ТАСС со ссылкой на азиатские СМИ сообщил, что правительство Японии приняло решение сохранить участие в проекте «Сахалин-1», который Москва решила перевести в российскую юрисдикцию. Несмотря на то, что с «Сахалина-1» в настоящее время Япония нефть не импортирует, это решение было принято в интересах энергетической безопасности и стабильных поставок нефти.
Источники добавляют, что дальнейшее участие «Страны восходящего Солнца» в «Сахалине-1»будет идти вразрез с решением G7, которая стремится к запрету импорта российской нефти. Японская сторона ранее неоднократно подчеркивала, что «Сахалин-1», как и «Сахалин-2», где японские компании Mitsui и Mitsubishi после аналогичного решения РФ сохранили свою долю, крайне важны для энергобезопасности Японии.
Напомним,в начале октября Владимир Путин подписал указ о создании нового российского оператора «Сахалин-1», который получит все имущество проекта. Его иностранные участники, а это японская Sodeco (30%), индийская ONGC Videsh (20%) и американская ExxonMobil (30%), заявившая об уходе в марте этого года, должны в течение месяца представить правительству РФ уведомления о согласии принять в собственность доли в уставном капитале «Сахалина-1» в соответствии с их прежней схемой распределения.
ТАСС со ссылкой на азиатские СМИ сообщил, что правительство Японии приняло решение сохранить участие в проекте «Сахалин-1», который Москва решила перевести в российскую юрисдикцию. Несмотря на то, что с «Сахалина-1» в настоящее время Япония нефть не импортирует, это решение было принято в интересах энергетической безопасности и стабильных поставок нефти.
Источники добавляют, что дальнейшее участие «Страны восходящего Солнца» в «Сахалине-1»будет идти вразрез с решением G7, которая стремится к запрету импорта российской нефти. Японская сторона ранее неоднократно подчеркивала, что «Сахалин-1», как и «Сахалин-2», где японские компании Mitsui и Mitsubishi после аналогичного решения РФ сохранили свою долю, крайне важны для энергобезопасности Японии.
Напомним,в начале октября Владимир Путин подписал указ о создании нового российского оператора «Сахалин-1», который получит все имущество проекта. Его иностранные участники, а это японская Sodeco (30%), индийская ONGC Videsh (20%) и американская ExxonMobil (30%), заявившая об уходе в марте этого года, должны в течение месяца представить правительству РФ уведомления о согласии принять в собственность доли в уставном капитале «Сахалина-1» в соответствии с их прежней схемой распределения.
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from de
