«Электрические киты» Александра Касаверде
Девятнадцатилетний Лёня Чижев, он же Леннон, заваливает экзамен на инязе и узнаёт о смерти отца, которого едва ли когда-то знал по-настоящему. На похоронах, с подачи то ли томной, то ли слетевшей с катушек тёти, он понимает, что в прошлом его родителей кроются какие-то тайны, в которые его теперь никто не посвятит. Словом, Леннон чувствует себя неприкаянным неудачником, без особых планов на будущее и амбиций. Лучше всего о личности героя говорит список фильмов, книг и музыки, заботливо представленный в книге, — они буквально оказываются основой его идентичности.
Жизнь в нём поддерживает только подружка Лана из Минска — такая же нонконформистка не от мира сего. С ней они обсуждают несправедливость устройства этого мира и обещают, что никогда не станут такими, как эти скучные взрослые, которые передвигаются по маршруту дом-работа-дом, а потом умирают.
Они наивны, молоды и жаждут познать настоящую жизнь во всех её красках и оттенках. Вместе Леннон и Лана решают отправиться в путешествие через всю Европу на мифический остров рядом с Британией, чтобы принять участие в тайных и запрещённых мотогонках. А потом рвануть смотреть китов у Гебридских островов, потому что так завещали Леннону его детские рисунки кашалотов и загадочная записка, словно направляющая его нынешнего из прошлого.
Перед читателем разворачивается эдакий дорожный роман взросления, события которого неизбежно заставят Леннона пересмотреть свои взгляды на себя, отношения и мир вокруг. В этом приключении героев ждут первая влюблённость, безрассудные обещания, сумасбродные поступки в духе «живи быстро, умри молодым», переворачивающие сознание инсайты, предательства, скитания и даже первый успех их свеже собранной музыкальной группы. Не обойдется и без вот-это-поворотов, правдоподобность некоторых оставим на совесть авторской фантазии, подпитанной альтернативной культурой начала 2010-х.
В книге есть определённый драйв, вторящий керуаковскому «они горят, горят, горят!» (недаром одно из стихотворений Леннона называется «В дороге»). Вот только с частью «никогда не говорят банальностей» роман справляется хуже — по крайней мере с точки зрения читателя, не ровесника главных героев на момент выхода романа, но ещё слишком свежо помнящего дух и настроение тех лет.
Издательство: @azbookaknigogoliki
Девятнадцатилетний Лёня Чижев, он же Леннон, заваливает экзамен на инязе и узнаёт о смерти отца, которого едва ли когда-то знал по-настоящему. На похоронах, с подачи то ли томной, то ли слетевшей с катушек тёти, он понимает, что в прошлом его родителей кроются какие-то тайны, в которые его теперь никто не посвятит. Словом, Леннон чувствует себя неприкаянным неудачником, без особых планов на будущее и амбиций. Лучше всего о личности героя говорит список фильмов, книг и музыки, заботливо представленный в книге, — они буквально оказываются основой его идентичности.
Жизнь в нём поддерживает только подружка Лана из Минска — такая же нонконформистка не от мира сего. С ней они обсуждают несправедливость устройства этого мира и обещают, что никогда не станут такими, как эти скучные взрослые, которые передвигаются по маршруту дом-работа-дом, а потом умирают.
Они наивны, молоды и жаждут познать настоящую жизнь во всех её красках и оттенках. Вместе Леннон и Лана решают отправиться в путешествие через всю Европу на мифический остров рядом с Британией, чтобы принять участие в тайных и запрещённых мотогонках. А потом рвануть смотреть китов у Гебридских островов, потому что так завещали Леннону его детские рисунки кашалотов и загадочная записка, словно направляющая его нынешнего из прошлого.
Перед читателем разворачивается эдакий дорожный роман взросления, события которого неизбежно заставят Леннона пересмотреть свои взгляды на себя, отношения и мир вокруг. В этом приключении героев ждут первая влюблённость, безрассудные обещания, сумасбродные поступки в духе «живи быстро, умри молодым», переворачивающие сознание инсайты, предательства, скитания и даже первый успех их свеже собранной музыкальной группы. Не обойдется и без вот-это-поворотов, правдоподобность некоторых оставим на совесть авторской фантазии, подпитанной альтернативной культурой начала 2010-х.
В книге есть определённый драйв, вторящий керуаковскому «они горят, горят, горят!» (недаром одно из стихотворений Леннона называется «В дороге»). Вот только с частью «никогда не говорят банальностей» роман справляется хуже — по крайней мере с точки зрения читателя, не ровесника главных героев на момент выхода романа, но ещё слишком свежо помнящего дух и настроение тех лет.
Издательство: @azbookaknigogoliki
«Латинист» Марка Принса (пер. Александры Глебовской)
Мне только дай волю почитать или посмотреть что-нибудь о борьбе за власть в академических институциях и понаблюдать, как тихие филологи-классики плетут интриги в борьбе за вожделенное место под сводами какого-нибудь Оксбриджа. Хотя, признаться, мой абсолютный фаворит в этой сфере — мини-сериал «Кафедра» с Сандрой О в главной роли. Похожую атмосферу обещает и дебютный роман Марка Принса.
Вот только в начале повествования Тесса Темплтон, главная героиня, и не подозревает, что оказалась в центре подобной заварушки. У неё выдающиеся достижения в учёбе и исследованиях, монография ожидает решения о публикации не где-нибудь, а в Oxford University Press, а её научный руководитель Крис Эклс — один из самых выдающихся учёных в своей области. Вот только заветное письмо с предложением о трудоустройстве всё не приходит, даже варианты из списка «на крайний случай» не дают ответа. Всё встаёт на свои места, когда Тесса получает весточку от неизвестного доброжелателя с советом тщательнее выбирать тех, кто пишет ей рекомендательные письма. Неужели поддерживающий и доброжелательный Крис, с которым Тессу связывает нечто большее, чем отношения наставника и студентки, подложил ей такую свинью?
Ироничным образом тема диссертации героини — природа власти и злоупотребления ею в «Метаморфозах» Овидия, а её блестящий доклад о мифе Дафны и Аполлона, привлекший к ней внимание в академических кругах, оборачивается реальностью её жизни. Несколько нелепый интриган Эклс душит свою аспирантку жаждой обладания и идёт на самые грязные уловки, чтобы привязать её к себе. Тесса же не готова протягивать ему лавровую ветвь мира — в её рукаве есть козырь: потенциально громкое (с учётом узости специализации) открытие об истинном авторстве дошедших до наших дней стихов одного из малых поэтов.
Подобно тому как студенты-латинисты кропотливо разбирают каждую словоформу в произведениях римских поэтов, чтобы избежать ошибок и двусмысленностей, так и Марк Принс подробно раскрывает все метафоры и отсылки. Роман написан будто по нотам, нельзя не отметить внимание автора к деталям университетской жизни — все эти, казалось бы, скучные конференции и защиты, споры о ссылках в статьях. Однако в нём словно не заложено пространства для самостоятельной работы читателя. В остальном же книга увлекательная, атмосферу академической среды передаёт отлично, а концовка так вообще на A+.
Издательство: @polyandria
Мне только дай волю почитать или посмотреть что-нибудь о борьбе за власть в академических институциях и понаблюдать, как тихие филологи-классики плетут интриги в борьбе за вожделенное место под сводами какого-нибудь Оксбриджа. Хотя, признаться, мой абсолютный фаворит в этой сфере — мини-сериал «Кафедра» с Сандрой О в главной роли. Похожую атмосферу обещает и дебютный роман Марка Принса.
Вот только в начале повествования Тесса Темплтон, главная героиня, и не подозревает, что оказалась в центре подобной заварушки. У неё выдающиеся достижения в учёбе и исследованиях, монография ожидает решения о публикации не где-нибудь, а в Oxford University Press, а её научный руководитель Крис Эклс — один из самых выдающихся учёных в своей области. Вот только заветное письмо с предложением о трудоустройстве всё не приходит, даже варианты из списка «на крайний случай» не дают ответа. Всё встаёт на свои места, когда Тесса получает весточку от неизвестного доброжелателя с советом тщательнее выбирать тех, кто пишет ей рекомендательные письма. Неужели поддерживающий и доброжелательный Крис, с которым Тессу связывает нечто большее, чем отношения наставника и студентки, подложил ей такую свинью?
Ироничным образом тема диссертации героини — природа власти и злоупотребления ею в «Метаморфозах» Овидия, а её блестящий доклад о мифе Дафны и Аполлона, привлекший к ней внимание в академических кругах, оборачивается реальностью её жизни. Несколько нелепый интриган Эклс душит свою аспирантку жаждой обладания и идёт на самые грязные уловки, чтобы привязать её к себе. Тесса же не готова протягивать ему лавровую ветвь мира — в её рукаве есть козырь: потенциально громкое (с учётом узости специализации) открытие об истинном авторстве дошедших до наших дней стихов одного из малых поэтов.
Подобно тому как студенты-латинисты кропотливо разбирают каждую словоформу в произведениях римских поэтов, чтобы избежать ошибок и двусмысленностей, так и Марк Принс подробно раскрывает все метафоры и отсылки. Роман написан будто по нотам, нельзя не отметить внимание автора к деталям университетской жизни — все эти, казалось бы, скучные конференции и защиты, споры о ссылках в статьях. Однако в нём словно не заложено пространства для самостоятельной работы читателя. В остальном же книга увлекательная, атмосферу академической среды передаёт отлично, а концовка так вообще на A+.
Издательство: @polyandria
«Благодать» Пола Линча (пер. Шаши Мартыновой)
Если «Песнь пророка» передавала надвигающийся ужас через лаконичность, то «Благодать» действует как полная противоположность — это щедро расцвеченная, местами сюрреалистическая проза, стирающая грань между кошмаром и реальностью. Но есть между этими романами и нечто общее — универсальность опыта. В «Песни», сосредоточившись на локальном гражданском конфликте и попытках тех, кто остался внутри него, спасти себя и близких, Линч говорит о каждом, кто когда-либо познал страх за свою жизнь и бежал, когда для спасения оказалось слишком поздно. В «Благодати» же темой мучительного внутреннего исследования становятся голод и безразличие власть имущих к страданиям простого народа.
На исходе XIX века Ирландию поразило то, что ныне именуется Великим голодом. Более миллиона человек погибли, ещё миллион эмигрировал, оставшиеся боролись за жизнь, постепенно растрачивая всё человеческое (одно из самых ярких изображений этой трагедии также можно найти в «Доме смерти» Билли О’Кэллахана). Однажды морозным утром мать выволакивает старшую дочь, четырнадцатилетнюю Грейс, на улицу, обстригает ей волосы и заставляет переодеться в мужскую одежду. Хотела ли она избавиться от лишнего рта, когда на подходе очередной ребёнок, или же уберечь повзрослевшую дочь от жестокого любовника? Грейс остаётся только гадать — и отправляться в путь. За ней увязывается неугомонный младший брат Колли, который, кажется, не замолкает ни на минуту, но всё же даёт ценные советы о том, как сойти за своего парня. Но, как напоминает Пол Линч притворно тихим, но шокирующим сюжетным поворотом, бесплодные пустоши Ирландии — не место, где двое детей могут беззаботно путешествовать.
А путь Грейс предстоит тот ещё: в дороге она встретит целую череду бездомных, нищих, пройдох и шарлатанов, готовых на всё ради выживания. Ей придётся пережить предательства, ограбление, разоблачение, попытку изнасилования — и на собственном опыте познать, на что толкает людей ежедневная изматывающая борьба за жизнь, кем бы они ни были прежде или могли бы стать в других обстоятельствах. Она и сама примеряет на себя множество ролей. Кажется, что с каждой главой мы следуем за Грейс всё глубже по кругам ада, пока не достигаем точки, где слова оказываются неспособны передать ужас действительности, где происходит разлом, после которого — либо смерть, либо перерождение. Четыре «мёртвые страницы» — пауза в насыщенном поэтикой повествовании, от которой сердце замирает.
«Благодать», утратившая рифму с именем главной героини в переводе, исполнена в эстетике ужаса — её язык щедр на поэтические сравнения, а перевод Шаши Мартыновой придаёт этой истории о скитаниях юной героини по бесплодным землям какое-то мифическое звучание.
Издательство: @azbookaknigogoliki
Если «Песнь пророка» передавала надвигающийся ужас через лаконичность, то «Благодать» действует как полная противоположность — это щедро расцвеченная, местами сюрреалистическая проза, стирающая грань между кошмаром и реальностью. Но есть между этими романами и нечто общее — универсальность опыта. В «Песни», сосредоточившись на локальном гражданском конфликте и попытках тех, кто остался внутри него, спасти себя и близких, Линч говорит о каждом, кто когда-либо познал страх за свою жизнь и бежал, когда для спасения оказалось слишком поздно. В «Благодати» же темой мучительного внутреннего исследования становятся голод и безразличие власть имущих к страданиям простого народа.
