Не то, что бы я был каким-то там коллекционером, нет. Для этого нужен всё же несколько иной уклад характера, нежели чем мой. Однако, не скрою, испытываю некие, вполне устойчивые симпатии к определённым предметам и, как следствие - приобретаю их в частное пользование, делая это безо всякого фанатизма и спешки, а токмо личного удовольствия для.
В частности - питаю слабость к книжным изданиям девяностых годов , в особенности к романам и рассказам ужасов, и имею в избе небольшую, но очень красивую библиотеку на заданную тему. Очень, знаете ли, импонируют мне там оформления обложек да и прочие иллюстрации, порою крайне самобытные и - неизменно доставляют эстетическое наслаждение. Потом как-нибудь возьмусь, да и покажу. А сейчас - шедевр раннего переводческого творчества. Цтулху! Цтулху, Карлито!
(пока фотографировал, набежала Людмила Аароновна и укусила книжку)
В частности - питаю слабость к книжным изданиям девяностых годов , в особенности к романам и рассказам ужасов, и имею в избе небольшую, но очень красивую библиотеку на заданную тему. Очень, знаете ли, импонируют мне там оформления обложек да и прочие иллюстрации, порою крайне самобытные и - неизменно доставляют эстетическое наслаждение. Потом как-нибудь возьмусь, да и покажу. А сейчас - шедевр раннего переводческого творчества. Цтулху! Цтулху, Карлито!
(пока фотографировал, набежала Людмила Аароновна и укусила книжку)
Ну и последний (ни в коем разе не крайний) календарь в этом году. Блочный-квартальный-офисный. Содержит изображение символа грядущего года и незамысловатый стишок. Отпускается населению в розничной продаже как поштучно, так и подарочным комплектом, где в нагрузку идёт ещё союзная с ним рисунком кружка для холодных и горячих пищевых напитков и аналогичной расцветки поздравительная открытка с готовым универсальным поздравлением. Допускается лёгкое декорирование стразами, уточняйте при оформлении. Продаётся в отделе "галантерея" по адресу https://soba4kishop.ru/
Самому приятно и довольна мама.
Удобно, опрятно. Никакого срама!
Отличный подарок будет под ёлку
Приобретай, гражданин, футболку! https://soba4kishop.ru/
Удобно, опрятно. Никакого срама!
Отличный подарок будет под ёлку
Приобретай, гражданин, футболку! https://soba4kishop.ru/
ну и завершая тему календарей в этом году, ибо самому уже надоело . Все пять в наличии, доставляются согласно графику работы служб доставки, приятно пахнут свежей полиграфией, точно определяют ваше положение во времени, но не в пространстве и относительно неплохо украшают быт. Всем кто уже купил - моё почтение и поясной поклон. Адрес дислокации прежний https://soba4kishop.ru/
Старая, зелёная нитка внезапно рвётся и большой шар медленно и торжественно начинает скользить по колким веткам вниз. В какой-то момент кажется, что он будет падать бесконечно долго, кружась и переливаясь, но на самом деле всё заканчивается за доли секунды.
Тихий стеклянный всплеск и вот уже мелкие, зеркальные скорлупки беспомощно разлетаются по полу, выпуская давно уже засидевшуюся взаперти пустоту на долгожданную свободу.
Таких шаров, когда-то, кстати, весьма дорогих, матово-красных, с аляповатыми, шершавыми на ощупь белыми снежинками на боках, осталось совсем мало. Два или три от силы. Это старая гвардия, пережившая многое и многих. Они помнят, если, конечно, допустить, что у стеклянных шаров есть память, гораздо больше, чем помню я сам. Должны помнить, во всяком случае.
Должны помнить шумный, переполненный хаотично снующими людьми универмаг и молодого ещё моего деда, проталкивающегося в толпе к прилавку, весело шутящего с кудрявой продавщицей и прижимающего коробку с этими самыми шарами к груди. Строгую мою бабушку, своим по обыкновению тихим и оттого ещё более недовольным голосом выговаривающую деду, что вечно у нас привычка делать всё в самый последний день, и вообще всё ни как у людей.
Должны помнить и меня, в тяжёлом, неповоротливом пальто с коричневым, цигейковым воротником и в такой же коричневой шапке, перехваченной скрученной резинкой по всей окружности головы.
Может быть, в одном из уцелевших шаров, за красной, заснеженной стеной тончайшего стекла сохранилась и огромная горка-корабль на центральной площади, настоящий парусник, такой высокий, что дух захватывало стоять на его палубе, и густо размалёванные гуашью витрины магазинов — тоже должны быть там. Очень может быть, что внутри до сих пор сыпятся крупные хлопья снега из низкого серого неба и еле ощутимо пахнет свежекупленной картонной маской.
Проверить это, разумеется, нет никакой возможности, но и полностью исключать такое - я бы всё же не стал.
А в другом, таком же, непроглядно красном и густо залепленном колючими, несимметричными снежинками, абсолютно точно должен быть неказистый, серый пакет с подарком «с работы», который родители радостно вручили мне мне и сказали, что обязательно приедут второго числа за мной к бабушке и дедушке.
Все вкусные конфеты из этого пакета давно уже съедены, и остались только невкусные и неинтересные. И ещё яблоко, такое же тёмно-красное, как и сам шар, но без снежинок.
