СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ЗОВЁТ

Осталась всего неделя до старта моего нового курса по истории Средневековья! Он начнётся 2 июня – и я уже не могу дождаться, чтобы отправиться в это путешествие вместе с вами!

Мы окажемся в замках и на ярмарках, заглянем в монастыри и университеты, увидим, как жили и о чём мечтали люди Средневековья.
А в конце курса — вместе попытаемся разгадать загадку чумы, поразившей Европу…

Вас ждут 8 лекций, много дополнительных материалов, домашние задания и вебинары.

Вы можете приобрести как базовый курс, так и выбрать премиум-тариф – в нем будут дополнительные онлайн-встречи, творческие задания и подробная обратная связь по ним.

Это будет единственный поток моего курса по истории Средневековья с вебинарами и обратной связью — дальше он будет доступен только в записи.

Успейте записаться, пока ещё есть места!

Сегодня исполняется десять лет “Таким делам” — удивительному изданию, с которым так много связано в моей жизни. Хотела написать “было связано”, но это неправда, потому что “Такие дела” повлияли на мою жизнь — и не только на ту меня, которая когда-то, кажется, что лет тысячу назад, работала в редакции, и на меня сегодняшнюю. То, как я сегодня смотрю на мир, на людей и даже на будущее, во многом связано с “Такими делами”. Я знаю, как ТД сейчас сложно, и я очень надеюсь, что они выдержат, выстоят и по-прежнему будут делать своё благородное дело — помогать людям.

Ребята собрали истории 10 человек, жизнь которых изменили ТД. Обязательно прочитайте.

Поздравляю вас, друзья! Вы настоящие герои! До новых встреч!

ДУРНО ПАХНУТ МЁРТВЫЕ СЛОВА

Против меня возбудили уголовное дело. Уже третье. До этого я, оказывается, дважды оправдывала нацизм, а теперь распространяю фейки против армии!

Фейки против армии? Я распространяю фейки против армии? Когда называю вашу «специальную военную операцию» войной, а тех, кто убивает мирных жителей, — убийцами? Когда пишу о том, что вы творите в Украине? О том, как вы издеваетесь над пленными и над теми, кто выступает против войны?

Против войны. За мир. За то, чтобы ваши ракеты, сделанные с помощью Ирана, где людей камнями побивают, и Китая, где студентов танками давили, — чтобы ваши ракеты не громили детские площадки и жилые дома.

Помимо всех прочих злодеяний, вы исказили смысл простейших слов. Вы, агрессоры, якобы боретесь за мир. Вы, фашисты, изображаете из себя врагов нацизма. Война для вас — это мир, тиран — любимый вождь. Любовь вы заменили «союзом между мужчиной и женщиной», общение между учителем и учениками свели к пропагандистским «Разговорам о важном», свободные выборы стали трёхдневным электронным голосованием, за выражением «независимый суд» скрываются решения марионеток в судейских мантиях.

Вы действуете продуманно. Слова — это не просто сочетания гласных и согласных. Недаром в древности люди считали, что слова обладают магической силой. Те, кто беспрерывно повторяют и слышат ложь, в конце концов начинают в неё верить. Слово, неверно описывающее происходящее, искажает реальность.

И как пчёлы в улье опустелом
Дурно пахнут мёртвые слова,

— написал Гумилёв. Потом ваши предшественники его расстреляли.

Именно поэтому я буду продолжать делать то, что делаю. Как говорила героиня Оскара Уайльда: «Если я вижу лопату, то и называю её лопатой». Кто-то должен и дальше называть войну — войной, а агрессию — преступлением.

Все слышали про опыты Соломона Аша, когда люди, услышав, как вокруг них все дают неправильные ответы на очевидные вопросы, тоже начинали нести бред. Один человек, много раз в разных группах покорно повторявший за большинством, что две явно различавшиеся по длине линии равны, объяснил потом, что он решил, будто у него изъян зрения — он не видит то, что видят другие.

Мало кто знает, что потом Аш видоизменил свой эксперимент. В группе из 12 человек 10 подсадных уток по-прежнему несли бред, но 11-й, тоже подсадной, давал правильный ответ. И оказалось, что если один, всего лишь один человек называет чёрное — чёрным, а белое — белым, то количество тех, кто соглашался с бредом, падало в разы.

Понимаете, о чём я?

Наверное, новое уголовное дело начали не просто так. Наверное, это связано с тем, что я побывала на форуме Юлии Навальной (чем я горжусь), а потом ещё записала видео о том, как, с моей точки зрения, надо будет строить отношения с теми, кто сегодня поддерживает преступный режим. Ну что же, вы сразу и отреагировали. На воре шапка горит.

А я и дальше буду говорить и писать то, что считаю нужным. И приятно то, что я не одна. Нас много — и за границей, и в России. И вашим вонючим словам мы будем противостоять столько, сколько понадобится.

БЕГИТЕ ЛЕСОМ

7 июня «Идите лесом» снова проводят наш благотворительный забег.

Бегать от войны — не стыдно, а необходимо. 7 июня пройдёт акция, чтобы помочь тем, кому пора бежать из армии. В любой стране мира, в любое время.