На исходе XIX века Ирландию поразило то, что ныне именуется Великим голодом. Более миллиона человек погибли, ещё миллион эмигрировал, оставшиеся боролись за жизнь, постепенно растрачивая всё человеческое (одно из самых ярких изображений этой трагедии также можно найти в «Доме смерти» Билли О’Кэллахана). Однажды морозным утром мать выволакивает старшую дочь, четырнадцатилетнюю Грейс, на улицу, обстригает ей волосы и заставляет переодеться в мужскую одежду. Хотела ли она избавиться от лишнего рта, когда на подходе очередной ребёнок, или же уберечь повзрослевшую дочь от жестокого любовника? Грейс остаётся только гадать — и отправляться в путь. За ней увязывается неугомонный младший брат Колли, который, кажется, не замолкает ни на минуту, но всё же даёт ценные советы о том, как сойти за своего парня. Но, как напоминает Пол Линч притворно тихим, но шокирующим сюжетным поворотом, бесплодные пустоши Ирландии — не место, где двое детей могут беззаботно путешествовать.
А путь Грейс предстоит тот ещё: в дороге она встретит целую череду бездомных, нищих, пройдох и шарлатанов, готовых на всё ради выживания. Ей придётся пережить предательства, ограбление, разоблачение, попытку изнасилования — и на собственном опыте познать, на что толкает людей ежедневная изматывающая борьба за жизнь, кем бы они ни были прежде или могли бы стать в других обстоятельствах. Она и сама примеряет на себя множество ролей. Кажется, что с каждой главой мы следуем за Грейс всё глубже по кругам ада, пока не достигаем точки, где слова оказываются неспособны передать ужас действительности, где происходит разлом, после которого — либо смерть, либо перерождение. Четыре «мёртвые страницы» — пауза в насыщенном поэтикой повествовании, от которой сердце замирает.
«Благодать», утратившая рифму с именем главной героини в переводе, исполнена в эстетике ужаса — её язык щедр на поэтические сравнения, а перевод Шаши Мартыновой придаёт этой истории о скитаниях юной героини по бесплодным землям какое-то мифическое звучание.
Издательство: @azbookaknigogoliki
«Тепло человеческое» Сержа Жонкура (пер. Александры Глебовской)
Пять лет спустя после начала пандемии на русском выходит всё больше романов, посвящённых тем непростым временам, когда мы были заперты дома, когда страх за свою жизнь и жизни близких стал повседневным фоном, а разобщённость ощущалась наиболее остро. Наверняка у тех, кто проводил месяцы самоизоляции в замкнутом пространстве с родными, сохранились воспоминания о том, насколько это было сложно. В этом смысле героям романа Сержа Жонкура можно только позавидовать, ведь у них есть убежище — семейная ферма, а с ней просторы природы, которые дают хоть какую-то возможность побыть наедине с собой и ощущение свободы передвижений. Вот только, чтобы идиллия не оказалась ловушкой, героям предстоит преодолеть многолетние противоречия и вновь почувствовать себя семьёй.
Дети Анжеле и Жана уже давно разъехались кто куда: Ванесса строит карьеру фотографа в Париже, Каролина преподаёт в лицее в Тулузе, Агата вместе с мужем Грегом управляет рестораном в Родезе, и только Александр остался в родном Бертранже, чтобы заниматься семейной фермой. По новостям то и дело передают о новом вирусе из Уханя, во Франции уже есть первые заболевшие, три сестры постепенно пакуют чемоданы, чтобы переждать бурю в родных стенах, а Александру придётся забыть о ставшем привычным уединении и спокойствии. А тут ещё случай подбрасывает ему троих щенков, и Александр опасается, что контрабандисты, которые рассчитывали выручить за их продажу кругленькую сумму, в любой момент могут нагрянуть за своим «товаром».
Роман Сержа Жонкура — достаточно тихая история о семейных отношениях с вкраплениями юмора, повестки и толики драмы. Сиблинги, которые словно нарочно находятся на разных ступенях социальной лестницы, позволяют автору изобразить своеобразный срез не только французского, но и любого общества, а в контексте пандемии их различия ощущаются наиболее остро. Чего только стоит изображение Грега — ярого противника правительства, любителя теорий заговора и зрителя Russia Today. Идиллический деревенский сеттинг становится идеальным поводом поговорить об экологических проблемах, которые наносят урон не только сельскому хозяйству, но всему человечеству, и призвать к заботе об окружающей среде и ответственности. При этом в романе всё здорово сбалансировано, и у него есть некоторый жизнеутверждающий эффект — какие бы угрозы ни взваливал на нас мир, оставаясь вместе, ища пути к пониманию друг друга, мы, как говорится, всё переживём.
Издательство: @livebooks
Что почитать похожего:
«Ежегодный пир погребального братства» Матиаса Энара
Пять лет спустя после начала пандемии на русском выходит всё больше романов, посвящённых тем непростым временам, когда мы были заперты дома, когда страх за свою жизнь и жизни близких стал повседневным фоном, а разобщённость ощущалась наиболее остро. Наверняка у тех, кто проводил месяцы самоизоляции в замкнутом пространстве с родными, сохранились воспоминания о том, насколько это было сложно. В этом смысле героям романа Сержа Жонкура можно только позавидовать, ведь у них есть убежище — семейная ферма, а с ней просторы природы, которые дают хоть какую-то возможность побыть наедине с собой и ощущение свободы передвижений. Вот только, чтобы идиллия не оказалась ловушкой, героям предстоит преодолеть многолетние противоречия и вновь почувствовать себя семьёй.
Дети Анжеле и Жана уже давно разъехались кто куда: Ванесса строит карьеру фотографа в Париже, Каролина преподаёт в лицее в Тулузе, Агата вместе с мужем Грегом управляет рестораном в Родезе, и только Александр остался в родном Бертранже, чтобы заниматься семейной фермой. По новостям то и дело передают о новом вирусе из Уханя, во Франции уже есть первые заболевшие, три сестры постепенно пакуют чемоданы, чтобы переждать бурю в родных стенах, а Александру придётся забыть о ставшем привычным уединении и спокойствии. А тут ещё случай подбрасывает ему троих щенков, и Александр опасается, что контрабандисты, которые рассчитывали выручить за их продажу кругленькую сумму, в любой момент могут нагрянуть за своим «товаром».
Роман Сержа Жонкура — достаточно тихая история о семейных отношениях с вкраплениями юмора, повестки и толики драмы. Сиблинги, которые словно нарочно находятся на разных ступенях социальной лестницы, позволяют автору изобразить своеобразный срез не только французского, но и любого общества, а в контексте пандемии их различия ощущаются наиболее остро. Чего только стоит изображение Грега — ярого противника правительства, любителя теорий заговора и зрителя Russia Today. Идиллический деревенский сеттинг становится идеальным поводом поговорить об экологических проблемах, которые наносят урон не только сельскому хозяйству, но всему человечеству, и призвать к заботе об окружающей среде и ответственности. При этом в романе всё здорово сбалансировано, и у него есть некоторый жизнеутверждающий эффект — какие бы угрозы ни взваливал на нас мир, оставаясь вместе, ища пути к пониманию друг друга, мы, как говорится, всё переживём.
Издательство: @livebooks
Что почитать похожего:
«Ежегодный пир погребального братства» Матиаса Энара
«Стеклянные дома» Франчески Рис (пер. Иры Филипповой)
Честно говоря, я не могу припомнить, что читала много романов, действие которых происходило бы в Уэльсе, — на ум приходят разве что «Ложка» Дани Эрикур, «Субмарина» Джо Данторта и «Каменные клёны» Лены Элтанг. Словом, в моем читательском опыте эта локация — место практически неизведанное. Ещё меньше я встречала сюжетов о национальном сопротивлении жителей Уэльса, а потому роман Франчески Рис так привлёк моё внимание.
Героев книги, валлийского лесника по имени Гетин и англичанки Олуэн, связывает давняя история — совместное взросление, романтический багаж и общие воспоминания о тех временах, когда валлийцы боролись за свою независимость, восставали и поджигали дома англичан, возомнивших Северный Уэльс своей летней резиденцией. Эхо этих событий до сих пор раздается в лесах Северного Уэльса. Даже проведя свои подростковые годы в Лланенгане, Олуэн не выучила валлийский и так и не вписалась в местное сообщество, которое считало опасными чужаками таких, как она. Прошли годы, их пути разошлись: Олуэн стала успешным режиссёром в Лондоне и удачно вышла замуж, а Гет остался в родных краях и выучился обращаться с пилой. Но сквозь годы их обоих в разном смысле не отпускал загадочный модернистский дом из стекла и дерева — Ти Гвидр, в котором так легко было вообразить другое, не похожее на жизнь в Лланенгане, будущее. И вот, много лет спустя, Олуэн возвращается в Ти Гвидр, но уже его хозяйкой, что становится для Гета полной неожиданностью.
Если честно, к любовной линии в романе я осталась несколько безучастной — метания между по всем параметрам хорошим мужем и подростковой любовью меня не так тронули. Зато я полюбила этот роман сразу за несколько других моментов: экскурс в историю сопротивления валлийцев, обращение к фольклору, изображение природного и социального ландшафта страны, в которых Франческа Рис, будучи сама из тех краёв, явно знает толк. А ещё — невероятно атмосферное возвращение в 1990-е с музыкой, подростковыми страстями и вечеринками. Из неочевидных плюсов — из упомянутых в книге треков соберётся обалденный плейлист!
Издательство: @belles_lettres
Честно говоря, я не могу припомнить, что читала много романов, действие которых происходило бы в Уэльсе, — на ум приходят разве что «Ложка» Дани Эрикур, «Субмарина» Джо Данторта и «Каменные клёны» Лены Элтанг. Словом, в моем читательском опыте эта локация — место практически неизведанное. Ещё меньше я встречала сюжетов о национальном сопротивлении жителей Уэльса, а потому роман Франчески Рис так привлёк моё внимание.
Героев книги, валлийского лесника по имени Гетин и англичанки Олуэн, связывает давняя история — совместное взросление, романтический багаж и общие воспоминания о тех временах, когда валлийцы боролись за свою независимость, восставали и поджигали дома англичан, возомнивших Северный Уэльс своей летней резиденцией. Эхо этих событий до сих пор раздается в лесах Северного Уэльса. Даже проведя свои подростковые годы в Лланенгане, Олуэн не выучила валлийский и так и не вписалась в местное сообщество, которое считало опасными чужаками таких, как она. Прошли годы, их пути разошлись: Олуэн стала успешным режиссёром в Лондоне и удачно вышла замуж, а Гет остался в родных краях и выучился обращаться с пилой. Но сквозь годы их обоих в разном смысле не отпускал загадочный модернистский дом из стекла и дерева — Ти Гвидр, в котором так легко было вообразить другое, не похожее на жизнь в Лланенгане, будущее. И вот, много лет спустя, Олуэн возвращается в Ти Гвидр, но уже его хозяйкой, что становится для Гета полной неожиданностью.
Если честно, к любовной линии в романе я осталась несколько безучастной — метания между по всем параметрам хорошим мужем и подростковой любовью меня не так тронули. Зато я полюбила этот роман сразу за несколько других моментов: экскурс в историю сопротивления валлийцев, обращение к фольклору, изображение природного и социального ландшафта страны, в которых Франческа Рис, будучи сама из тех краёв, явно знает толк. А ещё — невероятно атмосферное возвращение в 1990-е с музыкой, подростковыми страстями и вечеринками. Из неочевидных плюсов — из упомянутых в книге треков соберётся обалденный плейлист!
Издательство: @belles_lettres
«Кролиководство» Банни Киршенбаум (пер. Андрея Шаулиса)
Едкий, сардонически смешной роман о депрессии.
«Банни? Это настоящее имя?» — вопрос, который выводит главную героиню из себя, впрочем, как и миллион других вещей. Банни всегда находится на грани — зашвырнуть объект раздражения в стену или расплакаться. У неё клиническая депрессия. При внешнем благополучии она с трудом справляется с простыми вещами, а то и вовсе неделями не может встать с кровати и сходить в душ.
