Пост о новой редакции государственной Концепции по увековечиванию памяти репрессированных собрал почти 39 тыс. просмотров и вызвал в комментариях жаркую дискуссию. Люди спорят, действительно ли сталинские репрессии были массовыми и насколько они были оправданы.

Этот канал посвящен генеалогическом поиску, а генеалогия, на мой взгляд, – это прежде всего про стремление осмыслить Большую Историю через опыт самых близких тебе людей – твоих предков.

Можно спорить, было ли расстреляно 700 тыс. человек – кто-то говорит, что реальная цифра больше, кто-то – что меньше.

А можно взять в архиве дело своего расстрелянного или отправленного в лагерь родственника, внимательно прочитать его и решить для себя – должны ли были с ним так поступить или нет, заслужил ли он это?

(Только надо помнить, что если вам это дело выдали, то государство ответило на эти вопросы отрицательно, иначе бы родственика не реабилитировали - дела нереабилитированных не выдают).

Думаю, что сейчас самое время проверить свои фамилии по базам репрессированных. Удобнее всего сделать это через сайт «Открытый список». Там есть расширенная форма поиска с большим количеством граф.

В свое время я был уверен, что в моей семье никто от репрессий не пострадал, а на сегодняшний день знаю уже семь имен. А еще я узнал, что мой двоюродный прадед был организатором этнических чисток в Восточной Сибири в 1938 году.

Так что тема репрессий для меня – это не абстрактные споры про было-не было, а очень живая и объемная картина.

Кому захочется разобраться в теме на чужом, но очень конкретном примере, заходите на мой сайт:

▪️Публикации о взаимодействии с архивами ФСБ

▪️ Дело волоколамских железнодорожников (Московская обл., 1929-1931)

▪️Дело крестьян братьев Бельченковых (Псковская обл., 1938)

▪️Биография сотрудника НКВД И.Д. Березы (служил в Восточной Сибири в 1933-1946)

▪️Дело жены наркома Лидии Ескевич (Иркутская обл., 1938, одна из предполагаемых жертв И.Д. Березы)

▪️Дело священника и пяти послушниц монастыря Зосимова пустынь (Московская обл., 1931). К сожалению, пока не успел обобщить информацию по делам других моих репрессированных священников.

▪️Все публикации по теме Репрессии собраны на этой странице.

Пишите, если нужна будет помощь в восстановлении судеб ваших репрессированных.

Вот и Генпрокуратура приводит свои служебные документы в соответствие с новой редакцией государственной Концепции по увековечиванию памяти жертв политических репрессий.

Об изменениях, внесенных в приказ Генпрокурора, подробно пишет Борис Вишневский в «Новой газете». Не буду пересказывать его разбор, обращу только внимание на одну небольшую, но важную деталь.

В действующей редакции приказа справки о реабилитации выдавались всем заявителям «по вопросам реабилитации, признания подвергшимися политическим репрессиям». В том числе эти справки могли получать ученые, исследующие политические репрессии.

Теперь предлагается выдавать такие справки только «реабилитированным лицам или их родственникам».

Наверно, справка о реабилитации – не самый востребованный документ у родственников репрессированных. Но дело не в нем, а в общем принципе – похоже, государственные органы будут еще больше закрываться и еще труднее будет добраться до архивно-следственных дел.

Доказать родство с людьми, которые родились как правило еще в 19 веке, бывает очень сложно. Еще труднее доказывать свое право на доступ к архивно-следственным делам потомкам репрессированных не по прямой линии.

Вместо того, чтобы передать все дела в гражданские архивы, государство идет по пути еще большей закрытости.

Не хочется показаться Кассандрой, но у меня плохие предчувствия. Я уже писал, что переживаю за «тройственный приказ» МВД-ФСБ-Минкультуры, - поправки в приказ Генпрокуратуры только укрепили меня в этих опасениях.

Снова настоятельно рекомендую всем, кто еще не получил копии архивно-следственных дел, сделать это как можно скорее.

Пишите запросы в региональные управления ФСБ, прикладывайте документы о родстве и получайте копии дел. А лучше договаривайтесь о личном визите к ним в архив, так больше шансов увидеть дела без купюр.