Они сделали больше 160 маршрутов в виде елки или пацифика в самых крупных городах России и по всему миру. Нужно зарегистрироваться на забег и 7 июня в любое время пробежать дистанцию на выбор: 5 или 10 км. Бежать можно одному, с друзьями или с единомышленниками: ребята скоординируют забеги в крупных городах за пределами РФ. 

Стоимость слота 20 евро. 100% собранных средств пойдут на помощь тем, кто пытается не попасть в российскую армию. И тем, кто там уже оказался и не хочет участвовать в преступной войне. 

Регистрация и подробности по ссылке.

ИТОГИ МАЯ

Завтра на моем канале всё будет не так, как обычно.

За прошедший месяц произошло столько важных событий — и в России, и в мире, — что мне захотелось поговорить о них. Обсудить, что происходит вокруг нас сейчас, потому что прямо сейчас творится история.

Поэтому завтра вместо обычной лекции на канале будет прямой эфир.

Я не политик, не политолог. Хотя я внимательно слежу за происходящим, судить о всех тонкостях современной политики не могу.

Но есть то, о чём я, как историк, могу судить: какие исторические механизмы работают (или не работают) в контексте переговоров России и Украины в Стамбуле, как диктаторские (и не только) режимы манипулируют информацией, как эмоции, а не разум, захлёстывают всех, кого задевает ситуация на Ближнем Востоке.

В конце концов, история — это наука, основанная на анализе информации. Поэтому завтра будем разбираться с тем потоком данных, который каждый день обрушивается на нас через соцсети, новостные порталы, телевизоры и компьютеры.

Поговорим о современности. И я надеюсь, что это действительно будет живой разговор — с голосованием в прямом эфире и с ответами на ваши вопросы.

Приходите! Подведём итоги мая. Переходите по ссылке и нажимайте колокольчик, чтобы не пропустить начало трансляции, завтра, в 13:00 по Москве.

ПРЯМОЙ ЭФИР СЕГОДНЯ!

Сегодня на моем канале не традиционная субботняя лекция, а прямой эфир! Встречаемся уже совсем скоро, в 13:00 (мск). Обсудим важнейшие события мая, поставим их в историческую перспективу и попробуем найти свет в конце туннеля. Приходите, очень вас жду!

КАКАЯ-ТО В ДЕРЖАВЕ ДАТСКОЙ ГНИЛЬ

Утро у меня начинается с новостей — никак не получается отучиться от этой, скажем прямо, разрушительной для психики привычки.

Конечно, сегодня на первом месте у всех — вчерашняя украинская атака на российские аэродромы, начало переговоров в Стамбуле, Трамп, тарифы… Где-то далеко-далеко внизу, случайно, в рассылке журнала Economist я обнаружила новость о том, что произошло в городе Боулдер, штат Колорадо.

Там произошёл теракт.

После резни, устроенной ХАМАС 7 октября 2023 года, в Калифорнии появились люди, которые создали движение Run for Their Lives — они проводят мирные демонстрации, иногда пробежки, иногда просто марши с одним требованием: вернуть заложников, захваченных террористами.

Отделения Run for Their Lives появились в разных местах — очень характерно, что я узнала об этой организации только сегодня, потому что мало кто о ней пишет. Ну действительно — какой интерес в том, что кто-то хочет вернуть заложников? Они же граждане Израиля, а в Израиле нет ничего, достойного симпатии или сочувствия.

В городе Боулдер каждую неделю люди почему-то считают, что заложники достойны сочувствия. Каждое воскресенье они проходят спокойным мирным маршем до мэрии. Никаких криков, никаких призывов бомбить Газу и убивать палестинцев. Они просто идут. Молча. Потом у мэрии кто-то молится, кто-то поёт, кто-то говорит. Требование одно — верните заложников. В маршах участвуют от 15 до 40 человек, и большинство из них — пожилые люди. Могу предположить, что и в штате Колорадо молодёжь не считает освобождение заложников приоритетным требованием…

По словам организаторов, до вчерашнего дня единственным инцидентом за всё время маршей был случай, когда какой-то человек пытался вырвать у участника марша флаг Израиля. В основном, как они говорят, люди спокойно смотрят на идущих — кто-то аплодирует, кто-то выражает поддержку.

А вот вчера 45-летний Мохамед Сабри Солиман начал бросать в идущих нечто вроде «коктейлей Молотова», а по некоторым сведениям даже использовал огнемёт. Во всяком случае, восемь человек в возрасте от 52 до 88 лет получили ожоги…

Вот такая новость, которая, конечно, не привлечёт особого внимания мировой общественности.

Я прекрасно понимаю, что безумные фанатики и террористы, увы, были всегда, и гарантировать их нейтрализацию пока что не может ни одна, самая благополучная и безопасная страна. Но точно так же мне ясно, что тот или иной вид безумия распространяется больше или меньше в зависимости от состояния общества. Чем больше под видом заботы о палестинцах будет разжигаться ненависть к Израилю, тем легче окажется перейти от скандирования From the river to the sea к призывам убивать всех евреев. Когда разговоры о помощи детям/старикам/женщинам оказываются наполнены ненавистью к другим детям/старикам/женщинам, то о какой помощи может идти речь? Тогда резко возрастает вероятность того, что появится очередной злобный безумец, который захочет застрелить молодую пару, разрабатывавшую мирные инициативы в Палестине, или поджечь стариков.