Роман делится на две части: Банни дома, пытается справиться с бессмысленностью бытия, которое то и дело накрывает её свинцовым одеялом, и собирается на новогоднюю вечеринку к друзьям, которых видит раз в год; и Банни в психиатрической лечебнице. Эти две части выглядят как две разные книги, будто бы «Мой год отдыха и релакса» Мошфег встречает «Прерванную жизнь» Кейсен.
Банни — героиня со специфическим характером и харАктерным мрачным чувством юмора. Она говорит, что думает, не колеблясь и не боясь обидеть собеседника. Может быть, поэтому, как она считает, её не любят? В её идеальной семье она была изгоем, муж, кажется, искренне заботится о ней, но тайно встречается с категорически уравновешенной коллегой. Да ещё и единственная подруга умерла. Тут есть от чего потерять почву под ногами. Банни видит мир насквозь, раздражённо стирая с него сентиментальность и напускное. Когда её друзья за ужином по-снобски обсуждают разновидности уксуса и роман Боланьо, она всаживает себе в ногу вилку.
С одной стороны, кажется, что все эти факторы, накопившись, и приводят Банни в это состояние. С другой — в романе очень хорошо показано, что нельзя просто взять и объяснить, почему ты такой, почему у тебя депрессия, и просто перестать париться. Эпизоды из прошлого и настоящего сменяют друг друга, перемежаясь с записями самой героини, в которых она пытается отыскать ответы, но ответов нет — так же, как непонятно читателю, станет ли Банни в конечном итоге лучше.
Но прочитать это стоит, потому что:
а) здесь есть честное и язвительное описание лицемерия мира, которое сводит с ума;
б) в книге есть что-то трогательное, что, возможно, заставит вас быть более чутким и внимательным к себе и другим.
Издательство: @polyandria
#dochitalatut_old_but_gold
Едкий, сардонически смешной роман о депрессии.
«Банни? Это настоящее имя?» — вопрос, который выводит главную героиню из себя, впрочем, как и миллион других вещей. Банни всегда находится на грани — зашвырнуть объект раздражения в стену или расплакаться. У неё клиническая депрессия. При внешнем благополучии она с трудом справляется с простыми вещами, а то и вовсе неделями не может встать с кровати и сходить в душ.
Роман делится на две части: Банни дома, пытается справиться с бессмысленностью бытия, которое то и дело накрывает её свинцовым одеялом, и собирается на новогоднюю вечеринку к друзьям, которых видит раз в год; и Банни в психиатрической лечебнице. Эти две части выглядят как две разные книги, будто бы «Мой год отдыха и релакса» Мошфег встречает «Прерванную жизнь» Кейсен.
Банни — героиня со специфическим характером и харАктерным мрачным чувством юмора. Она говорит, что думает, не колеблясь и не боясь обидеть собеседника. Может быть, поэтому, как она считает, её не любят? В её идеальной семье она была изгоем, муж, кажется, искренне заботится о ней, но тайно встречается с категорически уравновешенной коллегой. Да ещё и единственная подруга умерла. Тут есть от чего потерять почву под ногами. Банни видит мир насквозь, раздражённо стирая с него сентиментальность и напускное. Когда её друзья за ужином по-снобски обсуждают разновидности уксуса и роман Боланьо, она всаживает себе в ногу вилку.
С одной стороны, кажется, что все эти факторы, накопившись, и приводят Банни в это состояние. С другой — в романе очень хорошо показано, что нельзя просто взять и объяснить, почему ты такой, почему у тебя депрессия, и просто перестать париться. Эпизоды из прошлого и настоящего сменяют друг друга, перемежаясь с записями самой героини, в которых она пытается отыскать ответы, но ответов нет — так же, как непонятно читателю, станет ли Банни в конечном итоге лучше.
Но прочитать это стоит, потому что:
а) здесь есть честное и язвительное описание лицемерия мира, которое сводит с ума;
б) в книге есть что-то трогательное, что, возможно, заставит вас быть более чутким и внимательным к себе и другим.
Издательство: @polyandria
#dochitalatut_old_but_gold
«Сочувствую, что вы так чувствуете» Ребекки Уэйт (пер. Анастасии Наумовой)
«По-моему, люди делятся на два типа. Те, кто считает жизнь комедией с отдельными элементами трагедии, и те, кто полагает, будто жизнь трагедия, но местами смешная» — говорит ближе к концу одна из героинь книги, словно аккуратно закругляя и подытоживая всё, что мы прочитали до этого. В своем новом романе Ребекка Уэйт мастерски балансирует между двумя этими крайностями, рассказывая историю жизни двух поколений одной семьи, омраченной тенью психического заболеваний ближайших родственников.
В первой главе, действие которой происходит на похоронах, Уэйт расставляет фигуры и очень ясно изображает динамику отношений между героями: вот мягкая, наивная и немного социально неловкая Элис, которая пытается всем угодить, вот её заносчивый старший брат, воспитанный в полной уверенности в своем совершенстве и непогрешимости, вот Ханна — сестра-близняшка Элис и отрезанный ломоть в семье, — независимая и взбалмошная, а вот их мама Селия, с которой каждый из её детей не ладит по-своему, — контролирующая и требовательная. Между всеми ними явно когда-то произошел серьезный раскол, и именно залечивание его последствий станет главной движущей силой сюжета.
Перемещаясь между настоящим и прошлым героев, Уэйт раскрывает семейные тайны, травмы и мотивы поведения героев, скрытые от остальных. Постоянно кажется, что читатель знает чуть больше, но писательница регулярно удивляет, заводя семейную драму на какой-то новый виток. Обиды, недопонимания и секретики копятся, так и ждешь, когда это всё шарахнет. А в центре этого семейного безобразия, как мне кажется, оказывается Элис, ведь именно ей приходится терпеть манипуляции Селии и одновременно худо-бедно поддерживать отношения с братом и сестрой.
Ребекка Уэйт написала очень оригинальный, тонкий и остроумный (нет, мне не кажется, что для его похвалы достаточно эпитетов) семейный роман, все персонажи которого слегка ку-ку — пробу ставить не на ком. При этом он наполнен меткими и едкими жизненными наблюдениями, так что скорее вызывает сравнение с моими любимчиками «И в горе, и в радости» Мег Мейсон и «Кролиководством» Бинни Киршенбаум, чем другим доступном на русском языке романом Уэйт — «Отцы наши», в котором темы наследственных семейных травм раскрываются с совершенно другого ракурса и в абсолютно непохожем, мрачном тоне. Это ли не мастерство — разрабатывать одну тему, но не повторяться?
Издательство: @phantombooks
«По-моему, люди делятся на два типа. Те, кто считает жизнь комедией с отдельными элементами трагедии, и те, кто полагает, будто жизнь трагедия, но местами смешная» — говорит ближе к концу одна из героинь книги, словно аккуратно закругляя и подытоживая всё, что мы прочитали до этого. В своем новом романе Ребекка Уэйт мастерски балансирует между двумя этими крайностями, рассказывая историю жизни двух поколений одной семьи, омраченной тенью психического заболеваний ближайших родственников.
В первой главе, действие которой происходит на похоронах, Уэйт расставляет фигуры и очень ясно изображает динамику отношений между героями: вот мягкая, наивная и немного социально неловкая Элис, которая пытается всем угодить, вот её заносчивый старший брат, воспитанный в полной уверенности в своем совершенстве и непогрешимости, вот Ханна — сестра-близняшка Элис и отрезанный ломоть в семье, — независимая и взбалмошная, а вот их мама Селия, с которой каждый из её детей не ладит по-своему, — контролирующая и требовательная. Между всеми ними явно когда-то произошел серьезный раскол, и именно залечивание его последствий станет главной движущей силой сюжета.
Перемещаясь между настоящим и прошлым героев, Уэйт раскрывает семейные тайны, травмы и мотивы поведения героев, скрытые от остальных. Постоянно кажется, что читатель знает чуть больше, но писательница регулярно удивляет, заводя семейную драму на какой-то новый виток. Обиды, недопонимания и секретики копятся, так и ждешь, когда это всё шарахнет. А в центре этого семейного безобразия, как мне кажется, оказывается Элис, ведь именно ей приходится терпеть манипуляции Селии и одновременно худо-бедно поддерживать отношения с братом и сестрой.
Ребекка Уэйт написала очень оригинальный, тонкий и остроумный (нет, мне не кажется, что для его похвалы достаточно эпитетов) семейный роман, все персонажи которого слегка ку-ку — пробу ставить не на ком. При этом он наполнен меткими и едкими жизненными наблюдениями, так что скорее вызывает сравнение с моими любимчиками «И в горе, и в радости» Мег Мейсон и «Кролиководством» Бинни Киршенбаум, чем другим доступном на русском языке романом Уэйт — «Отцы наши», в котором темы наследственных семейных травм раскрываются с совершенно другого ракурса и в абсолютно непохожем, мрачном тоне. Это ли не мастерство — разрабатывать одну тему, но не повторяться?
Издательство: @phantombooks
«Проклятый Петербург»
«Всё в этой книге — правда», — хотелось мне сказать после прочтения всех восьми историй из сборника. Настолько аутентично и близко они звучат к распространяющейся внутри и за пределами Петербурга мифологии города. Ну, знаете, Башня грифонов, ужасы с Обводного канала, ротонда на Гороховой — все дела. Количество петербургских городских легенд неисчислимо и регулярно пополняется, и авторы этого сборника очень удачно вписывают собственное представление о районах и достопримечательностях в эту традицию.
Здесь совершенно заурядные персонажи — выпивохи, маргиналы, поэты и другие потерянные личности — проваливаются во временные петли, становятся свидетелями локального зомби-апокалипсиса на Васильевском острове, теряются в потоке вечности на неспящей улице Некрасова, заливая зенки овощной настойкой в «Заливе» или смакуя коктейли с особой подачей в баре «Полторы комнаты» на Маяковского. Здесь ностальгия меняет реальность, желания на крышах стоит загадывать тщательнее, а с серой унылостью спальников надо быть начеку, ведь не ровен час, что она поглотит и не поперхнётся. Лично мне очень импонировало это разделение на районы, потому что и в самом деле у всех у них очень своеобразный вайб и отдельная мифология.
Издательская программа знакового независимого книжного «Все свободны» собрала под одной обложкой очень примечательный коллектив авторов: Алексея Поляринова, Аллу Горбунову, Анну Козлову, Лёху Никонова, Антона Секисова, Максима Тесли, Константина Сперанского и Нургула Нурсагатова. Одинаково интересным оказался взгляд и жителей города, и тех, кто бросил всё и рванул в Петербург. Пожалуй, из наиболее понравившихся я выделю Алексея Поляринова с его помесью псевдодокументалистики и художественного вымысла и Максима Тесли, которому особенно точно удалось уловить атмосферу вечной вечеринки в районе Некрасова. Особого готического звучания всему этому то ли мистическому, то ли сюрреалистическому безобразию добавляют черно-белые гравюры краеведа и художницы Дарьи Усовой.
Издательство: @vsesvobodny
«Всё в этой книге — правда», — хотелось мне сказать после прочтения всех восьми историй из сборника. Настолько аутентично и близко они звучат к распространяющейся внутри и за пределами Петербурга мифологии города. Ну, знаете, Башня грифонов, ужасы с Обводного канала, ротонда на Гороховой — все дела. Количество петербургских городских легенд неисчислимо и регулярно пополняется, и авторы этого сборника очень удачно вписывают собственное представление о районах и достопримечательностях в эту традицию.
Здесь совершенно заурядные персонажи — выпивохи, маргиналы, поэты и другие потерянные личности — проваливаются во временные петли, становятся свидетелями локального зомби-апокалипсиса на Васильевском острове, теряются в потоке вечности на неспящей улице Некрасова, заливая зенки овощной настойкой в «Заливе» или смакуя коктейли с особой подачей в баре «Полторы комнаты» на Маяковского. Здесь ностальгия меняет реальность, желания на крышах стоит загадывать тщательнее, а с серой унылостью спальников надо быть начеку, ведь не ровен час, что она поглотит и не поперхнётся. Лично мне очень импонировало это разделение на районы, потому что и в самом деле у всех у них очень своеобразный вайб и отдельная мифология.
Издательская программа знакового независимого книжного «Все свободны» собрала под одной обложкой очень примечательный коллектив авторов: Алексея Поляринова, Аллу Горбунову, Анну Козлову, Лёху Никонова, Антона Секисова, Максима Тесли, Константина Сперанского и Нургула Нурсагатова. Одинаково интересным оказался взгляд и жителей города, и тех, кто бросил всё и рванул в Петербург. Пожалуй, из наиболее понравившихся я выделю Алексея Поляринова с его помесью псевдодокументалистики и художественного вымысла и Максима Тесли, которому особенно точно удалось уловить атмосферу вечной вечеринки в районе Некрасова. Особого готического звучания всему этому то ли мистическому, то ли сюрреалистическому безобразию добавляют черно-белые гравюры краеведа и художницы Дарьи Усовой.
