За вчера и сегодня осилил «Гильзы в золе» и еще в процессе разыскал и заказал остальные книжки Тихона Астафьева, больно хорош. Кроме подробных расследований в книге немало портретных текстов, где фокус смещен от преступления к преступнику. Читаются равно занимательно, а в конце даже дан пример перековки, приличный, без соцреалистической сусальности.
В отличие от «Криминального Нижнего» тут не только про убийства, но и про мошенничество на производстве и в быту, про грабежи и кражи. Стиль усредненно-реалистический, с редкими красотами вроде:
«У Ивана тогда начинался запой. Острый запах спиртного терзал обоняние, вызывая в груди беспокойство и мучительное ожидание чего-то».
Диалоги, к сожалению, не очень жизнеспособные, похожи на протокольную «запись со слов». Собственно, это они есть скорее всего, автор-то следак. Так что можно этот минус засчитать за большую близость к материалу.
Возвращаясь к убийствам: Астафьев не стесняется натуралистичности, подробно эксгумацию трупа описывает, например, или общесемейную инсценировку самоубийства: дети помогали матери подвесить отца-пьяницу и домашнего тирана к потолку.
В общем, отличный пример разнопланового советского трукрайма. Ещё раз порадовался, что оцифровал.
За вчера и сегодня осилил «Гильзы в золе» и еще в процессе разыскал и заказал остальные книжки Тихона Астафьева, больно хорош. Кроме подробных расследований в книге немало портретных текстов, где фокус смещен от преступления к преступнику. Читаются равно занимательно, а в конце даже дан пример перековки, приличный, без соцреалистической сусальности.
В отличие от «Криминального Нижнего» тут не только про убийства, но и про мошенничество на производстве и в быту, про грабежи и кражи. Стиль усредненно-реалистический, с редкими красотами вроде:
«У Ивана тогда начинался запой. Острый запах спиртного терзал обоняние, вызывая в груди беспокойство и мучительное ожидание чего-то».
Диалоги, к сожалению, не очень жизнеспособные, похожи на протокольную «запись со слов». Собственно, это они есть скорее всего, автор-то следак. Так что можно этот минус засчитать за большую близость к материалу.
Возвращаясь к убийствам: Астафьев не стесняется натуралистичности, подробно эксгумацию трупа описывает, например, или общесемейную инсценировку самоубийства: дети помогали матери подвесить отца-пьяницу и домашнего тирана к потолку.
В общем, отличный пример разнопланового советского трукрайма. Ещё раз порадовался, что оцифровал.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report.
from de