И это, к сожалению, касается не только ситуации вокруг Израиля и Газы, а в целом атмосферы, пропитанной ненавистью всех ко всем.

«Какая-то в державе датской гниль», — сказал когда-то принц Гамлет. Сегодня ощущение такое, что вместо «датской» можно подставить практически любое название. Как-то очень быстро и сильно мы гниём…

ВЫХОД

Нам часто приходится делать выбор. Иногда — делать серьёзный выбор: участвовать или не участвовать, промолчать или сказать, эмигрировать или оставаться. Это бывает очень непросто. Но каково тем, кому приходится отстаивать не просто свой выбор, а свою сущность? Я говорю о ЛГБТК+ людях.
Даже если вы далеки от этой темы, прочтите и подумайте:
— Когда вы чувствуете себя безопаснее? Когда люди могут свободно выражать свои чувства к партнёру того же пола или когда силовики врываются в клуб и кладут всех лицом в пол?
— В каком случае ваши права лучше защищены? Когда у всех одинаковые права, независимо от сексуальных предпочтений, или когда есть группы, подвергающиеся дискриминации?
— Где лучше учиться вашим детям? Там, где учат, что люди могут быть разными и каждый достоин уважения, или там, где учат ненависти вместо понимания?
Сегодня квир-людям в России очень тяжело. Но когда-нибудь, я уверена, ситуация поменяется — потому что мрак не может продолжаться вечно, потому что разум обязательно победит. И от этого выиграют все, потому что всем хочется чувствовать себя в безопасности, хочется знать, что наши права под надёжной защитой закона, а наши дети растут в атмосфере любви, добра и взаимопонимания.
Но пока нам нужно помочь тем, кто бесправен и под угрозой. Замечательная организация «Выход» оказывает бесплатную помощь ЛГБТК+ людям. Они предлагают психологические, юридические и карьерные консультации, вебинары, помощь в суде, информирование и банальную поддержку.
Я очень сочувствую этой работе и стараюсь поддерживать такие начинания. Надеюсь, что и вы тоже.


#30днейсоюзничества

1000 ДЕТСКИХ НАБОРОВ

День защиты детей уже прошёл, а как много детей по-прежнему нуждаются в нашей помощи. Похищенные, искалеченные, увидевшие на войне то, чего не должен видеть ни ребёнок, ни взрослый. Хочется помочь всем.

Давайте начнём, например, с тех, кто сейчас живёт в шелтере — месте, где находят временное убежище мамы с детьми, бежавшие от войны. Формально они уже в безопасности, но мы понимаем, какие страшные и глубокие травмы нанесла им война. Пусть этим детям станет хоть немного легче и веселее.

Проект помощи украинцам «Давайте» совместно с The Insider запустили сбор для украинского шелтера, где временно живут такие семьи.
Они часто теряют всё — даже любимую игрушку. Цель сбора — собрать средства на 1000 детских наборов. Поучаствовать в сборе можно по ссылке.

Кто может участвовать в сборе?
Любой человек, находящийся за пределами России.
К сожалению, для тех, кто в России, это небезопасно: пожертвование может стать поводом для уголовного дела, в том числе по особо тяжким статьям.

Если вы не в России и не подаёте информацию о движении средств на иностранных счетах в российскую налоговую службу, вы можете оформить пожертвование — в том числе в криптовалюте.

ОН ХОТЯ БЫ ПОПЫТАЛСЯ…

Начала сегодня день с того, что пересмотрела маленький отрывок из великого фильма. Этими кадрами буквально переполнен интернет. Если ввести “Я хотя бы попытался”, то сразу появляются сцены из «Пролетая над гнездом кукушки». А если ввести “But I tried, didn’t I? Goddamnit, at least I tried”, то выходят те же кадры с оригинальным звуком — и можно услышать голос Джека Николсона. А это многое меняет.

Я, как, наверное, и многие другие, сначала посмотрела фильм Милоша Формана, а потом уже прочитала книгу Кена Кизи. И меня поразило, насколько они разные. Роман Кизи принято называть “культовым” — наверное, справедливо, по крайней мере для поколения 60-х. Честно скажу: меня этот роман волновал только в связи с фильмом. Я пыталась читать другие произведения Кизи — и застряла где-то на пятой странице.

Да и вообще, несмотря на то что большая часть жизни этого человека формально была связана с литературой — он изучал писательское мастерство в Стэнфорде, написал много эссе, преподавал, даже пытался писать роман вместе со студентами — ощущение, что это для него было не главным.

Вот эксперименты с марихуаной и ЛСД, рок-музыка, тусовка — это, похоже, было его настоящей стихией. Когда со вторым романом не получилось переплюнуть Фолкнера, а третий вообще мало кому понравился, Кен Кизи просто жил на семейной ферме, писал эссе, рассказы и разве что выезжал на концерты Grateful Dead.