Издательство: @vsesvobodny
«Максим и Фёдор» Владимира Шинкарёва
Не перестаю удивляться разнообразию серии «Азбука. Голоса» — то, что поначалу казалось мне начинанием для открытия широкой публике молодых авторов, на деле подразумевает «голоса» русскоязычной прозы в самом широком смысле. В ней соседствуют дебютанты: Марина Чуфистова с её замечательным романом «Йалка» (очень жду вторую книгу!), смешной миллениальский «Маркетолог от Бога» Екатерины Какуриной, экспериментальное «Кафе смерти» Анны Линской; признанные, отмеченные крупными литературными премиями авторы — Владимир Березин, Андрей Волос и Сергей Гандлевский, а также такие примечательные и ни на что не похожие книги, как «Максим и Фёдор» петербургского художника, писателя, сооснователя и идеолога творческой группы «Митьки» Владимира Шинкарёва.
Это издание — сборник разнообразного творчества Шинкарёва: тут вам и песни, и басни, стихи, рассказы, картины, и даже некоторые заметки о мировой литературе, к которой автор создавал иллюстрации (они тоже представлены), сказка «Домашний ёж», остающаяся слезоточиво-сентиментальной ровно до «линии отрыва от детей», и совершенно безумный «Папуас из Гондураса», без экивоков озаглавленный «бредом в двух частях».
Заглавное же произведение — роман «Максим и Фёдор», обретший популярность ещё в 1980-х, когда он вышел в самиздате и был тут же растащен на цитаты. Это история, а скорее зарисовки из жизни двух друзей-алкоголиков, которые живут в типичной ленинградской коммуналке и выползают из неё на свет божий в основном для того, чтобы купить портвейн, или не слишком радушно принимают гостей и учеников. Да-да, у Максима, наиболее интеллектуального из этой парочки, что он сам не устаёт подчёркивать, есть ученики, готовые проследовать за ним по пути дзен-буддизма, овеянного парами алкоголя. Впрочем, практически любая дзен-буддистская притча в случае Максима и Фёдора разрешается ответом «Да иди ты в жопу...», а то и поджопником.
Текст уморительно смешной, абсурдистский — в смысле изменённого восприятия повседневности героями, наполненный характерной ленинградской топографией и описаниями позднесоветского быта, а ещё — особой запойной нежностью, но неожиданно трезвым взглядом на позднесоветскую действительность.
Издательство: @azbookaknigogoliki
Не перестаю удивляться разнообразию серии «Азбука. Голоса» — то, что поначалу казалось мне начинанием для открытия широкой публике молодых авторов, на деле подразумевает «голоса» русскоязычной прозы в самом широком смысле. В ней соседствуют дебютанты: Марина Чуфистова с её замечательным романом «Йалка» (очень жду вторую книгу!), смешной миллениальский «Маркетолог от Бога» Екатерины Какуриной, экспериментальное «Кафе смерти» Анны Линской; признанные, отмеченные крупными литературными премиями авторы — Владимир Березин, Андрей Волос и Сергей Гандлевский, а также такие примечательные и ни на что не похожие книги, как «Максим и Фёдор» петербургского художника, писателя, сооснователя и идеолога творческой группы «Митьки» Владимира Шинкарёва.
Это издание — сборник разнообразного творчества Шинкарёва: тут вам и песни, и басни, стихи, рассказы, картины, и даже некоторые заметки о мировой литературе, к которой автор создавал иллюстрации (они тоже представлены), сказка «Домашний ёж», остающаяся слезоточиво-сентиментальной ровно до «линии отрыва от детей», и совершенно безумный «Папуас из Гондураса», без экивоков озаглавленный «бредом в двух частях».
Заглавное же произведение — роман «Максим и Фёдор», обретший популярность ещё в 1980-х, когда он вышел в самиздате и был тут же растащен на цитаты. Это история, а скорее зарисовки из жизни двух друзей-алкоголиков, которые живут в типичной ленинградской коммуналке и выползают из неё на свет божий в основном для того, чтобы купить портвейн, или не слишком радушно принимают гостей и учеников. Да-да, у Максима, наиболее интеллектуального из этой парочки, что он сам не устаёт подчёркивать, есть ученики, готовые проследовать за ним по пути дзен-буддизма, овеянного парами алкоголя. Впрочем, практически любая дзен-буддистская притча в случае Максима и Фёдора разрешается ответом «Да иди ты в жопу...», а то и поджопником.
Текст уморительно смешной, абсурдистский — в смысле изменённого восприятия повседневности героями, наполненный характерной ленинградской топографией и описаниями позднесоветского быта, а ещё — особой запойной нежностью, но неожиданно трезвым взглядом на позднесоветскую действительность.
Издательство: @azbookaknigogoliki
Без долгих предисловий, представляю вашему вниманию традиционный список книг к ярмарке Non/Fiction, которая пройдет 10-13 апреля в Гостином дворе.
В этот раз у меня почти все новёхонькое и нечитанное, но очень интригующее. Заготовила шоппер побольше!
Ad Marginem (D-2)
«Зов запахов» Реко Секигути
«Камень безумия» Бенхамина Лабатута
«Нулевая степень письма» Ролана Барта
«Удовольствие от текста» Ролана Барта
Garage (С-10)
«Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века» Юрия Медена
«Утопия в снегах. Социально-архитектурные эксперименты в Сибири, 1910–1930-е» Ивана Атапина
«Авангард и “Анархия”. Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения» Анны Бражкиной
АСТ (C-9)
«Я не прощаюсь» Хан Ган
НЛО (С-1)
«Становление писательницы» Линды Петерсон
«Шляпу можешь не снимать» Линор Горалик
Поляндрия NoAge (E-16)
«Улица Холодова» Евгении Некрасовой
«Весна воды» Ольги Птицевой
«По орбите» Саманты Харви
«Люди без внутреннего сияния» Йенте Постюмы
Livebook (E-22)
«Оглянуться назад» Хауана Габриэля Васкеса
«Портрет» Сюзан Обри
«Тепло человеческое» Сержа Жонкура
СЛОВО (С-11)
«Амбруаз Воллар. Открыватель талантов» Наталии Семеновой
Фантом (B-13)
«Дураки все» Ричарда Руссо
«Сочувствую, что вы так чувствуете» Ребекки Уэйт
Азбука (D-10)
«Загадка по имени Кристобаль Баленсиага» Марии Фернандес-Миранды
«Когда нас держат» Энн Майклз
«Книга скворцов» Романа Шмаракова
«Свидетель» Владимира Березина
Inspiria (C-17)
«Сорока на виселице» Эдуарда Веркина
«Похороны К.» Чон Хи-Ран
Синдбад (B-1)
«Сны деревни Динчжуан» Янь Лянькэ
Дом историй (B-5)
«Дорогуша» Си Джей Скьюз
«Исповедь скучной тетки» Мари-Рене Лавуа
«Совушка» Клэр Ошецки
РЕШ (C-7)
«Эйзен» Гузель Яхоной
«Вдовушка» Анны Чухлебовой
МИФ (С-15, D-20)
«Балканские мифы» Наталии Осояну
«Хозяин белых оленей» Константина Куксина
Бомбора (В-21 и J-6)
«Империя боли» Патрика Раддена Кифа
Самокат (L-1)
«Хранитель мировой поверхности» Бусейны аль-Исы
«О чем думает только что отрубленная голова» Хуана Карлоса Кесадаса
«Пожирающий» Полины Щербак
Альпина Проза (С-5)
«Непокои» Маргариты Ронжиной
«Тем легче» Анастасии Сопиковой
«Хрустальный дом» Юлии Лукшиной
Альпина (C-5)
«Путеводитель по Средневековью» Энтони Бейла
«Шерсть дыбом» Мэри Роуч
Бель Летр (C-5)
«Я — Мари Кюри» Сары Раттаро
«Разве мы не можем быть подругами» Элайзы Найт и Денни С. Брайс
Лёд (В-11)
«Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда» Яна Монхаупта
«Ворон. Культурная история» Мишеля Пастуро
«Кафка. Пишущий ради жизни» Рюдигера Сафрански
Коллективный стенд независимых издательств:
Носорог
«Сны и рассказы» Вальтера Беньямина
Подписные издания
«Вопль и Кадиш» Аллена Гинзберга
«Люди из Бильбао рождаются где захотят» Марии Ларреа
«Убежище» Эдит Уортон
Издательство Individuum на ярмарку не пустили, а потому за их книжками идем в бар «Барка», который находится там же, в Гостином дворе. Отдельного упоминания стоит восхитительное названия их личного фестиваля – «„Бражники“ — и напиться!»
«Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века» Максима Жегалина
«Книга о Граде женском» Кристины Пизанской
«Вспышка. Неизвестная история ВИЧ в СССР» Ирины Ролдугиной и Катерины Сувериной
P.S. Коты намекают, что коромбочка для новых книг уже занята и места там нет.
В этот раз у меня почти все новёхонькое и нечитанное, но очень интригующее. Заготовила шоппер побольше!
Ad Marginem (D-2)
«Зов запахов» Реко Секигути
«Камень безумия» Бенхамина Лабатута
«Нулевая степень письма» Ролана Барта
«Удовольствие от текста» Ролана Барта
Garage (С-10)
«Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века» Юрия Медена
«Утопия в снегах. Социально-архитектурные эксперименты в Сибири, 1910–1930-е» Ивана Атапина
«Авангард и “Анархия”. Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения» Анны Бражкиной
АСТ (C-9)
«Я не прощаюсь» Хан Ган
НЛО (С-1)
«Становление писательницы» Линды Петерсон
«Шляпу можешь не снимать» Линор Горалик
Поляндрия NoAge (E-16)
«Улица Холодова» Евгении Некрасовой
«Весна воды» Ольги Птицевой
«По орбите» Саманты Харви
«Люди без внутреннего сияния» Йенте Постюмы
Livebook (E-22)
«Оглянуться назад» Хауана Габриэля Васкеса
«Портрет» Сюзан Обри
«Тепло человеческое» Сержа Жонкура
СЛОВО (С-11)
«Амбруаз Воллар. Открыватель талантов» Наталии Семеновой
Фантом (B-13)
«Дураки все» Ричарда Руссо
«Сочувствую, что вы так чувствуете» Ребекки Уэйт
Азбука (D-10)
«Загадка по имени Кристобаль Баленсиага» Марии Фернандес-Миранды
«Когда нас держат» Энн Майклз
«Книга скворцов» Романа Шмаракова
«Свидетель» Владимира Березина
Inspiria (C-17)
«Сорока на виселице» Эдуарда Веркина
«Похороны К.» Чон Хи-Ран
Синдбад (B-1)
«Сны деревни Динчжуан» Янь Лянькэ
Дом историй (B-5)
«Дорогуша» Си Джей Скьюз
«Исповедь скучной тетки» Мари-Рене Лавуа
«Совушка» Клэр Ошецки
РЕШ (C-7)
«Эйзен» Гузель Яхоной
«Вдовушка» Анны Чухлебовой
МИФ (С-15, D-20)
«Балканские мифы» Наталии Осояну
«Хозяин белых оленей» Константина Куксина
Бомбора (В-21 и J-6)
«Империя боли» Патрика Раддена Кифа
Самокат (L-1)
«Хранитель мировой поверхности» Бусейны аль-Исы
«О чем думает только что отрубленная голова» Хуана Карлоса Кесадаса
«Пожирающий» Полины Щербак
Альпина Проза (С-5)
«Непокои» Маргариты Ронжиной
«Тем легче» Анастасии Сопиковой
«Хрустальный дом» Юлии Лукшиной
Альпина (C-5)
«Путеводитель по Средневековью» Энтони Бейла
«Шерсть дыбом» Мэри Роуч
Бель Летр (C-5)
«Я — Мари Кюри» Сары Раттаро
«Разве мы не можем быть подругами» Элайзы Найт и Денни С. Брайс
Лёд (В-11)
«Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда» Яна Монхаупта
«Ворон. Культурная история» Мишеля Пастуро
«Кафка. Пишущий ради жизни» Рюдигера Сафрански
Коллективный стенд независимых издательств:
Носорог
«Сны и рассказы» Вальтера Беньямина
Подписные издания
«Вопль и Кадиш» Аллена Гинзберга
«Люди из Бильбао рождаются где захотят» Марии Ларреа
«Убежище» Эдит Уортон
Издательство Individuum на ярмарку не пустили, а потому за их книжками идем в бар «Барка», который находится там же, в Гостином дворе. Отдельного упоминания стоит восхитительное названия их личного фестиваля – «„Бражники“ — и напиться!»
«Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века» Максима Жегалина
«Книга о Граде женском» Кристины Пизанской
«Вспышка. Неизвестная история ВИЧ в СССР» Ирины Ролдугиной и Катерины Сувериной
P.S. Коты намекают, что коромбочка для новых книг уже занята и места там нет.
«Возвращение в Триест» Федерики Мандзон (пер. с итальянского Ксении Тименчик)
Обзор на этот роман мне захотелось начать с патетического вступления о цели и ценности литературы: хорошие книги не только позволяют читателям перенестись в места и времена, в которых они никогда не были, прочувствовать дух эпохи, изучить ландшафт — исторический и географический, но и говорят с нами о вещах понятных и узнаваемых, об универсальном опыте. Как раз такой книгой и оказался роман Федерики Мандзон. Вместе с его героиней мы отправляемся в Триест — пограничный город, где сталкиваются культуры. Мы — чтобы окунуться в историю страны и её людей, разделённых межэтническим конфликтом, она — чтобы вновь встретиться с прошлым, от которого бежала долгие годы, и наконец принять его как часть себя. «Возвращение в Триест» — это роман, в котором большая и личная истории зеркалят друг друга.
После многих лет скитаний кажется, что Альма стала одновременно чужой и своей везде: она обладает внешностью уроженки Северной Европы, говорит на нескольких языках, и вряд ли кто-то мог бы предположить, что детство и юность её прошли в непосредственной близости от Югославии. После смерти отца она возвращается в Триест, потому что он оставил ей наследство — не только материальное, но и символическое. Бродя по изменившимся улочкам, отправляясь на остров, куда она когда-то ездила с папой, Альма восстанавливает сцены и ощущения из прошлого. Поэтому повествование кажется довольно путаным — ведь так, нелинейно и нестройно, работает память. Эта фрагментарность и извилистость несколько сглаживаются плавной манерой изложения и вниманием к деталям, создающим ощутимую атмосферу места и времени действия.
Из её воспоминаний мы узнаём о конфликте внутри семьи: бабушке и дедушке — австрийских интеллигентах, которым не удалось навязать дочери, матери Альмы, свои ценности; об отце, который входил в ближайший круг Тито — его Альме как-то удалось увидеть лично; и о Вили — друге детства и первой любви.
Вили в их семью привёл отец Альмы, тем самым спасая мальчика от участи стать одной из жертв репрессий, как это случилось с его родителями. Мандзон подробно и тонко выводит историю совместного взросления Альмы и Вили, чтобы показать, насколько болезненным оказался их разрыв, когда они фактически встали по разные стороны баррикад, и то, как страшно Альме вновь встретить этого человека — незнакомца после всего случившегося — много лет спустя.
Издательство: @belles_lettres
Обзор на этот роман мне захотелось начать с патетического вступления о цели и ценности литературы: хорошие книги не только позволяют читателям перенестись в места и времена, в которых они никогда не были, прочувствовать дух эпохи, изучить ландшафт — исторический и географический, но и говорят с нами о вещах понятных и узнаваемых, об универсальном опыте. Как раз такой книгой и оказался роман Федерики Мандзон. Вместе с его героиней мы отправляемся в Триест — пограничный город, где сталкиваются культуры. Мы — чтобы окунуться в историю страны и её людей, разделённых межэтническим конфликтом, она — чтобы вновь встретиться с прошлым, от которого бежала долгие годы, и наконец принять его как часть себя. «Возвращение в Триест» — это роман, в котором большая и личная истории зеркалят друг друга.
После многих лет скитаний кажется, что Альма стала одновременно чужой и своей везде: она обладает внешностью уроженки Северной Европы, говорит на нескольких языках, и вряд ли кто-то мог бы предположить, что детство и юность её прошли в непосредственной близости от Югославии. После смерти отца она возвращается в Триест, потому что он оставил ей наследство — не только материальное, но и символическое. Бродя по изменившимся улочкам, отправляясь на остров, куда она когда-то ездила с папой, Альма восстанавливает сцены и ощущения из прошлого. Поэтому повествование кажется довольно путаным — ведь так, нелинейно и нестройно, работает память. Эта фрагментарность и извилистость несколько сглаживаются плавной манерой изложения и вниманием к деталям, создающим ощутимую атмосферу места и времени действия.
Из её воспоминаний мы узнаём о конфликте внутри семьи: бабушке и дедушке — австрийских интеллигентах, которым не удалось навязать дочери, матери Альмы, свои ценности; об отце, который входил в ближайший круг Тито — его Альме как-то удалось увидеть лично; и о Вили — друге детства и первой любви.
Вили в их семью привёл отец Альмы, тем самым спасая мальчика от участи стать одной из жертв репрессий, как это случилось с его родителями. Мандзон подробно и тонко выводит историю совместного взросления Альмы и Вили, чтобы показать, насколько болезненным оказался их разрыв, когда они фактически встали по разные стороны баррикад, и то, как страшно Альме вновь встретить этого человека — незнакомца после всего случившегося — много лет спустя.
Издательство: @belles_lettres
Весна наступила, птицы запели, почки проклюнулись, книжники оживились, и как давай устраивать мероприятия! В связи с чем, я решила оживить ставшую уж совсем нерегулярной рубрику окололитературных событий:
10-13 апреля, Москва, Гостиный двор – ярмарка Non/fiction. С полным расписанием мероприятий можно ознакомиться тут, а я выделю несколько особенно меня заинтересовавших:
🐝10 апреля, 15:15, Антикафе – Не только про любовь: Проза английских писательниц-миллениалов Салли Руни и Франчески Рис
🐝10 апреля, 15:15, Зал №3 – Презентация романа Йенте Постюма «Люди без внутреннего сияния»
🐝10 апреля, 17:15, Зал №3 – От чиклита до Пулитцера: Эволюция женской прозы в XXI веке
🐝11 апреля, 16:15, Зал №1 – С французской книжкою в руках. Встреча с Верой Аркадьевной Мильчиной
🐝11 апреля, 20:15, Антикафе – Издательству Ивана Лимбаха 30 лет
🐝12 апреля, 14:00, Зал № 1 – Презентация книги Наталии Семеновой «Амбруаз Воллар» и дискуссия о феномене арт-дилерства
🐝12 апреля, 14:00, Зал № 3 – Паблик-ток «Перевод — дело тонкое: как не сломать жанр»
🐝12 апреля, 18:15, Зал № 1 – Презентация книги «Can’t Stop Won’t Stop: история хип-хоп-поколения» Джеффа Чанга
🐝12 апреля, 18:15, Зал № 2 – Круглый стол: «Как находят друг друга книга и переводчик и насколько они должны быть похожи друг на друга?
🐝12 апреля, 16:15, Зал № 1 – Презентация романа «По орбите» Саманты Харви, отмеченного Букеровской премией за 2024 год. При участии космического инженера Александра Хохлова.
🐝13 апреля, 13:00, Зал № 2 – Русская южная готика: паблик-ток с ростовскими авторами серии «Азбука. Голоса»
🐝13 апреля, 15:00, Зал № 1 – «Короткий метр» в искусстве: Тренд на рассказы
🐝13 апреля, 17:15, Антикафе – Страшное будущее. Антиутопия в литературе Презентация книги «Хранитель мировой поверхности»
Расписание в этот раз прямо интересное, особенно остро стоит вопрос – как оказаться в нескольких местах одновременно?
10–13 апреля – «Бражники» – и напиться!» – альтернативный фестиваль издательства Individuum. Хулиганская программа мероприятий издательства, тосты за здоровье Individuum в рюмочных, встречи с писателями в «Книжном в Клубе», все новинки сезона в том же Гостином дворе. Все подробности и регистрация – тут.
10-13 апреля — фестиваль «Параллельно» от книжного магазина «Пархоменко». Информация о программе тут.
11 апреля – Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 – презентация романа Евгении Некрасовой «Улица Холодова». Регистрация по ссылке.
12 апреля — Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 — презентация романа Ольги Птицевой «Весна воды». Регистрация тут.
13 апреля — Тула, творческий кластер «ОКТАВА». Долгожданный благотворительный ФОНАРЬ — это встречи с авторами, блогерами и издателями, большая гаражная распродажа книг, издательский маркет, мастер-классы, читки и концерт. Все вырученные средства пойдут в пользу Благотворительного фонда «ЖИВИ». В Москве (до 6 апреля) и Туле открыт сбор книг для гаражки , адреса, куда можно отнести свое прочитанное — тут.
P.S. Устала, пока все это писала, склоняюсь следовать примеру кота на фото.
10-13 апреля, Москва, Гостиный двор – ярмарка Non/fiction. С полным расписанием мероприятий можно ознакомиться тут, а я выделю несколько особенно меня заинтересовавших:
🐝10 апреля, 15:15, Антикафе – Не только про любовь: Проза английских писательниц-миллениалов Салли Руни и Франчески Рис
🐝10 апреля, 15:15, Зал №3 – Презентация романа Йенте Постюма «Люди без внутреннего сияния»
🐝10 апреля, 17:15, Зал №3 – От чиклита до Пулитцера: Эволюция женской прозы в XXI веке
🐝11 апреля, 16:15, Зал №1 – С французской книжкою в руках. Встреча с Верой Аркадьевной Мильчиной
🐝11 апреля, 20:15, Антикафе – Издательству Ивана Лимбаха 30 лет
🐝12 апреля, 14:00, Зал № 1 – Презентация книги Наталии Семеновой «Амбруаз Воллар» и дискуссия о феномене арт-дилерства
🐝12 апреля, 14:00, Зал № 3 – Паблик-ток «Перевод — дело тонкое: как не сломать жанр»
🐝12 апреля, 18:15, Зал № 1 – Презентация книги «Can’t Stop Won’t Stop: история хип-хоп-поколения» Джеффа Чанга
🐝12 апреля, 18:15, Зал № 2 – Круглый стол: «Как находят друг друга книга и переводчик и насколько они должны быть похожи друг на друга?
🐝12 апреля, 16:15, Зал № 1 – Презентация романа «По орбите» Саманты Харви, отмеченного Букеровской премией за 2024 год. При участии космического инженера Александра Хохлова.
🐝13 апреля, 13:00, Зал № 2 – Русская южная готика: паблик-ток с ростовскими авторами серии «Азбука. Голоса»
🐝13 апреля, 15:00, Зал № 1 – «Короткий метр» в искусстве: Тренд на рассказы
🐝13 апреля, 17:15, Антикафе – Страшное будущее. Антиутопия в литературе Презентация книги «Хранитель мировой поверхности»
Расписание в этот раз прямо интересное, особенно остро стоит вопрос – как оказаться в нескольких местах одновременно?
10–13 апреля – «Бражники» – и напиться!» – альтернативный фестиваль издательства Individuum. Хулиганская программа мероприятий издательства, тосты за здоровье Individuum в рюмочных, встречи с писателями в «Книжном в Клубе», все новинки сезона в том же Гостином дворе. Все подробности и регистрация – тут.
10-13 апреля — фестиваль «Параллельно» от книжного магазина «Пархоменко». Информация о программе тут.
11 апреля – Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 – презентация романа Евгении Некрасовой «Улица Холодова». Регистрация по ссылке.
12 апреля — Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 — презентация романа Ольги Птицевой «Весна воды». Регистрация тут.
13 апреля — Тула, творческий кластер «ОКТАВА». Долгожданный благотворительный ФОНАРЬ — это встречи с авторами, блогерами и издателями, большая гаражная распродажа книг, издательский маркет, мастер-классы, читки и концерт. Все вырученные средства пойдут в пользу Благотворительного фонда «ЖИВИ». В Москве (до 6 апреля) и Туле открыт сбор книг для гаражки , адреса, куда можно отнести свое прочитанное — тут.
P.S. Устала, пока все это писала, склоняюсь следовать примеру кота на фото.
«Стенание моря» Ипполита (пер. с французского Валентины Чепиги)
Документальный графический роман о работе гуманитарной организации SOS Méditerranée, которая спасает беженцев и мигрантов, бегущих от репрессий и угроз смерти — «ада», как постоянно повторяют герои книги.
