Недавно в зоне осетино-грузинского конфликта произошла трагедия: в селе Кибари российскими военными был убит местный житель и бывшый военнослужащий Тамаз Гинтури. Это преступление ввзвало бурю возмущение в самой Грузии.
Несмотря на то, что прошло вот уже 17 лет с официального окончания войны в регионе, этот конфликт продолжается до сих пор, являясь одной из зияющих ран на теле Южного Кавказа.
С одной стороны, российское государство по схеме отношений НАТО с Косово откровенно использует Южную Осетию для плацдарма своей военной машины и средства давления на Грузию: использует "ползучую" границу с колючей проволкой, похищает жителей окрестных деревень, а в самой Осетии содержит свою военную базу.
С другой стороны, грузинское государство, отменившая в Осетии автономию еще в 1991 г. после проведения там националистической демонстрации во главе с Гамсахурди, наотрез отказывается предоставлять гарантии независимости региону. Во многом, официальный грузинский нарратив копирует азербайджанский: заявление об "оккупации 20% страны" и манипулятивное отждествление с Украиной и ДНР. Хотя, как отмечает специалист по Кавказу Томас де Ваал, подобные тезисы являются довольно грубыми упрощениями ситуации, препятствуя пониманию объективной ситуации и достижению мира.
В связи с этим предлагаем перевод довольно хорошей аналитики от товарищей из "Federazione dei Comunisti Anarchici":
Недавно в зоне осетино-грузинского конфликта произошла трагедия: в селе Кибари российскими военными был убит местный житель и бывшый военнослужащий Тамаз Гинтури. Это преступление ввзвало бурю возмущение в самой Грузии.
Несмотря на то, что прошло вот уже 17 лет с официального окончания войны в регионе, этот конфликт продолжается до сих пор, являясь одной из зияющих ран на теле Южного Кавказа.
С одной стороны, российское государство по схеме отношений НАТО с Косово откровенно использует Южную Осетию для плацдарма своей военной машины и средства давления на Грузию: использует "ползучую" границу с колючей проволкой, похищает жителей окрестных деревень, а в самой Осетии содержит свою военную базу.
С другой стороны, грузинское государство, отменившая в Осетии автономию еще в 1991 г. после проведения там националистической демонстрации во главе с Гамсахурди, наотрез отказывается предоставлять гарантии независимости региону. Во многом, официальный грузинский нарратив копирует азербайджанский: заявление об "оккупации 20% страны" и манипулятивное отждествление с Украиной и ДНР. Хотя, как отмечает специалист по Кавказу Томас де Ваал, подобные тезисы являются довольно грубыми упрощениями ситуации, препятствуя пониманию объективной ситуации и достижению мира.
В связи с этим предлагаем перевод довольно хорошей аналитики от товарищей из "Federazione dei Comunisti Anarchici":
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts.
from de