И, может быть, сейчас я покажусь занудной училкой или ханжой, но вся эта эстетика контркультуры 60-х годов, продолжавшаяся до конца столетия, мне совершенно не интересна.

В отличие от фильма Формана, который мне всегда был невероятно интересен. И я часто думаю: почему Форман так резко и очевидно изменил акценты в фильме по сравнению с книгой? Роман Кизи — вообще-то о судьбе Вождя Бромдена, о том, как, казалось бы, абсолютно сломленный, лишённый прошлого, родины, свободы человек оказывается способен распрямиться и вернуть своё человеческое достоинство.

А фильм — про МакМерфи. Про того, кто нарушал законы и не собирался останавливаться. Кто вступил в борьбу с сестрой Рэтчед — и сражался до конца. Помните, как он бьётся в последние моменты своей жизни? Как, даже после лоботомии, отчаянно сражается за свою свободу? Как он постоянно бросает вызов — власти сестры Рэтчед, пассивности и покорности окружающих его людей?

Конечно, мрачный, я бы даже сказала «подпольный» гений Николсона — его удивительная пластика, взгляд исподлобья — просто не оставили Вождю никаких шансов. МакМерфи стал главным. И ясно, как это было важно для Формана, всего за несколько лет до этого эмигрировавшего из Чехословакии, куда как раз вошли советские танки.

С другой стороны, без финального бегства Вождя весь сюжет теряет смысл. МакМерфи всё-таки добился своего — хотя бы один человек отреагировал. Но мне кажется, что для Формана бунт Вождя не так уж важен. Даже если бы никто не проснулся — то, что делал МакМерфи, имело для него абсолютную ценность.

В фильме есть те, кого МакМерфи пытается разбудить, растормошить. И это ведь далеко не только Вождь. Посмотрите хотя бы тот самый маленький отрывочек — “Я хотя бы попытался”. Посмотрите на этих персонажей, большая часть которых, как мы помним, оказалась в психушке не принудительно, как герой Николсона, а по своей воле. Тех, кто смирился с этим существованием и с тиранией сестры Рэтчед. Посмотрите, как они следят за попытками МакМерфи поднять здоровенную мраморную тумбу, которую просто невозможно поднять. Сколько в их глазах — любопытства, страха, надежды. Какие они все разные.

И вы, наверное, понимаете, почему я пишу этот текст в день рождения Алексея Навального. В тот день, который он должен был бы отмечать — в Берлине со своей семьей и сторонниками, а ещё лучше — в Москве, в Кремле.

Ничего этого уже не будет. Будут только наши воспоминания.
Будут те, кто пойдут дальше — потому что он их разбудил, растормошил, показал им пример.

Потому что он хотя бы попытался…

УДАЧА НЕУДАЧНИКОВ

Я решила посмотреть «Отдел нераскрытых дел», потому что мне нравятся британские детективы. На второй день, заканчивая в час ночи девятую серию, я задумалась — а почему мне это так интересно?

С одной стороны, совершенно ничего оригинального в этом сериале, который сейчас бьёт рекорды на Netflix, нет. Сколько мы уже видели фильмов, где действует полицейский с, мягко говоря, неортодоксальными взглядами на ведение расследования, развалившейся семейной жизнью и посттравматическим синдромом. Он пускает в ход кулаки, врывается в чужие дома без ордера и не стесняется угрожать подозреваемым. При этом он на самом деле добр, искренен и борется за всё хорошее против всего плохого. Сотрудники его не любят за дурной характер, но уважают за талант. Начальство орёт и топает ногами, но не увольняет, потому что без него никуда.
Неужели эта древняя схема ещё работает?

Ещё как. Наверное, на то есть несколько причин.

Первая — простейшая: в британских сериалах все очень хорошо играют. Мэтью Гуд, которого благодаря его внешности привычнее видеть каким-нибудь очередным аристократом, а если вампиром — то всё равно аристократом, превращается в замученного жизнью детектива и наполняет эту роль такой нервной энергией, что уже ради одного этого имеет смысл смотреть.

Вторая — вообще смотреть этот сериал очень интересно. Понимаешь, что добро в конце концов победит, но не знаешь как. И поэтому смотришь, затаив дыхание, как переплетаются разные сюжетные линии. Потом осознаёшь, что одна из них — это флэшбэк. Повествование становится всё более запутанным и сложным — но почему-то всё более увлекательным. Конечно, в конце думаешь: господи, ну как такое вообще возможно? А что, история с собакой Баскервилей возможна? Она ведь ничего не теряет от своей фантастичности — так же, как и сюжет «Отдела нераскрытых дел».

Для меня существенно ещё и то, что действие разворачивается в Шотландии, и поэтому большая часть персонажей говорит с упоительным шотландским акцентом — что затрудняет понимание, но ласкает слух.