Не в последнюю очередь это ещё и очень личная история — как самого журналиста Ипполита, который освещает работу организации, так и волонтёров и спасённых. У каждого, с кем герой разговаривает и кого рисует, своя история: что-то привело их сюда, на борт судна Ocean Viking, из разных уголков мира, что-то заставляет рисковать жизнью ради спасения других людей. Сам же Ипполит тяжело переносит разлуку с сыном — совершая самоотверженный и добрый поступок, он жертвует самым дорогим и испытывает вину. Именно эти личные детали делают «Стенание моря» такой пронзительной книгой, на каждом уровне сюжета подчеркивающей ценность человеческой жизни.
Первая часть романа в большей мере посвящена функционированию самой организации и тем препонам, которые ставят ей правые активисты, политики и бюрократы. В последнее время мне даже кажется, что работа бюрократической машины снова стала большой, острой и болезненной темой. Действие этой части разворачивается во время пандемии, а это, понятно, — дополнительные сложности: суда задерживают, не пускают в порт, а людей неделями не выпускают на сушу, вынуждая находиться в стеснённых обстоятельствах и под палящим солнцем.
Вторая часть — длительная и тщательная подготовка, ведь такая рискованная задача требует слаженных действий от всех членов команды. Затем — выход на поисково-спасательную операцию. Подробно описывая все этапы работы, автор всегда сохраняет фокус на людях: его герои разделяют внутренние шуточки, обмениваются страхами, жалуются на усталость и выгорание. Эта работа сложна не только физически, но и морально — ведь сколько бы ты ни спас, на их место придут ещё тысячи, и справиться с таким непросто. И это удаётся почувствовать и читателю, когда повествование доходит до историй отдельных беженцев, которых автор расспрашивает о том, от чего они бежали, об их надеждах, мечтах и потерях. Ипполит разрушает безликое слово «мигрант» и выводит на свет человека.
Весь роман выполнен в ярких акварельных иллюстрациях, местами чередующихся с фотографиями с мест событий. Но больше всего меня тронула часть «Путевой дневник», которая состоит из отдельных личных и групповых портретов и позволяет пристальнее вглядеться в лица, исполненные усталости, благодарности, мимолётной радости и надежды.
Издательство: @polyandria
Документальный графический роман о работе гуманитарной организации SOS Méditerranée, которая спасает беженцев и мигрантов, бегущих от репрессий и угроз смерти — «ада», как постоянно повторяют герои книги.
Не в последнюю очередь это ещё и очень личная история — как самого журналиста Ипполита, который освещает работу организации, так и волонтёров и спасённых. У каждого, с кем герой разговаривает и кого рисует, своя история: что-то привело их сюда, на борт судна Ocean Viking, из разных уголков мира, что-то заставляет рисковать жизнью ради спасения других людей. Сам же Ипполит тяжело переносит разлуку с сыном — совершая самоотверженный и добрый поступок, он жертвует самым дорогим и испытывает вину. Именно эти личные детали делают «Стенание моря» такой пронзительной книгой, на каждом уровне сюжета подчеркивающей ценность человеческой жизни.
Первая часть романа в большей мере посвящена функционированию самой организации и тем препонам, которые ставят ей правые активисты, политики и бюрократы. В последнее время мне даже кажется, что работа бюрократической машины снова стала большой, острой и болезненной темой. Действие этой части разворачивается во время пандемии, а это, понятно, — дополнительные сложности: суда задерживают, не пускают в порт, а людей неделями не выпускают на сушу, вынуждая находиться в стеснённых обстоятельствах и под палящим солнцем.
Вторая часть — длительная и тщательная подготовка, ведь такая рискованная задача требует слаженных действий от всех членов команды. Затем — выход на поисково-спасательную операцию. Подробно описывая все этапы работы, автор всегда сохраняет фокус на людях: его герои разделяют внутренние шуточки, обмениваются страхами, жалуются на усталость и выгорание. Эта работа сложна не только физически, но и морально — ведь сколько бы ты ни спас, на их место придут ещё тысячи, и справиться с таким непросто. И это удаётся почувствовать и читателю, когда повествование доходит до историй отдельных беженцев, которых автор расспрашивает о том, от чего они бежали, об их надеждах, мечтах и потерях. Ипполит разрушает безликое слово «мигрант» и выводит на свет человека.
Весь роман выполнен в ярких акварельных иллюстрациях, местами чередующихся с фотографиями с мест событий. Но больше всего меня тронула часть «Путевой дневник», которая состоит из отдельных личных и групповых портретов и позволяет пристальнее вглядеться в лица, исполненные усталости, благодарности, мимолётной радости и надежды.
Издательство: @polyandria
«Империя боли» Патрика Раддена Кифа (пер. Э. И. Мельник, научный редактор — Александр Мельников)
Если вы смотрели мини-сериал «Ломка», многое из книги Кифа покажется вам знакомым: опиоидный кризис, охвативший США в 1990-е, начавшийся с «чудодейственного» Оксиконтина; коррупция в системе здравоохранения; агрессивный, лживый маркетинг; фармацевтическая корпорация, которая не только скрывала смертельную опасность своего препарата, но и перекладывала ответственность за зависимость на пациентов. Если же нет — обязательно посмотрите. В любом случае книгу Патрика Кифа я горячо рекомендую: она детально показывает, как семейство Саклеров и их детище Purdue Pharma пришли к краху — но, что важнее, объясняет, как алчность и отсутствие контроля привели к эпидемии зависимости, унесшей десятки тысяч жизней.
«Империя боли», завоевавшая премии Бейли Гиффорда и Goodreads Choice за лучший нон-фикшн 2021 года, читается как настоящий роман. Это не просто биография семейства Саклеров, сколотивших состояние на продаже Оксиконтина; это одновременно и юридический триллер, и семейная драма в духе «Наследников», где потомки Артура Саклера пытаются отжать кусочек корпорации пожирнее. Повествование выстроено мастерски - структурированно и захватывающе.
Первая часть книги рассказывает историю становления Артура Саклера, сына эмигрантов, который благодаря своей целеустремленности и деловой хватке построил настояющую империю. Он обеспечил безбедную жизнь своим братьям и потомкам, заложив основы бизнеса, который позже приведет к национальной трагедии. Кажется, что в такой книге восхищение успехом неуместно — ведь речь идет о состоянии, построенном на манипуляциях, коррупции и обмане. Но Кифа интересует не только разоблачение, но и сам образ Саклера: он предстает перед нами как герой романов Теодора Драйзера и Великий Гэтсби одновременно, харизматичный и безжалостный бизнесмен, чьи таланты и амбиции работали не только на его успех, но и на защиту непроницаемой замкнутой системы, которую он выстроил.
История Саклеров могла бы стать классическим примером выражения: «Первое поколение зарабатывает деньги, второе распоряжается ими, третье проматывает, а четвертое остается ни с чем». Однако даже после судебных разбирательств, общественного возмущения и громких разоблачений члены семьи избежали серьезного наказания. Их фамилия исчезла с табличек крупнейших музеев и университетов, но они сохранили свободу и значительную часть своего состояния.
Справедливо ли это? Нет. Но в более широком смысле «Империя боли» показывает, как работает капитализм в его наиболее хищнической форме — когда богатство и влияние позволяют не только сколотить состояние на человеческих жизнях, но и избежать ответственности.
Издательство: @bombora
Если вы смотрели мини-сериал «Ломка», многое из книги Кифа покажется вам знакомым: опиоидный кризис, охвативший США в 1990-е, начавшийся с «чудодейственного» Оксиконтина; коррупция в системе здравоохранения; агрессивный, лживый маркетинг; фармацевтическая корпорация, которая не только скрывала смертельную опасность своего препарата, но и перекладывала ответственность за зависимость на пациентов. Если же нет — обязательно посмотрите. В любом случае книгу Патрика Кифа я горячо рекомендую: она детально показывает, как семейство Саклеров и их детище Purdue Pharma пришли к краху — но, что важнее, объясняет, как алчность и отсутствие контроля привели к эпидемии зависимости, унесшей десятки тысяч жизней.
«Империя боли», завоевавшая премии Бейли Гиффорда и Goodreads Choice за лучший нон-фикшн 2021 года, читается как настоящий роман. Это не просто биография семейства Саклеров, сколотивших состояние на продаже Оксиконтина; это одновременно и юридический триллер, и семейная драма в духе «Наследников», где потомки Артура Саклера пытаются отжать кусочек корпорации пожирнее. Повествование выстроено мастерски - структурированно и захватывающе.
Первая часть книги рассказывает историю становления Артура Саклера, сына эмигрантов, который благодаря своей целеустремленности и деловой хватке построил настояющую империю. Он обеспечил безбедную жизнь своим братьям и потомкам, заложив основы бизнеса, который позже приведет к национальной трагедии. Кажется, что в такой книге восхищение успехом неуместно — ведь речь идет о состоянии, построенном на манипуляциях, коррупции и обмане. Но Кифа интересует не только разоблачение, но и сам образ Саклера: он предстает перед нами как герой романов Теодора Драйзера и Великий Гэтсби одновременно, харизматичный и безжалостный бизнесмен, чьи таланты и амбиции работали не только на его успех, но и на защиту непроницаемой замкнутой системы, которую он выстроил.
История Саклеров могла бы стать классическим примером выражения: «Первое поколение зарабатывает деньги, второе распоряжается ими, третье проматывает, а четвертое остается ни с чем». Однако даже после судебных разбирательств, общественного возмущения и громких разоблачений члены семьи избежали серьезного наказания. Их фамилия исчезла с табличек крупнейших музеев и университетов, но они сохранили свободу и значительную часть своего состояния.
Справедливо ли это? Нет. Но в более широком смысле «Империя боли» показывает, как работает капитализм в его наиболее хищнической форме — когда богатство и влияние позволяют не только сколотить состояние на человеческих жизнях, но и избежать ответственности.
Издательство: @bombora
«Двадцать шестой» Марии Даниловой @mashasdesitam
Роман Марии Даниловой («Аня здесь и там») — это замечательный пример бережного, но здорового отношения к памяти, тонкого и точного чувства времени и места, а также идеально выбранного ракурса. Перестроечная Москва здесь показана через призму восприятия пятерых обычных ещё советских детей. Каждый день Гриша, Маша, Ася, Наташа, Олежка, их родители, бабушки и дедушки ездят на двадцать шестом трамвае по своим делам: в садик, в больницу, в школу и до скрежета зубов надоевшую музыкалку; чтобы занять очередь на покупку машины или в универмаг — потому что там «выбросили» масло или лимоны.
Истории каждого из детских персонажей и членов их семей — автономны. Все они переживают свои маленькие и большие радости и трагедии, но при этом тесно переплетаются — благодаря простой географической близости, району, в котором они растут, и, конечно, времени действия, накладывающему отпечаток на всех. И всё же, благодаря органично вписанным деталям и многочисленным воспоминаниям, собранным Даниловой у друзей, знакомых и подписчиков в социальных сетях, в книге показаны очень разные, живые и достоверные жизни. Вот Наташа и её мама — детский участковый педиатр, которые живут в коммуналке с ворчливой соседкой, всегда знающей, «как правильно», и соседом-алкоголиком. А вот — Ася, её интеллигентный дедушка и тайные посылки из за рубежа с заветными жвачками с вкладышами и свитером с Микки-Маусом. Даниловой удалось показать широкий спектр судеб и сделать это аутентично и с большой теплотой.
Перестройка с её митингами, зарождающейся гласностью и всё ещё робкой, даже к финалу романа, свободой выбора — как слон в комнате. Дети заняты своими делами, и события в стране проскальзывают лишь фоном: обрывки разговоров родителей, пока герои вроде бы уже должны спать, прогулки, прерванные сборищами людей, поддерживающих выступающих на импровизированной сцене. Тем не менее, всё это — узнаваемо даже для тех, чьё детство и юность пришлись уже на обновлённую страну. Да, роман получился тёплым и ностальгическим, но он лишён сентиментальных охов-вздохов по стране с «самым вкусным в мире мороженым».
Издательство: @astrel_spb
Роман Марии Даниловой («Аня здесь и там») — это замечательный пример бережного, но здорового отношения к памяти, тонкого и точного чувства времени и места, а также идеально выбранного ракурса. Перестроечная Москва здесь показана через призму восприятия пятерых обычных ещё советских детей. Каждый день Гриша, Маша, Ася, Наташа, Олежка, их родители, бабушки и дедушки ездят на двадцать шестом трамвае по своим делам: в садик, в больницу, в школу и до скрежета зубов надоевшую музыкалку; чтобы занять очередь на покупку машины или в универмаг — потому что там «выбросили» масло или лимоны.