В некоторых регионах (Москва, Тверская область, Свердловская область, Алтайский край, где еще?) КГБ-ФСБ передали дела реабилитированных в региональные архивы (Москва и область – в ГАРФ).

Боюсь, если так и дальше пойдет, то ограничения на доступ к делам будут вводить и в гражданских архивах.

Закрывая тему предыдущих пяти постов о "дереабилитации" – хороший разбор от ОВД-инфо с комментариями в.п.с.:

https://ovd.info/2024/09/16/derehabilitation

Пишу об этом так много в канале о генеалогии, потому что архивно-следственные дела – это уникальный, ни с чем не сравнимый источник информации о жизни предков в первой половине 20 века.

Лучше только дневники и письма, но их в архивах не найдешь - они либо хранятся в семьях, либо не существуют вообще (исключение – корпус дневников проекта "Прожито", но и они переданы в архив проекта из семей).

Да, в архивно-следственных делах правды всегда меньше, чем лжи. Но именно эта ложь вершила судьбы тогда и продолжает формировать нашу реальность сейчас. Как ни парадоксально, но докопаться до правды можно, только погрузившись с головой в эту ложь.

***
Дальше собираюсь много писать о своей московской дворянской ветке, которая на поверку оказалась рязанско-смоленской и крепостной. Не переключайтесь.

Что делать с домашним архивом? Как его оцифровать? Что такое общественная архивистика?

Об этом пойдет речь на лекции Центра «Прожито» Европейского университета, открывшего новый сервис «Цифровой архив». После лекции состоится мастер-класс по работе с домашними архивами.

Вы можете принести документы из своего архива и получить рекомендации по их исследованию, хранению и оцифровке.

Эксперты и ведущие:
▪️ Михаил Мельниченко, историк, директор центра «Прожито» ЕУСПб.
▪️ Георгий Шерстнев, историк искусства, архивист центра «Прожито».
▪️Анастасия Павловская, историк, архивист центра «Прожито».

📍Лекция и мастер-класс пройдут в московском Музее криптографии во вторник, 24 сентября, в 19:00.

Участие бесплатное, по регистрации.

Мещане и крестьяне: кем было быть «престижнее»?

Недавно я писал о том, как опроверг версию о дворянском происхождении прапрабабушки. Теперь хочу рассказать, как пытался разобраться, почему она так и не перешла из крестьянского сословия в мещанское, хотя родилась в Москве и жила там, пока сословия не отменили.

Родители прапрабабушки поженились в Москве в 1892 году, то есть к моменту рождения дочери Александры в 1897-м семья жила в первопрестольной не меньше 5 лет. 

В 1916 году 19-летняя Александра устроилась на работу в Московскую окружную лечебницу, и была внесена в книгу паспортов учреждения как «крестьянская девица».

На то, что никакой связи с деревней Александра к тому времени уже не поддерживала, красноречиво указывает, например, запись в метрической книге 1915 года. Прапрабабушка не смогла назвать волости, к которой относилась ее «родная» деревня: «волости не знает», записал в метрике дьячок. А деревню вместо Шишкино она и вовсе назвала Пушкино. (Во-первых, это красиво!)

И все же, почему она продолжала оставаться «крестьянской девицей», а не перешла в мещанство, ломал я голову. Если бы кто-то спросил меня тогда, а зачем, собственно, ей нужно было это делать, я бы ответил, что быть мещанином, то есть городским жителем, престижнее, чем сельским обывателем. Но это была моя проекция, как сейчас модно говорить.

Деревня в нашем представлении – это что-то отсталое, необразованное, некультурное и преимущественно бедное. Но что представляло из себя мещанство? Так уж переход в это сословие был желаем для крестьян?

Краткий ответ – нет, потому что по объему прав мещанство вообще мало чем отличалось от крестьянства. Как и крестьяне, мещане были податным сословием и выполняли рекрутскую повинность. Довольно долго они не могли поступать на гражданскую службу и заниматься определенными видами предпринимательства без разрешения общества, к которому были приписаны. 