И иногда вдруг кажется, что всё это было совсем недавно, буквально этим утром, и будет длиться ещё долго-долго, но всё всегда заканчивается в доли секунды, и вот уже люди становятся просто фотографиями и смазанными воспоминаниями, которые с каждым годом всё сложнее собрать во что-то более-менее осязаемое.
Лица рассыпаются, забываются слова, голоса становятся тише и глуше, а события, такие важные и яркие, вдруг как-то буднично смешиваются, и ветер, чёрт его знает от куда взявшийся ледяной, пронизывающий ветер уносит всё это вдоль стремительно тонущей в декабрьских сумерках улицы, на которой все дома — низкие и старые и очень мало фонарей.
И мы смеёмся, убирая осколки с пола и неизменно говорим — на счастье, хотя и достаточно смутно представляем себе — что это такое. Но ведь никто не будет грустить из-за разбившегося шара. Это уж точно. И я обязательно немного порежусь одним блестящим кусочком, и неожиданно для самого себя задумаюсь, а какой это был — со сладким подарком, или с горкой, и сколько ещё осталось и с чем.
А поскольку все вкусные конфеты давно уже старательно выбраны и съедены — осталось, надо признать, не так уж и много и не очень хорошо.
Тихий стеклянный всплеск и вот уже мелкие, зеркальные скорлупки беспомощно разлетаются по полу, выпуская давно уже засидевшуюся взаперти пустоту на долгожданную свободу.
Таких шаров, когда-то, кстати, весьма дорогих, матово-красных, с аляповатыми, шершавыми на ощупь белыми снежинками на боках, осталось совсем мало. Два или три от силы. Это старая гвардия, пережившая многое и многих. Они помнят, если, конечно, допустить, что у стеклянных шаров есть память, гораздо больше, чем помню я сам. Должны помнить, во всяком случае.
Должны помнить шумный, переполненный хаотично снующими людьми универмаг и молодого ещё моего деда, проталкивающегося в толпе к прилавку, весело шутящего с кудрявой продавщицей и прижимающего коробку с этими самыми шарами к груди. Строгую мою бабушку, своим по обыкновению тихим и оттого ещё более недовольным голосом выговаривающую деду, что вечно у нас привычка делать всё в самый последний день, и вообще всё ни как у людей.
Должны помнить и меня, в тяжёлом, неповоротливом пальто с коричневым, цигейковым воротником и в такой же коричневой шапке, перехваченной скрученной резинкой по всей окружности головы.
Может быть, в одном из уцелевших шаров, за красной, заснеженной стеной тончайшего стекла сохранилась и огромная горка-корабль на центральной площади, настоящий парусник, такой высокий, что дух захватывало стоять на его палубе, и густо размалёванные гуашью витрины магазинов — тоже должны быть там. Очень может быть, что внутри до сих пор сыпятся крупные хлопья снега из низкого серого неба и еле ощутимо пахнет свежекупленной картонной маской.
Проверить это, разумеется, нет никакой возможности, но и полностью исключать такое - я бы всё же не стал.
А в другом, таком же, непроглядно красном и густо залепленном колючими, несимметричными снежинками, абсолютно точно должен быть неказистый, серый пакет с подарком «с работы», который родители радостно вручили мне мне и сказали, что обязательно приедут второго числа за мной к бабушке и дедушке.
Все вкусные конфеты из этого пакета давно уже съедены, и остались только невкусные и неинтересные. И ещё яблоко, такое же тёмно-красное, как и сам шар, но без снежинок.
И иногда вдруг кажется, что всё это было совсем недавно, буквально этим утром, и будет длиться ещё долго-долго, но всё всегда заканчивается в доли секунды, и вот уже люди становятся просто фотографиями и смазанными воспоминаниями, которые с каждым годом всё сложнее собрать во что-то более-менее осязаемое.
Лица рассыпаются, забываются слова, голоса становятся тише и глуше, а события, такие важные и яркие, вдруг как-то буднично смешиваются, и ветер, чёрт его знает от куда взявшийся ледяной, пронизывающий ветер уносит всё это вдоль стремительно тонущей в декабрьских сумерках улицы, на которой все дома — низкие и старые и очень мало фонарей.
И мы смеёмся, убирая осколки с пола и неизменно говорим — на счастье, хотя и достаточно смутно представляем себе — что это такое. Но ведь никто не будет грустить из-за разбившегося шара. Это уж точно. И я обязательно немного порежусь одним блестящим кусочком, и неожиданно для самого себя задумаюсь, а какой это был — со сладким подарком, или с горкой, и сколько ещё осталось и с чем.
А поскольку все вкусные конфеты давно уже старательно выбраны и съедены — осталось, надо признать, не так уж и много и не очень хорошо.
Да что тут лукавить, меня самого уже почти не осталось. И это даже не плохо. Рано или поздно мы все вспыхнем облаком зеркальных осколков и выпустим наконец-то давным-давно запертую в нас пустоту на долгожданную свободу. Пусть летит, пусть кружит в красном, сыпящем шершавыми на ощупь снежинками небе, пусть обязательно найдёт и промчится над парусником-горкой и дальше, дальше, понесётся вдоль стремительно тонущей в зимних сумерках улицы, где все дома — давным-давно уже высокие и новые и ярко светят фонари. Пусть.
Ну а пока мы ещё здесь и не все шары ещё разбиты — с новым годом, друзья, с новым годом.
Ну а пока мы ещё здесь и не все шары ещё разбиты — с новым годом, друзья, с новым годом.