Истории каждого из детских персонажей и членов их семей — автономны. Все они переживают свои маленькие и большие радости и трагедии, но при этом тесно переплетаются — благодаря простой географической близости, району, в котором они растут, и, конечно, времени действия, накладывающему отпечаток на всех. И всё же, благодаря органично вписанным деталям и многочисленным воспоминаниям, собранным Даниловой у друзей, знакомых и подписчиков в социальных сетях, в книге показаны очень разные, живые и достоверные жизни. Вот Наташа и её мама — детский участковый педиатр, которые живут в коммуналке с ворчливой соседкой, всегда знающей, «как правильно», и соседом-алкоголиком. А вот — Ася, её интеллигентный дедушка и тайные посылки из за рубежа с заветными жвачками с вкладышами и свитером с Микки-Маусом. Даниловой удалось показать широкий спектр судеб и сделать это аутентично и с большой теплотой.
Перестройка с её митингами, зарождающейся гласностью и всё ещё робкой, даже к финалу романа, свободой выбора — как слон в комнате. Дети заняты своими делами, и события в стране проскальзывают лишь фоном: обрывки разговоров родителей, пока герои вроде бы уже должны спать, прогулки, прерванные сборищами людей, поддерживающих выступающих на импровизированной сцене. Тем не менее, всё это — узнаваемо даже для тех, чьё детство и юность пришлись уже на обновлённую страну. Да, роман получился тёплым и ностальгическим, но он лишён сентиментальных охов-вздохов по стране с «самым вкусным в мире мороженым».
Издательство: @astrel_spb
«Я, никогда не знавшая мужчин» Жаклин Арпман (пер. Нины Хотинской)
Англоязычное издание этого романа неприлично часто мелькало у меня в рекомендациях, и я уже хотела взяться его читать, как оказалось, что книга тихо и незаметно вышла на русском в издательстве «Текст». Роман бельгийской писательницы Жаклин Арпман был впервые опубликован ещё в 1995 году и на долгие годы пропал с радаров, пока его не переоткрыли пользователи TikTok. И знаете, прочитав, я, пожалуй, понимаю, почему именно сейчас эта книга зазвучала так остро и актуально.
Повествование ведётся от лица самой младшей из сорока женщин, уже долгое время запертых в каземате. Они давно потеряли счёт времени — в их тюрьме нет окон, а режим сна и бодрствования кажется совершенно случайным. Если старшие женщины помнят хотя бы фрагменты прежней жизни, но не знают, как, когда и почему оказались здесь, то рассказчица — чистый лист. У неё нет ни воспоминаний о свободе, ни представлений о семье, ни понимания человеческой близости. Даже имени у неё нет. Но, в отличие от остальных, у неё есть неуёмная жажда познания. Именно она придумывает способ отсчитывать время по ударам сердца (какой красивый и сильный символ), и именно в ней зарождается бунт, тогда как остальные, кажется, смирились со своим положением.
Самое страшное, что с ними случается, — не угроза физических наказаний, которая исходит от троих охранников, постоянно кружащих вокруг клетки с хлыстами наперевес, а обесчеловечение — женщины лишены любой возможности уединения, их регулярно кормят — но они не понимают, зачем продолжают существовать без надежды на освобождение. Когда же освобождение чудесным образом случается, им приходится столкнуться с пугающей неизвестностью. Вокруг — лишь безжизненная пустыня, усыпанная такими же казематами. Где они? Всё ещё на Земле? Или это чужая планета? Какие события предшествовали их заключению, и куда делись те, кто лишил их свободы? Ответов нет — и в этом, возможно, суть. Важно не столько прошлое, сколько то, как героини присваивают себе утраченное, как строят новое сообщество и учатся жить заново.
Роман Арпман — это лаконичное, но ёмкое и сильное высказывание о том, как сохранить в себе человека, когда тебя насильственно низводят до животного. В случае 39 других женщин — о том, как воспоминания о былой жизни могут быть одновременно и утешением, и поводом для сожалений, ведь эта жизнь утрачена навсегда. Для главной героини — это история взросления в тотальной изоляции, понимания, что значит быть женщиной, и обретения сестринства: она начинает лучше понимать остальных, казавшихся ей глупыми и поверхностными. Удивительно, как в такой маленькой книжке уместилось столько смыслов и вопросов, на которые сложно дать однозначный ответ.
Издательство: @textpubl
Англоязычное издание этого романа неприлично часто мелькало у меня в рекомендациях, и я уже хотела взяться его читать, как оказалось, что книга тихо и незаметно вышла на русском в издательстве «Текст». Роман бельгийской писательницы Жаклин Арпман был впервые опубликован ещё в 1995 году и на долгие годы пропал с радаров, пока его не переоткрыли пользователи TikTok. И знаете, прочитав, я, пожалуй, понимаю, почему именно сейчас эта книга зазвучала так остро и актуально.
Повествование ведётся от лица самой младшей из сорока женщин, уже долгое время запертых в каземате. Они давно потеряли счёт времени — в их тюрьме нет окон, а режим сна и бодрствования кажется совершенно случайным. Если старшие женщины помнят хотя бы фрагменты прежней жизни, но не знают, как, когда и почему оказались здесь, то рассказчица — чистый лист. У неё нет ни воспоминаний о свободе, ни представлений о семье, ни понимания человеческой близости. Даже имени у неё нет. Но, в отличие от остальных, у неё есть неуёмная жажда познания. Именно она придумывает способ отсчитывать время по ударам сердца (какой красивый и сильный символ), и именно в ней зарождается бунт, тогда как остальные, кажется, смирились со своим положением.
Самое страшное, что с ними случается, — не угроза физических наказаний, которая исходит от троих охранников, постоянно кружащих вокруг клетки с хлыстами наперевес, а обесчеловечение — женщины лишены любой возможности уединения, их регулярно кормят — но они не понимают, зачем продолжают существовать без надежды на освобождение. Когда же освобождение чудесным образом случается, им приходится столкнуться с пугающей неизвестностью. Вокруг — лишь безжизненная пустыня, усыпанная такими же казематами. Где они? Всё ещё на Земле? Или это чужая планета? Какие события предшествовали их заключению, и куда делись те, кто лишил их свободы? Ответов нет — и в этом, возможно, суть. Важно не столько прошлое, сколько то, как героини присваивают себе утраченное, как строят новое сообщество и учатся жить заново.
Роман Арпман — это лаконичное, но ёмкое и сильное высказывание о том, как сохранить в себе человека, когда тебя насильственно низводят до животного. В случае 39 других женщин — о том, как воспоминания о былой жизни могут быть одновременно и утешением, и поводом для сожалений, ведь эта жизнь утрачена навсегда. Для главной героини — это история взросления в тотальной изоляции, понимания, что значит быть женщиной, и обретения сестринства: она начинает лучше понимать остальных, казавшихся ей глупыми и поверхностными. Удивительно, как в такой маленькой книжке уместилось столько смыслов и вопросов, на которые сложно дать однозначный ответ.
Издательство: @textpubl
«Каждая собака в моём районе» Филипа К. Стеда, иллюстрации — Мэттью Корделла (пер. Александра Шмакова)
Как вы знаете, у меня двое замечательных, хоть и немного дурных, котов. Об их привычках, странностях и шалостях я могу говорить бесконечно (поэтому лучше не будем поднимать эту тему). Думаю, у многих владельцев питомцев это работает точно так же.
Вот и герои книжки автора бестселлеров по версии New York Times Филипа Стеда прямо-таки начинают светиться, когда юный Луис стучит к ним в дверь и интересуется, не живёт ли у них собака, а если да — то как её зовут и чем она особенная. Луис делает это не из праздного интереса, а потому что с подачи любимой бабули обнаруживает: администрация района совершенно не ведёт учёт местных собак. Непорядок! — говорит бабушке мальчик, собирает в рюкзак планшет, перекус и выпендрёжную ручку и отправляется проводить собственный опрос.
А пока Луис путешествует от двери к двери, знакомится с питомцами всех пород и мастей (даже питоном и вараном!) и с их хозяевами, бойкая бабуля работает над собственным проектом — о котором вы узнаете в финале этой истории.
На создание этой книжки Стеда вдохновили соседи, выгуливавшие своего очень пожилого пса Харви в коляске — память о нём здесь тоже живёт. Возможно, именно поэтому «Каждая собака...» получилась такой душевной и забавной. Лёгкие, будто бы даже чуть небрежные иллюстрации Мэттью Корделла замечательно передают не только экспрессию и движения персонажей, но и мелкие детали, которые увлекательно разглядывать: будь то забавная схожесть внешности хозяина и питомца или фоновые зарисовки из жизни домов, где живут герои книжки. А ещё в персонажах и кличках собак спрятано некоторое количество отсылок, которые будут интересны и понятны более взрослым читателям.
Если попытаться отвлечься от умиления собакенами, то «Каждая собака в моём районе» — это ещё и книжка о том, как активная гражданская позиция, упорство и открытость могут изменить к лучшему не только твою жизнь, но и объединить и осчастливить целый район.
Издательство: @goodwinbooks
Как вы знаете, у меня двое замечательных, хоть и немного дурных, котов. Об их привычках, странностях и шалостях я могу говорить бесконечно (поэтому лучше не будем поднимать эту тему). Думаю, у многих владельцев питомцев это работает точно так же.
Вот и герои книжки автора бестселлеров по версии New York Times Филипа Стеда прямо-таки начинают светиться, когда юный Луис стучит к ним в дверь и интересуется, не живёт ли у них собака, а если да — то как её зовут и чем она особенная. Луис делает это не из праздного интереса, а потому что с подачи любимой бабули обнаруживает: администрация района совершенно не ведёт учёт местных собак. Непорядок! — говорит бабушке мальчик, собирает в рюкзак планшет, перекус и выпендрёжную ручку и отправляется проводить собственный опрос.
А пока Луис путешествует от двери к двери, знакомится с питомцами всех пород и мастей (даже питоном и вараном!) и с их хозяевами, бойкая бабуля работает над собственным проектом — о котором вы узнаете в финале этой истории.
На создание этой книжки Стеда вдохновили соседи, выгуливавшие своего очень пожилого пса Харви в коляске — память о нём здесь тоже живёт. Возможно, именно поэтому «Каждая собака...» получилась такой душевной и забавной. Лёгкие, будто бы даже чуть небрежные иллюстрации Мэттью Корделла замечательно передают не только экспрессию и движения персонажей, но и мелкие детали, которые увлекательно разглядывать: будь то забавная схожесть внешности хозяина и питомца или фоновые зарисовки из жизни домов, где живут герои книжки. А ещё в персонажах и кличках собак спрятано некоторое количество отсылок, которые будут интересны и понятны более взрослым читателям.
Если попытаться отвлечься от умиления собакенами, то «Каждая собака в моём районе» — это ещё и книжка о том, как активная гражданская позиция, упорство и открытость могут изменить к лучшему не только твою жизнь, но и объединить и осчастливить целый район.
Издательство: @goodwinbooks
«Хрустальный дом» Юлии Лукшиной
«Не судите книгу по обложке», — говорили они. Но как не судить, когда в случае с книгой Юлии Лукшиной она просто идеально передаёт суть и настроение как минимум заглавной повести. Хрупкая и изящная оранжерея, чудом сохранившаяся ещё с царской России, сквозь тонкие стеклянные стены которой пробиваются стебли растений — ростки времени, — совершенно постапокалиптичная картинка, которая находит отражение и в сюжете. Хрупкость человеческих иллюзий и неумолимая сила времени — именно то, о чём весь сборник: повесть и венок рассказов.
Начну, пожалуй, с повести, давшей название всему сборнику. Здесь сплетаются судьбы и люди, которые, казалось бы, не имеют ничего общего и никогда не должны были столкнуться в одной реальности. Особенно если эта реальность — село Теряево (ну какое красноречивое название!) Вологодской области. Есть здесь исследовательница местного фольклора, переехавшая с мужем в США, её случайный знакомый, которому суждено заплутать в Таллине, писатель Арсений Котов, заработавший себе имя на активном использовании фольклора в своих произведениях — сущей экзотике для заграничных читателей, фотограф из XIX века, чьё творение невообразимым образом показывает будущее, фактурная вологодская баба Нюра, бесприкословно верующая в русалок, председатель местного сельсовета Арсеньев...
В единую точку всех этих и ещё пару-тройку второстепенных персонажей, словно водоворот пространства и времени, стягивает старинная усадьба в Вологодской области. Но в повести меня приятно удивила даже не оригинальная задумка, а то, как ловко и органично Лукшина переключается между разными «шага́ми» повествования: её эпизод из жизни в кампусе американского университета выглядит столь же аутентично, как и описание глухой вологодской деревни, где жители до сих пор преданы ручному труду и верят во всяческую нечисть, а сцены с фотографом словно вырваны из романа XIX века.