Большая часть событий происходит в Эдинбурге — городе, полном старинных зданий знаменитого сероватого цвета, над которым нависает скала с гигантским замком. Эдинбург сразу придаёт происходящему особый «готический» характер. Не забудем, что это родина Конан Дойля — здесь стоит памятник Шерлоку Холмсу. В сериале памятник не виден, а вот псевдоготический памятник Вальтеру Скотту мелькает на заднем плане. И ассоциации с «Собакой Баскервилей» или «Пёстрой лентой», с героизмом персонажей «Айвенго» каким-то загадочным образом тоже ощущаются — хотя вроде бы о них и речи нет. Один раз упомянули Шерлока и Ватсона — и всё.
А ещё, наверное, дело в том, что история странного детектива-неудачника выражена здесь особенно ярко. Главный герой — странный и неприветливый, от него ушла жена, он не может наладить отношения ни с пасынком, ни с коллегами. Даже офис ему выделяют в бывшем туалете.

Ему к тому же помогают такие же странные и неудачливые персонажи: загадочный сирийский эмигрант, который очень хорошо умеет вести расследование и ломать руки подозреваемым, а на вопрос, на кого он работал дома — на плохих или хороших парней — отвечает: “Если ты сможешь понять, кто есть кто, то скажи мне”. Неуклюжая и некрасивая девушка, которой и так тяжело пробиваться в мире полиции, а у неё ещё к тому же большие психологические проблемы. Бывший напарник, который теперь лежит полупарализованный и помышляет о самоубийстве.

И вот эта странная компашка, конечно, всё решает и всех спасает. По сути, это рассказ о том, как удача приходит к неудачникам — рождественская сказка с убийствами и драками. А кто же не любит сказки?

📌📌📌

Simple App — ваш криптокошелек с картой для удобных покупок!
1️⃣ Откройте платежную карту онлайн за несколько кликов (требуется европейский налоговый номер)
2️⃣ Добавьте карту в Apple Pay/Google Pay и платите за кофе, заправляйте авто, делайте покупки — как с обычной банковской картой!

📲 Скачайте в AppStore/Google Play

О ВЕСЕЛОЙ И ДОБРОЙ БЕЛАРУСИ

Знаете, какое мое самое любимое место в Чикаго? Белорусский ресторан «Васильки». Там очень вкусно: солянка, борщ, грибной суп, драники множества разных видов, пельмени, жареная картошка с грибами и даже пирожное «Картошка».

А еще, когда сюда входишь, то погружаешься в образы Беларуси. Конечно, здесь все эклектично — и красно-белые вышивки, и народные игрушки, и фотографии белорусских певцов и спортсменов. Очень характерная эмигрантская смесь воспоминаний о советском прошлом и о нынешней Беларуси.

Когда я здесь была в последний раз, тут веселились дети, родители и преподаватели русскоязычного театра — отмечали премьеру. И с одной стороны, когда видишь на потолке мелькающие цветные пятна, а симпатичная женщина-диджей ставит то «Песняров», то Пугачеву, то Boney M, то «Шизгару» (а кто не знает, что это, тот, значит, салага молодая), — то ощущение, что на машине времени тебя перенесли в советское прошлое. «И что в этом хорошего? — спросите вы, — зачем вы нам рассказываете о каком-то эмигрантском китче?».

А потому что это, может быть, и китч, но в нем столько души, радости, доброты, что под конец вечера усидеть за столом не мог никто. Родители, дедушки и бабушки, дети, мы с моим кузеном — все радостно отплясывали. И даже моя американская невестка, которая, вообще-то, инвалид и с трудом передвигается, тоже танцевала вместе со всеми.

Вы, может быть, удивитесь, но доброжелательная, открытая, гостеприимная, веселая атмосфера в ресторане «Васильки» для меня стала образом Беларуси.

«Вы что, Тамара Натановна, ничего получше не смогли придумать для образа Беларуси?».

А почему я не могу представлять себе Беларусь веселой и открытой разным традициям? В ресторане «Васильки» готовят украинский борщ, уральские пельмени и белорусские драники — и получается очень хорошо. Здесь тебе рады — и это прекрасно.

Когда я в первый раз оказалась в Минске — еще в советское время — то преподаватели, которые повезли нас, студентов, в поездку, искренне хотели, чтобы мы получше узнали историю этих мест. Но от Беларуси, вернее, от Белорусской ССР осталось ощущение чего-то скучного, серого, советского.

А теперь я знаю, что Беларусь — это Светлана Тихановская и Мария Колесникова, это прекрасная литература и музыка, это молодые ребята — IT-шники, журналисты, историки, которые продолжают бороться — на родине или в изгнании. Это чудесные белорусы, которые приходят на мои лекции в разных городах и странах.

Почему я должна ассоциировать Беларусь с Лукашенко?

В своем курсе по истории Беларуси я добралась до нынешних печальных десятилетий, когда Беларусь из спокойной БССР, мечты всех военных-отставников, превратилась в независимую республику, затем в жестокую диктатуру, а затем — в страну, давшую нам пример поразительных мирных протестов и жестокого подавления этих протестов.

В моей лекции, завершающей курс, будет много говориться том, как Лукашенко смог прийти к власти, как он эту власть укреплял, как исчезали его политические противники, а протестующие оказывались в тюрьме.

Но при этом для меня Беларусь — это прежде всего уникальный вариант исторического развития, то самое соединение национального с общечеловеческим, о котором мечтали философы, поэты и политики в разных концах земли, да только не понимали, как его добиться.

