В мою кубанскую приемную обратился участник СВО, житель города Геленджика. Мужчина рассказал, что в результате минометного обстрела со стороны ВСУ в зоне проведения специальной военной операции он получил тяжелые ранения. Был эвакуирован в госпиталь и прооперирован. Однако после выписки в течение нескольких месяцев последствия ранений дают о себе знать. Боец не имеет возможности полноценно нести службу: потеряна чувствительность ног, хромота, затрудненное дыхание и многое другое. Кроме того, до сих пор нет заключения военно-врачебной комиссии относительно состояния его здоровья и годности к дальнейшей службе. Защитник попросил моего содействия в оказании квалифицированной медицинской помощи и последующем проведении ВВК.
С просьбой помочь бойцу направил депутатский запрос в Министерство обороны России.
В ведомстве рассмотрели документы участника спецоперации и приняли решение о его госпитализации в Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н.Бурденко. После выписки бойца военно-врачебная комиссия определит категорию его годности к службе в ВС РФ. 🇷🇺
В мою кубанскую приемную обратился участник СВО, житель города Геленджика. Мужчина рассказал, что в результате минометного обстрела со стороны ВСУ в зоне проведения специальной военной операции он получил тяжелые ранения. Был эвакуирован в госпиталь и прооперирован. Однако после выписки в течение нескольких месяцев последствия ранений дают о себе знать. Боец не имеет возможности полноценно нести службу: потеряна чувствительность ног, хромота, затрудненное дыхание и многое другое. Кроме того, до сих пор нет заключения военно-врачебной комиссии относительно состояния его здоровья и годности к дальнейшей службе. Защитник попросил моего содействия в оказании квалифицированной медицинской помощи и последующем проведении ВВК.
С просьбой помочь бойцу направил депутатский запрос в Министерство обороны России.
В ведомстве рассмотрели документы участника спецоперации и приняли решение о его госпитализации в Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н.Бурденко. После выписки бойца военно-врачебная комиссия определит категорию его годности к службе в ВС РФ. 🇷🇺
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from us