Не имея больших возможностей заработать, только немногие из них могли перейти в купечество. Особенно меня впечатлил тот факт, что промышленников из крестьян в первой половине 19 века было гораздо больше, чем из мещан. 

В конце 19 века был повышен имущественный ценз для участия в выборах в городские органы власти, что фактически лишило многих мещан избирательных прав. 

Даже в пореформенное время мещане, лично свободные, не имели права беспрепятственного передвижения. Переезд на новое жительство, отлучка из города «по хозяйственным делам» всегда сопровождались необходимостью получения временного паспорта.

Только к концу 19 века для мещан стало доступно высшее образование. Но несмотря на рост образованности, значительная часть мещан продолжала придерживаться традиционного уклада жизни, оставаясь носителями народной культуры. В быту мещан сохранялись обычаи и нравственные нормы, характерные для деревенского уклада. 

Мещанская среда не отличалась высокой общественной активностью, политические события нечасто обсуждались в мещанских кругах. Мещане редко читатели газеты и журналы, их представления о политике основывались преимущественно на слухах.

Занятие сельским хозяйством сохраняло свое значение в жизненном укладе горожан вплоть до конца XIX века. Современники среди занятий мещан на первое место ставили земледелие, а потом уже мелкий торг и промыслы. 

Вопрос о пользовании городской землей оставался жизненно важным для мещанства и в начале 20 века. О праве мещан на землю, предоставленную городам, говорили, в частности, участники II Всероссийского съезда мещан, происходившего в Москве в августе 1917 года. Один из делегатов говорил о мещанстве «как меньшем после крестьянства брате».

Всё это я почерпнул из замечательной статьи главного научного сотрудника исторического факультета МГУ им. Ломоносова Лидии Кошман «Мещанство в России в XIX веке». Я даже поместил статью на свой сайт, поскольку в интернете ее можно найти не в самом удобном для чтения виде. Рекомендую!

🔎 Изучу вашу родословную, как свою. Заказать исследование

«Возвращение имен» и «Возвращение фотографий»

Роскомнадзор на прошлой неделе заблокировал сайт «Возвращения имен» – ежегодной акции памяти жертв советских политических репрессий.

С 2007 года во многих российских городах 29 октября собирались люди, чтобы прочесть имена жертв государственного террора – и своих родственников, и незнакомых людей. Имя, профессия, возраст, дата ареста и казни, – вот все, что произносили участники акции. Никаких лозунгов и политических требований. Только возвращение имен.

Основанием для блокировки сайта вероятно стало решение Генпрокуратуры (госоргана, который занимается реабилитацией). О причинах можно только догадываться.

В этом году организаторы акции предложили провести «Возвращение имен» возле памятных мест, связанных с историей государственных преступлений. Мне кажется, это очень хороший формат.

Много лет 29 октября я ходил к Соловецкому камню в Москве. В 2021 году, кажется, под предлогом эпидемии ковида акцию впервые не согласовали, и «Возвращение имен» проходило в формате телемарафона. Тогда мы женой записали видео у Бутырской тюрьмы, где с ноября 1930-го по март 1931 года дожидались приговора восемь фигурантов Дела волоколамских железнодорожников, в том числе мой прапрадед Ефрем Афанасьевич Палагин.

Было очень… как бы это сказать… необычно читать имена под присмотром вооруженного вертухая на вышке, хотя я находился по ту сторону забора, где он никакой власти надо мной не имел.

В телеграме есть бот, с помощью которого можно стать организатором «Возвращения имен» в своем городе или присоединиться к уже организованной акции, а также получить имена репрессированных.

А я в этом году не только пойду читать имена, но и устрою здесь, в этом канале, свою акцию, которую по аналогии назвал «Возвращением фотографий».

Внимательные подписчики знают, что мой двоюродный прадед служил в иркутском НКВД. Я потратил довольно много времени, чтобы перелопать подшивку «Восточно-Сибирской правды» за 1937 год и найти среди многочисленных заметок о трудовых подвигах рабочих и колхозников фотографии тех, кто впоследствии был арестован. Все найденные фотографии я собираюсь также добавить на страницы репрессированных на сайте «Открытый список».