Здесь национализм не принимает агрессивных форм, как это было практически во всех государствах, появившихся на карте Европы в ХХ веке. Здесь, на перекрестке культур и языков, сформировалась замечательная гуманистическая литература, здесь, как бы ни зверствовал Лукашенко, есть стремление обратиться к своим корням, сочетающееся с прекрасной открытостью миру.

Для меня Беларусь — это надежда на лучшее будущее.

И я с нетерпением жду того момента, когда в ресторане «Васильки» и на улицах Минска, и в Варшаве, и в Берлине все будут праздновать освобождение Беларуси. Ох и наедимся же драников, запивая их…

Ой, о чем это я? Извините, увлеклась…

Анна Гин, Харьков

«А мы поехали на выставку собак. Да, она проходит прямо сейчас в Харькове.

В прифронтовом городе, где каждый сегодня молился, чтобы дожить до утра. Я не исключение.

Каюсь, сидя ночью в тамбуре, я просила создателя, чтобы только быстро, без мучений. И желательно всем вместе, сразу. С собакой, птицей и рыбками.

Да, сегодня многие мысленно прощались с жизнью. Это реально, без преувеличений. Собачники тут друг другу признаются – не верили, что выживут.

– Я написала дочери, что люблю ее, – говорит хозяйка рыжего лабрадора.

– А я внучке переслал пароль от своей банковской карты, – смеется мужчина с биглем.

Смех сегодня у всех нервный, с надрывом. Ночь действительно была адовая. Мы тут всякого за три года навидались в Ха, но такого, простите, пиздеца никто не припомнит.

Несколько часов подряд всё летело, свистело, жужжало и взрывалась одновременно. Дроны, авиабомбы и ракеты, казалось, перебивали друг друга. Дома качались, на парковках срабатывала сигнализация, повсюду вспыхивали пожары.

Грохот был такой силы, что абсолютно глухие люди, его "слышали" из-за сумасшедшей вибрации. Черный дым и сейчас стоит над городом.

По официальным данным, российская федерация сегодня ночью нанесла по Харькову около шестидесяти мощнейших ударов. Есть погибшие и раненые, их число меняется каждый час.

С первым же взрывом Гектор стал метаться по квартире. Пытался забраться под ванную, под коврик, под стол, ко мне на руки. Я вся исцарапанная, как жертва домашнего насилия.

В какой-то момент мы пошли на улицу. Просто потому, что на 17-м этаже невыносимо – не только слышно, но и видно каждый дрон, каждую ракету. И будто летит всё это ровно в твое окно.

От настоящего страха тошнит. И дрожат руки.

На улице не лучше: дым, гарь, крики, плач. И люди бегут к метро. Я с 2022-го не видела такой картины. Две женщины бежали к метро с малышами, завернутыми в одеяла.

Твари, варвары, нелюди оголтелые. Как еще можно назвать выродков, швыряющих смерть на спящий город?!

Вчера ночью кошмарили всю Украину, а сегодня Харьков. Городу-герою выделили отдельный день. Честь, мать вашу.

Кто-то говорит "это месть за операцию паутина". А раньше, что было? Три года – это за что месть? Да, такого масштабного обстрела за несколько часов еще не было. Но все же, в Харькове и области каждый день гибнут люди.

Все эти гребаные 1200 дней полномасштабной войны.

Я так и не смогла уснуть, даже после отбоя. Тем более у нас на десять утра выставка запланирована. И её не отменили. Это же Харьков.

Надела футболку по случаю и поехали. Город горит. Гектор занял второе место.

Мы будем жить. И работать. И помогать военным. И смеяться.

Хер вам, а не Харьков».

ПО ДОРОГЕ В ИСЛАНДИЮ

Я пишу этот текст в самолёте, направляясь из одного края Европы в другой. Нет, неправильно. Направляясь в сторону острова, который лежит за пределами Европы, но и за пределами Америки — там, где встречаются (а вернее, расходятся) две тектонические плиты, там, где миллионы лет назад магма прорвалась в щель между плитами и создала одно из самых удивительных мест на Земле — Исландию.

Слово «Исландия» сразу вызывает мысли о викингах и о вулканах. Ну ещё о гейзерах. Но так как я уже была несколько лет назад в Исландии, то знаю, что меня прежде всего ждёт встреча с поразительной, совершенно неземной красотой. Северные пейзажи всегда меня восхищали, но Исландия поражает разнообразием своей красоты. Шотландия очень красива, Север России прекрасен, но там можно примерно представить себе, что ты увидишь через 50 или 100 километров.

В Исландии ты как будто постоянно переносишься с одной планеты на другую — совершенно иную, но тоже прекрасную.

Наша группа будет прежде всего знакомиться с исландскими вулканами. (Кто-то ещё может без помощи ChatGPT вспомнить, как назывался тот вулкан, из-за которого не летали самолёты по всей Европе?) Средневековые путешественники считали, что в Исландии находится спуск в ад. Жюль Верн (который, правда, никогда не был в Исландии) отправил туда своих героев, хотевших добраться до центра Земли. Извержение, произошедшее здесь в конце XVIII века, изменило климат во всём мире и повлияло на экономическое развитие многих европейских стран.

