В преддверии событий 1917 года чтение было привычным и популярным досугом среди интеллигенции, горожан и даже пролетариата. Хотя большевики не стремились ограничить доступ к книгам, новая власть видела в литературе важный инструмент воспитания и формирования нового человека, который должен был читать произведения, соответствующие идеям социализма.
В начале 1920-х годов, по данным Главполитпросвета, мужчины всё ещё предпочитали старые авантюрные романы, а женщины — популярные дореволюционные книги Лидии Чарской. Такая «ненормальная» ситуация, по мнению властей, усугублялась широким распространением книжных лавок и издательств, которые появились с началом НЭПа.
В своём дневнике писатель Корней Чуковский отметил рост числа книжных магазинов в 1922 году, но посетовал на отсутствие покупателей, предпочитавших развлекательное, «бульварное» чтиво.
Власть пыталась ограничить влияние «безидейных и вредных» книг, особенно детективного и авантюрного жанров, которые были названы «разлагающим мелкобуржуазным влиянием» на молодёжь.
На XI съезде РКП(б) в 1922 году весь пласт романтической приключенческой литературы фактически был объявлен «макулатурой», и было предложено создать новую литературу, способствующую коммунистическому воспитанию. Бухарин выдвинул идею создания книг о «красных пинкертонах» — героях, борющихся за идеи революции. Эту инициативу поддержал комсомол, и на V съезде РКСМ в 1922 году было принято решение выпускать книги, посвящённые героическому пути революции: подполью, Гражданской войне, деятельности ВЧК, а также подвигам Красной армии, научным открытиям и экспедициям.
К 1923 году идеи новой советской литературы обсуждали на уровне местных партийных организаций, где, например, петроградские большевики предлагали создать «коммунистических пинкертонов» с историями о работе ЧК и героизме Красной армии. Идею поддержала и молодёжь, заявляя о необходимости создавать литературу, противопоставленную буржуазной, чтобы оградить умы молодёжи от «развращающего» влияния старых книг.
Однако проект «красных пинкертонов» не оправдал ожиданий. Классическая приключенческая литература всё ещё пользовалась популярностью, и власти усилили ограничения. В 1923–1924 годах библиотечный отдел Главполитпросвета организовал кампанию по изъятию книг, считавшихся неподходящими для массового читателя. По словам Надежды Крупской, эта мера служила «охраной интересов» читателей.
Так, в 1924 году Ленинградский губернский отдел народного образования рекомендовал изымать детективную и приключенческую литературу. В частности, под запрет попали произведения Жюля Верна, за исключением нескольких, таких как «80 000 верст под водой» и «Дети капитана Гранта». Также изъяли «грубые и кровожадные» книги, например, «Капитан Сорвиголова» и «Похитители бриллиантов» Луи Буссенара, поскольку считалось, что они пробуждают жестокость и вредят воспитанию молодёжи.
В преддверии событий 1917 года чтение было привычным и популярным досугом среди интеллигенции, горожан и даже пролетариата. Хотя большевики не стремились ограничить доступ к книгам, новая власть видела в литературе важный инструмент воспитания и формирования нового человека, который должен был читать произведения, соответствующие идеям социализма.
В начале 1920-х годов, по данным Главполитпросвета, мужчины всё ещё предпочитали старые авантюрные романы, а женщины — популярные дореволюционные книги Лидии Чарской. Такая «ненормальная» ситуация, по мнению властей, усугублялась широким распространением книжных лавок и издательств, которые появились с началом НЭПа.
В своём дневнике писатель Корней Чуковский отметил рост числа книжных магазинов в 1922 году, но посетовал на отсутствие покупателей, предпочитавших развлекательное, «бульварное» чтиво.
Власть пыталась ограничить влияние «безидейных и вредных» книг, особенно детективного и авантюрного жанров, которые были названы «разлагающим мелкобуржуазным влиянием» на молодёжь.
На XI съезде РКП(б) в 1922 году весь пласт романтической приключенческой литературы фактически был объявлен «макулатурой», и было предложено создать новую литературу, способствующую коммунистическому воспитанию. Бухарин выдвинул идею создания книг о «красных пинкертонах» — героях, борющихся за идеи революции. Эту инициативу поддержал комсомол, и на V съезде РКСМ в 1922 году было принято решение выпускать книги, посвящённые героическому пути революции: подполью, Гражданской войне, деятельности ВЧК, а также подвигам Красной армии, научным открытиям и экспедициям.
К 1923 году идеи новой советской литературы обсуждали на уровне местных партийных организаций, где, например, петроградские большевики предлагали создать «коммунистических пинкертонов» с историями о работе ЧК и героизме Красной армии. Идею поддержала и молодёжь, заявляя о необходимости создавать литературу, противопоставленную буржуазной, чтобы оградить умы молодёжи от «развращающего» влияния старых книг.
Однако проект «красных пинкертонов» не оправдал ожиданий. Классическая приключенческая литература всё ещё пользовалась популярностью, и власти усилили ограничения. В 1923–1924 годах библиотечный отдел Главполитпросвета организовал кампанию по изъятию книг, считавшихся неподходящими для массового читателя. По словам Надежды Крупской, эта мера служила «охраной интересов» читателей.
Так, в 1924 году Ленинградский губернский отдел народного образования рекомендовал изымать детективную и приключенческую литературу. В частности, под запрет попали произведения Жюля Верна, за исключением нескольких, таких как «80 000 верст под водой» и «Дети капитана Гранта». Также изъяли «грубые и кровожадные» книги, например, «Капитан Сорвиголова» и «Похитители бриллиантов» Луи Буссенара, поскольку считалось, что они пробуждают жестокость и вредят воспитанию молодёжи.
BY Урбан хистори
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from de
