

В двух словах, деньги на науку — это хорошо, короткие деньги с лукавым посылом и искусственными требованиями — уже хуже.

Почему лукавым? Предоставленное финансирование (в среднем 16 млн. в год) достаточно либо для постепенного оснащения не самой богатой лаборатории и закупки расходников, либо для выплаты приемлемых зарплат сотрудникам (и то, надо ещё посмотреть на состав коллектива). Но не оба пункта одновременно. В разных отраслях науки будет разный баланс расходов, но в большинстве случаев такая лаборатория будет играть лишь роль одного из исполняемых грантов для её сотрудников.

В силу этого обстоятельства, а также в силу краткосрочности проекта, никто не будет кардинально менять тематику под новую лабораторию. Также маловероятно, что для неё отремонтируют и оборудуют помещение. Ну а если люди занимаются старыми делами на старом месте под новой вывеской, то называть это новой молодёжной лабораторией можно лишь, кхм, с некоторой натяжкой.

Переходя на язык грубых ноябрьских метафор, могу предположить две реальных модели молодёжной лаборатории: либо стая голубей, случайно пролетавших мимо и слетевшихся на выброшенный хлеб, либо свора собак, которая всегда следует за вожаком и теперь прибежала глодать новую кость. На время насытятся и те, и другие, но вряд ли это сильно изменит их образ жизни: первые разлетятся в разные стороны, а вторые побегут дальше.

В чём тогда конструктив? Начинать надо с целеполагания, то есть, с ответа на вопрос: а чего, собственно, мы хотим добиться? Если цель — развить некоторое новое научное направление (например, отстающее в России, но перспективное), то заниматься нужно в первую созданием научной школы. Поясню, что имеется в виду, и в чём отличие от административных единиц типа лаборатории или кафедры.

Научная школа — это сообщество учёных, как правило, с сильным лидером во главе, внутри которого обмен информацией и мнениями происходят на уровне первоначальных идей, а не на уровне результатов. При правильной организации труда (прежде всего, семинаров и просто общения в коллективе) это значительно повышает глубину и скорость проведения исследований. Такой уровень понимания достигается благодаря тому, что все члены школы владеют общим научным языком, решают близкие задачи и регулярно вникают в работу друг друга.

Само собой, нет чёткой инструкции по рождению научных школ, но прежде всего нужен достаточно сильный научный лидер, неформально заинтересованный в том, чтобы пахать целину. Само собой, нужны ресурсы и время, причём не три года, и даже не пять лет, а также гарантии продолжения финансирования при успешной работе.

То есть, это дорого и сложно. Но всё это окупается результатом: если научная школа создана и решаемые ей проблемы актуальны, она начинает воспроизводить сама себя. Её "выпускники", начиная от защитившихся студентов и аспирантов, будут продолжать развиваться в духе школы, даже если не полностью отдают себе в этом отчёт. Это субъективное наблюдение, но, как правило, самоидентификация учёного как специалиста в такой-то области (или интересующегося определённым кругом задач) связана именно с периодом интенсивного получения опыта в научной школе, а не с выполнением какого-либо гранта. Соответственно, даже если с административной точки зрения научная школа разделится или распадётся, то её тематика и её подходы продолжат жить ещё долгое время.

Иными словами, объявляя грант или создавая лабораторию по административным причинам, мы предлагаем учёным ненадолго уделить внимание определённому направлению исследований. Создавая научную школу, мы формируем сообщество, которое не может не думать о научных проблемах в рамках своей темы, и в дальнейшем будет уже само искать ресурсы для поиска ответов. И эта внутренняя мотивация, естественно, куда перспективнее на стратегических временных масштабах.

BY Русский research