А ещё тут ведь и правда были викинги, здесь создавались поразительные саги и собирался первый в истории мира парламент, и происходило ещё множество удивительных вещей — вплоть до шахматного матча между Бобби Фишером и Борисом Спасским или встречи Горбачёва с Рейганом.

Эгиль Скаллагримссон складывал здесь свои стихи, а Снорри Стурлусон писал книги, без которых наши представления о скандинавском мире были бы ужасающе бедными. Здесь всегда жили моряки и рыбаки, а ещё писатели (и даже Хальдор Лакснесс, лауреат Нобелевской премии!), и учёные, историки и, конечно, вулканологи.

Здесь повсюду пасутся лошади — прямые потомки тех, кого сюда доставили викинги, в океане величественно плавают киты, а поголовье овец больше, чем количество людей. Здесь вырубили почти все деревья, а теперь сажают их с невероятной скоростью. Здесь бесконечные поля покрыты сорняком — аляскинским люпином, который так красив, как будто сошёл с холстов Клода Моне.

В этой стране всё, абсолютно всё — удивительно. И я счастлива, что снова лечу туда.

Ждите путевых заметок!

РЕЙКЬЯВИК

К вечеру первого дня мы спрашивали друг друга: «А кто помнит, сколько дней мы уже путешествуем?» Количество ощущений, их разнообразие и интенсивность просто зашкаливали — казалось, что мы в пути уже очень давно.

А началось всё со спокойной прогулки по Рейкьявику, который на первый взгляд больше похож на провинциальную рыбацкую деревушку, чем на столичный город.
Был выходной, местных жителей на улицах заметно не было, но группы туристов следовали одна за другой:
— А это что за домик?
— Это здание нашего парламента.
— А это чья хибарка?
— А это резиденция премьер-министра.

Но постепенно присматриваешься и начинаешь чувствовать обаяние этого города. Для меня всё началось с воздуха. Я всё пыталась понять, почему мне здесь так хорошо дышится. Океан? Да, конечно! Прохлада? И это тоже. Но было что-то ещё, что придавало особый вкус каждому вдоху. Вдруг я поняла, что прохладная солоноватость здешнего воздуха напоминает мне тот прекрасный аромат, который окружает, когда идёшь на лыжах по заснеженному лесу. Может, сюда долетал запах снега с вершин гор или от айсбергов? Загадка…

Следующая прекрасная вещь — солнце. Исландия находится чуть южнее Полярного круга, поэтому здесь формально всё-таки не полярный день, а белые ночи — где-то в районе полночи чуть-чуть темнеет. Но остальное время — светло. Мы готовились к дождливой погоде, а первый день встретил нас солнечным светом. И свет этот был не похож ни на московское солнце, ни на португальское — он совершенно особенный. Ну почему я не художник? Эх… Ну просто поверьте мне на слово…

Со светом, как легко догадаться, в северной стране проблемы, и они стараются компенсировать его нехватку цветом. Поэтому крыши домов — ярко-красные или ярко-синие, огромные граффити — разноцветные, а мостовая улицы, где проходит гей-прайд, выкрашена в радужные цвета.

Дальше начинаешь замечать современное искусство. Среди невысоких деревянных домиков или строгих построек из тёмного камня стоят многочисленные памятники. После трёх лет жизни в Португалии я привыкла к тому, что памятник обычно изображает какого-нибудь генерала, несущегося вперёд на вздыбленном коне, короля или маркиза Помбала на гигантской колонне с огромным львом.

Но в Исландии вообще нет армии, а полицейские в основном ходят без оружия. В течение нескольких веков своей истории они обходились без короля — всё решали главы кланов, собиравшиеся раз в год на большой равнине и слушавшие, как специальный «законоговоритель» читал им со скалы законы.

Поэтому памятники здесь делятся на две группы. С одной стороны — изображения уверенных в себе учёных, реформаторов, стоящих на небольших пьедесталах с книгой в руках или просто задумчиво глядящих вдаль. Несмотря на любовь исландцев к их чудесным лошадям, конного памятника нам не встретилось ни одного. Все спокойно стоят — как, например, памятник первой женщине, избранной в парламент. В стране потомков викингов сегодня президент, мэр столицы, главы трёх крупнейших партий и шеф полиции — женщины!

Чуть более торжественно изображают мореплавателей былых времён вроде Лейва Счастливого, добравшегося до того континента, который через полтысячи лет после него назовут Америкой. Но всё равно и здесь торжественность очень спокойная и умеренная.

А современная архитектура, конечно, играет с теми образами, ради которых все сюда едут — с неповторимой исландской природой. Хадльсгримкиркья — самая знаменитая церковь Исландии — возносится ввысь на 74 метра, и её часто сравнивают с ракетой. Но спроектирована она была в 1937 году, когда о ракетах и речи не было. Строить её начали в 1945 году, но делали всё с исландской неторопливостью и поэтому завершили только в 1986-м.

И, если внимательно присмотреться, то это, конечно, никакая не ракета, а базальтовые колонны, возникающие в результате вулканической активности. И колонны эти — как и в природе — похожи на трубы огромного органа и перекликаются как с мощью исландских вулканов, так и с огромным органом внутри церкви.

