«Одна из самых известных историй, связанных с Джорджем Вашингтоном гласит, что когда ему исполнилось 6 лет, отец подарил ему топорик, и он сразу же испортил им вишнёвое дерево. Огастин, будучи в сильном гневе стал выяснять, кто это сделал, и Джордж сказал: «Отец, я не могу солгать. Это я срубил дерево». Огастин удивился честности своего сына и решил, что она ценнее вишнёвых деревьев, и поэтому простил его.»
Напомнило историю про маленького Ленина:
— Кто разбил графин, дети? — спросила она. — Не я, не я,— говорил каждый. — Не я,— сказал и Володя. Он испугался признаться перед мало знакомой тётей, в чужой квартире; ему, самому младшему из нас, трудно было сказать: "я", когда все остальные говорили лёгкое "не я". Прошло два или три месяца. Володя давно уже уехал из Кокушкина и жил опять в Симбирске. И вот раз вечером, когда дети уже улеглись, мать, обходя на ночь их кроватки, подошла и к Володиной. Он вдруг расплакался. — Я тётю Аню обманул,—сказал он, всхлипывая: — я сказал, что не я разбил графин, а ведь это я его лбом разбил!
«Одна из самых известных историй, связанных с Джорджем Вашингтоном гласит, что когда ему исполнилось 6 лет, отец подарил ему топорик, и он сразу же испортил им вишнёвое дерево. Огастин, будучи в сильном гневе стал выяснять, кто это сделал, и Джордж сказал: «Отец, я не могу солгать. Это я срубил дерево». Огастин удивился честности своего сына и решил, что она ценнее вишнёвых деревьев, и поэтому простил его.»
Напомнило историю про маленького Ленина:
— Кто разбил графин, дети? — спросила она. — Не я, не я,— говорил каждый. — Не я,— сказал и Володя. Он испугался признаться перед мало знакомой тётей, в чужой квартире; ему, самому младшему из нас, трудно было сказать: "я", когда все остальные говорили лёгкое "не я". Прошло два или три месяца. Володя давно уже уехал из Кокушкина и жил опять в Симбирске. И вот раз вечером, когда дети уже улеглись, мать, обходя на ночь их кроватки, подошла и к Володиной. Он вдруг расплакался. — Я тётю Аню обманул,—сказал он, всхлипывая: — я сказал, что не я разбил графин, а ведь это я его лбом разбил!
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips.
from us