Рассказы же, пожалуй, меня не настолько впечатлили — за исключением разве что «Мёртвой лисы» и «Соловья», в которых писательница очень умело и необычно выбрала нарраторов. Остальные показались скорее зарисовками, чем законченными произведениями. Но в конечном итоге я определённо очень бы хотела прочитать полноценный большой роман от Юлии Лукшиной, потому что у неё уже есть выразительный писательский голос и совершенно точно — необычная оптика, через которую она вглядывается в непростую человеческую реальность.
Издательство: @alpinaproza
«Не судите книгу по обложке», — говорили они. Но как не судить, когда в случае с книгой Юлии Лукшиной она просто идеально передаёт суть и настроение как минимум заглавной повести. Хрупкая и изящная оранжерея, чудом сохранившаяся ещё с царской России, сквозь тонкие стеклянные стены которой пробиваются стебли растений — ростки времени, — совершенно постапокалиптичная картинка, которая находит отражение и в сюжете. Хрупкость человеческих иллюзий и неумолимая сила времени — именно то, о чём весь сборник: повесть и венок рассказов.
Начну, пожалуй, с повести, давшей название всему сборнику. Здесь сплетаются судьбы и люди, которые, казалось бы, не имеют ничего общего и никогда не должны были столкнуться в одной реальности. Особенно если эта реальность — село Теряево (ну какое красноречивое название!) Вологодской области. Есть здесь исследовательница местного фольклора, переехавшая с мужем в США, её случайный знакомый, которому суждено заплутать в Таллине, писатель Арсений Котов, заработавший себе имя на активном использовании фольклора в своих произведениях — сущей экзотике для заграничных читателей, фотограф из XIX века, чьё творение невообразимым образом показывает будущее, фактурная вологодская баба Нюра, бесприкословно верующая в русалок, председатель местного сельсовета Арсеньев...
В единую точку всех этих и ещё пару-тройку второстепенных персонажей, словно водоворот пространства и времени, стягивает старинная усадьба в Вологодской области. Но в повести меня приятно удивила даже не оригинальная задумка, а то, как ловко и органично Лукшина переключается между разными «шага́ми» повествования: её эпизод из жизни в кампусе американского университета выглядит столь же аутентично, как и описание глухой вологодской деревни, где жители до сих пор преданы ручному труду и верят во всяческую нечисть, а сцены с фотографом словно вырваны из романа XIX века.
Рассказы же, пожалуй, меня не настолько впечатлили — за исключением разве что «Мёртвой лисы» и «Соловья», в которых писательница очень умело и необычно выбрала нарраторов. Остальные показались скорее зарисовками, чем законченными произведениями. Но в конечном итоге я определённо очень бы хотела прочитать полноценный большой роман от Юлии Лукшиной, потому что у неё уже есть выразительный писательский голос и совершенно точно — необычная оптика, через которую она вглядывается в непростую человеческую реальность.
Издательство: @alpinaproza
«Велнесс» Нейтана Хилла (пер. Анны Гайденко)
Новый роман Нейтана Хилла — это настоящая ладно работающая махина. На одно только перечисление тем, которые автор не просто затрагивает, но подробно разбирает (с указанием научных источников!) и художественно перерабатывает, ушла бы половина обзора. Тут вам и кризис супружеской и профессиональной жизни, и одержимость самосовершенствованием, навязанная обществом, и роль социальных сетей, а также то, как алгоритмы участвуют в формировании нашей онлайн-идентичности, эстетических предпочтений и представлений о мире, и травмы прошлого, влияющие на нас настоящих... Думаю, без сомнений можно сказать, что это такая книга, в которой каждый читатель зацепится за что-то своё, но особенно интересно наблюдать, как все эти факторы работают вместе, воздействуя на жизнь и отношения героев.
В центре сюжета — та самая пара в кризисе: Джек и Элизабет. Их история любви начиналась очень красиво, в атмосфере творческого Чикаго 90-х годов: прежде чем познакомиться, они долго наблюдали друг за другом через окна квартир, расположенных напротив. Ещё до знакомства они вообразили себе друг друга. И нужно ли говорить, что с годами их история meet-cute состарилась не очень хорошо? Как и их брак — в следующий раз мы встречаем их выгоревшей от всего семейной парой. Они оба отчаянно стараются сделать всё правильно: тратят все сбережения на «дом на всю жизнь», воспитывают ребёнка в соответствии с самыми актуальными работами по детской психологии, заботятся о здоровье с помощью самых модных гаджетов, пытаются разнообразить свою потухшую сексуальную жизнь, но раз за разом словно утыкаются в стену.
Брак в изображении Хилла похож на «темницу Пиранези» с множеством лестниц, арок, дверей и мостов, ведущих в никуда. В этой сложной архитектурной форме переплетаются настоящее и прошлое героев, их отношения с собой, друг с другом, родителями, коллегами и знакомыми. Моя личная римская империя — отношения Джека с отцом, сюжет, который просто растоптал моё сердце. При этом мне очень импонировал тон, которым Хилл ведёт повествование: ироничный, но сочувственный. Без морализаторства, но с тонким юмором он препарирует культуру самосовершенствования — а это лишь один из многих слоёв книги. Когда, казалось бы, читателю всё становится понятно, он вводит новые данные о прошлом героев, вскрывает очередную коробочку, словно проверяя очередную гипотезу о первоисточнике всех бед, чтобы затем её отвергнуть и подчеркнуть, что волшебной таблетки для их решения не существует.
Издательство: @phantombooks
Что почитать похожего:
«Флейшман в беде» Тэффи Бродессер-Акнер
Новый роман Нейтана Хилла — это настоящая ладно работающая махина. На одно только перечисление тем, которые автор не просто затрагивает, но подробно разбирает (с указанием научных источников!) и художественно перерабатывает, ушла бы половина обзора. Тут вам и кризис супружеской и профессиональной жизни, и одержимость самосовершенствованием, навязанная обществом, и роль социальных сетей, а также то, как алгоритмы участвуют в формировании нашей онлайн-идентичности, эстетических предпочтений и представлений о мире, и травмы прошлого, влияющие на нас настоящих... Думаю, без сомнений можно сказать, что это такая книга, в которой каждый читатель зацепится за что-то своё, но особенно интересно наблюдать, как все эти факторы работают вместе, воздействуя на жизнь и отношения героев.
В центре сюжета — та самая пара в кризисе: Джек и Элизабет. Их история любви начиналась очень красиво, в атмосфере творческого Чикаго 90-х годов: прежде чем познакомиться, они долго наблюдали друг за другом через окна квартир, расположенных напротив. Ещё до знакомства они вообразили себе друг друга. И нужно ли говорить, что с годами их история meet-cute состарилась не очень хорошо? Как и их брак — в следующий раз мы встречаем их выгоревшей от всего семейной парой. Они оба отчаянно стараются сделать всё правильно: тратят все сбережения на «дом на всю жизнь», воспитывают ребёнка в соответствии с самыми актуальными работами по детской психологии, заботятся о здоровье с помощью самых модных гаджетов, пытаются разнообразить свою потухшую сексуальную жизнь, но раз за разом словно утыкаются в стену.
Брак в изображении Хилла похож на «темницу Пиранези» с множеством лестниц, арок, дверей и мостов, ведущих в никуда. В этой сложной архитектурной форме переплетаются настоящее и прошлое героев, их отношения с собой, друг с другом, родителями, коллегами и знакомыми. Моя личная римская империя — отношения Джека с отцом, сюжет, который просто растоптал моё сердце. При этом мне очень импонировал тон, которым Хилл ведёт повествование: ироничный, но сочувственный. Без морализаторства, но с тонким юмором он препарирует культуру самосовершенствования — а это лишь один из многих слоёв книги. Когда, казалось бы, читателю всё становится понятно, он вводит новые данные о прошлом героев, вскрывает очередную коробочку, словно проверяя очередную гипотезу о первоисточнике всех бед, чтобы затем её отвергнуть и подчеркнуть, что волшебной таблетки для их решения не существует.
Издательство: @phantombooks
Что почитать похожего:
«Флейшман в беде» Тэффи Бродессер-Акнер
«Весна воды» Ольги Птицевой
Есть такое выражение — «самый тёмный час перед рассветом». Первый роман февральской дилогии, «Двести третий день зимы», завершился на пронзительной ноте: казалось, вся надежда утрачена. Но само продолжение уже несёт в себе обещание — герои, Нюта, Тая и группа «Оттепель», ещё не сказали своего последнего слова в борьбе с воцарившейся вечной зимой и партией Холода. Им предстоит сделать невозможный выбор и ответить себе на главный вопрос: чем они готовы пожертвовать ради того, чтобы весна всё-таки наступила.
Но прежде чем герои определятся с ответами, а мы узнаем развязку, — нам предстоит окунуться в очень нужную и важную предысторию прихода к власти и становления идеологии партии Холода. Через это ретроспективное движение раскрывается Тая — дерзкая, неспокойная, неспособная молча наблюдать за несправедливостью, готовая на крайности. Здесь же обретает дополнительную глубину и образ Груни, которая выступает в этой истории двойным агентом: с одной стороны, она близка к самой верхушке партии, а с другой — поддерживает и направляет действия подпольной группировки. Признаюсь честно, Груня — моя любимая героиня дилогии. Она — голос разума во всей этой истории, женщина, обладающая здоровым цинизмом, повидавшая всякое и научившаяся на своём опыте ловко лавировать между полюсами. Ольга Птицева, представляя роман, иронично заметила: если бы все слушали Груню — история закончилась бы куда быстрее.
Но наши герои — молоды и горячи. Сложно сохранять холодную голову, когда ставки повышаются с каждым днём, а твои друзья заперты в морозильной камере. Для меня заключительная часть дилогии стала историей о бесконечной усталости и отчаянии от бездействия, о страхе перед беспомощностью. Самый тёмный час — это миг, когда рушатся последние надежды и ты осознаёшь, что не властен ни над своей судьбой, ни над судьбой тех, кого любишь. Именно тогда особенно важно повторять себе: весна обязательно придёт. Но, быть может, ещё важнее помнить — мы и есть весна. Разбрасывая по пути развития сюжета хлебные крошки — отражения нашей собственной реальности, Ольге Птицевой удалось написать не просто впечатляющую концовку, которая не оставит никого равнодушным, но и поделиться частичкой своей собственной надежды.
Издательство: @polyandria
Есть такое выражение — «самый тёмный час перед рассветом». Первый роман февральской дилогии, «Двести третий день зимы», завершился на пронзительной ноте: казалось, вся надежда утрачена. Но само продолжение уже несёт в себе обещание — герои, Нюта, Тая и группа «Оттепель», ещё не сказали своего последнего слова в борьбе с воцарившейся вечной зимой и партией Холода. Им предстоит сделать невозможный выбор и ответить себе на главный вопрос: чем они готовы пожертвовать ради того, чтобы весна всё-таки наступила.
Но прежде чем герои определятся с ответами, а мы узнаем развязку, — нам предстоит окунуться в очень нужную и важную предысторию прихода к власти и становления идеологии партии Холода. Через это ретроспективное движение раскрывается Тая — дерзкая, неспокойная, неспособная молча наблюдать за несправедливостью, готовая на крайности. Здесь же обретает дополнительную глубину и образ Груни, которая выступает в этой истории двойным агентом: с одной стороны, она близка к самой верхушке партии, а с другой — поддерживает и направляет действия подпольной группировки. Признаюсь честно, Груня — моя любимая героиня дилогии. Она — голос разума во всей этой истории, женщина, обладающая здоровым цинизмом, повидавшая всякое и научившаяся на своём опыте ловко лавировать между полюсами. Ольга Птицева, представляя роман, иронично заметила: если бы все слушали Груню — история закончилась бы куда быстрее.
Но наши герои — молоды и горячи. Сложно сохранять холодную голову, когда ставки повышаются с каждым днём, а твои друзья заперты в морозильной камере. Для меня заключительная часть дилогии стала историей о бесконечной усталости и отчаянии от бездействия, о страхе перед беспомощностью. Самый тёмный час — это миг, когда рушатся последние надежды и ты осознаёшь, что не властен ни над своей судьбой, ни над судьбой тех, кого любишь. Именно тогда особенно важно повторять себе: весна обязательно придёт. Но, быть может, ещё важнее помнить — мы и есть весна. Разбрасывая по пути развития сюжета хлебные крошки — отражения нашей собственной реальности, Ольге Птицевой удалось написать не просто впечатляющую концовку, которая не оставит никого равнодушным, но и поделиться частичкой своей собственной надежды.
Издательство: @polyandria
