Многих сейчас раздражает, и вполне оправданно, повышенное внимание к Америке в России. Не только к выборам, а вообще. И здесь явная асимметрия: русские люди вовлечены гораздо больше в американскую жизнь и культуру, вообще в ее судьбу, чем американцы в русскую, о которой они едва ли что знают. А если и знают, то исключительно через призму вражды и пропаганды.
Крайне незначительное знание не только о России, но и о себе, да вообще о мире характерная черта американцев. Если ты не специалист (советолог, славист, русолог), а среднестатистический американец, то ты едва ли, что слышал о русской культуре, о ее выдающихся представителях.
У нас не так, мы все знаем об Америке, не будучи специалистами, американистами. Средний уровень знаний гораздо выше, и выше уровень вовлеченности в судьбу Америки. Мы их можем бесконечно проклинать, но почему-то они нам не безразличны. Объяснять это колониальной зависимостью от американской культуры, как иногда бывает, неправильно. Так было всегда, и в Советском Союзе, и до него. Асимметрия была всегда.
Отчасти это объяснимо через мысль Достоевского о всечеловечности русских, которую он почерпнул из личности и творчества Пушкина. Мы можем уподобляться другим, проникая в их глубинную национальную психологию. Мы их понимаем, они нас нет. Русская душа не метафора патриота, это этнокультурная данность. Она также загадочна и непостижима, как загадочна и непостижима вся русская жизнь, как непонятно для всего мира русское бескорыстие, правда, доброта, сердечность. Они нас не хотят знать, потому что не хотят принимать жизни, основанную на подлинно нравственных ценностях, а не «правилах», исходящих из корыстных эгоистических интересов.
А это значит, что между нами никогда не будет мира, мы как бы самой логикой исторической судьбы обречены на извечное противостояние. И «мир» с ними – это поражении для нас. Поэтому девиз русских: борьба до победного конца. И до конца истории, но не того конца, о котором грезил глобалистский мир несколько десятилетий назад, а до истинного конца, который никак не наступает, но всегда не за горами.
Многих сейчас раздражает, и вполне оправданно, повышенное внимание к Америке в России. Не только к выборам, а вообще. И здесь явная асимметрия: русские люди вовлечены гораздо больше в американскую жизнь и культуру, вообще в ее судьбу, чем американцы в русскую, о которой они едва ли что знают. А если и знают, то исключительно через призму вражды и пропаганды.
Крайне незначительное знание не только о России, но и о себе, да вообще о мире характерная черта американцев. Если ты не специалист (советолог, славист, русолог), а среднестатистический американец, то ты едва ли, что слышал о русской культуре, о ее выдающихся представителях.
У нас не так, мы все знаем об Америке, не будучи специалистами, американистами. Средний уровень знаний гораздо выше, и выше уровень вовлеченности в судьбу Америки. Мы их можем бесконечно проклинать, но почему-то они нам не безразличны. Объяснять это колониальной зависимостью от американской культуры, как иногда бывает, неправильно. Так было всегда, и в Советском Союзе, и до него. Асимметрия была всегда.
Отчасти это объяснимо через мысль Достоевского о всечеловечности русских, которую он почерпнул из личности и творчества Пушкина. Мы можем уподобляться другим, проникая в их глубинную национальную психологию. Мы их понимаем, они нас нет. Русская душа не метафора патриота, это этнокультурная данность. Она также загадочна и непостижима, как загадочна и непостижима вся русская жизнь, как непонятно для всего мира русское бескорыстие, правда, доброта, сердечность. Они нас не хотят знать, потому что не хотят принимать жизни, основанную на подлинно нравственных ценностях, а не «правилах», исходящих из корыстных эгоистических интересов.
А это значит, что между нами никогда не будет мира, мы как бы самой логикой исторической судьбы обречены на извечное противостояние. И «мир» с ними – это поражении для нас. Поэтому девиз русских: борьба до победного конца. И до конца истории, но не того конца, о котором грезил глобалистский мир несколько десятилетий назад, а до истинного конца, который никак не наступает, но всегда не за горами.
BY Владимир Варава
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from de