В общем, в Рейкьявике есть на что посмотреть и о чём подумать. Но наша-то цель — вулканы.Так что вперёд — на природу!

МОЩЬ ВУЛКАНОВ

Наш путь лежал по полуострову Рейкьянес, знаменитому своими вулканами и лавовыми полями. Вот удивительная вещь — с детства у меня было представление о том, что извержение происходит из жерла вулкана. Все мы видели такие картинки — гора, а сверху над ней огонь и дым. Но, вообще-то, так бывает далеко не всегда. Весь Рейкьянес покрыт трещинами, через которые уже много раз за много тысяч лет вытекала лава. Со всех сторон видны холмы, горы, пригорки — а на самом деле это всё кратеры вулканов. А со всех сторон — бесконечные поля, покрытые лавой, вытекшей как раз в основном из трещин в земле. Так и представляешь себе, как по земле как будто кто-то проводил огненную черту — и всё начинало гореть.

Теперь я уже знаю, что лава бывает разная — та, что постарее, уже покрыта мхом. Мох — это одно из главных проявлений природного разнообразия в Исландии. Здесь множество разных мхов, их охраняют, по ним нельзя ходить — в общем, это ценность, которая вырастает на лаве. А новая лава — чёрная-пречёрная, и на ней пока ничего не растёт.

Что за новая лава?

А здесь извержения идут почти беспрерывно. Городок Гриндавик до 2021 года был вполне благополучным. Он находится в красивом месте рядом с океаном, неподалёку — знаменитая Голубая лагуна, в самом городе было два рыбоперерабатывающих завода. Сегодня — это город-призрак.

С 2021 года, после 50 тысяч (!!!) подземных толчков, здесь началась серия извержений вулканов, которая сейчас притихла, но вообще-то не закончилась. В Гриндавик ринулись любопытные — сначала только исландцы, заскучавшие за время ковида, а когда страну открыли для туристов — то со всего мира.

Город не погиб — по-настоящему пострадало всего несколько домов, но всех жителей эвакуировали, и вернулись сюда лишь немногие. Сегодня Гриндавик состоит из очень хороших, ухоженных и пустых домов, окружённых огромными слоями лавы. Кое-где она подходит прямо к стенам. Выглядит, прямо скажем, жутковато. Когда в Шотландии Эдинбургский замок строили на древнем вулкане, то это была просто гора. А здесь — вот она, лава, которая только что текла, подбираясь к домам, вокруг которых открывались всё новые трещины.

На этом наше общение с силами природы не закончилось. Впереди была ещё лавовая труба. Оказывается, когда по земле течёт «лавовая река», то верхний слой лавы остывает раньше и превращается в корку, окружающую текущую лаву. Потом лавовый поток уходит, а туннель внутри корки остаётся. Вот в такой туннель мы спустились. Прошли по лаве, под лавой, между стенами из лавы, подивились на разнообразие оттенков, узнали, что, когда эту пещеру закрыли для «диких» туристов, то отсюда вынесли ТОННУ мусора. Потом гид попросила нас убрать телефоны, часы и другие источники света — и выключила всё освещение.

И это было поразительно!

В пещере установилась полная темнота и полная тишина. Только чуть-чуть капали капли со стен. И это было ОЧЕНЬ необычное чувство. Мы остались наедине с тёмной, дикой природой — пусть даже только на две минуты. Когда свет зажёгся, сразу сообразить, что мы вернулись в современность, было нелегко.

А чтобы уж совсем усилить ощущение неземных обстоятельств, нам сообщили, что здесь NASA испытывала роботов, которые будут ходить по марсианским пещерам. Это было особенно актуально, потому что только что в Лиссабоне я слушала лекцию Владимира Сурдина, очень остроумно объяснившего, что для поисков жизни на других планетах «нам нужны роботы-спелеологи», а затем сокрушавшегося, что их у нас нет. А вот, оказывается, NASA уже готовит роботов-спелеологов.

А после этого мы выехали из лавовых полей и поехали по полям более обычным, где были мох и трава, а иногда даже деревья. И приехали мы в абсолютно райское место — но об этом уже в следующий раз.

📌📌📌

Simple App — ваш криптокошелек с картой для удобных покупок!

1️⃣ Откройте платежную карту онлайн за несколько кликов (требуется европейский налоговый номер)
2️⃣ Добавьте карту в Apple Pay/Google Pay и платите за кофе, заправляйте авто, делайте покупки — как с обычной банковской картой!

📲 Скачайте в AppStore/Google Play

Вестманские острова возникли под боком у Исландии где-то 10–12 тысяч лет назад в результате, конечно же, извержений вулканов. Концентрация вулканов здесь фантастическая. Самый большой из здешних нескольких островков — Хэймаэй — может гордиться площадью в 13,4 квадратного километра и населением чуть больше 4,5 тысяч. Остальные — размерами меньше, и на них вообще никто не живёт. А вулканов в этом архипелаге не то 70, не то 80 — то есть их даже посчитать не могут, потому что многие из них под водой.

Эти крошечные островки заселили в конце IX века рабы, захваченные викингами в Ирландии и Уэльсе. Они убили своего хозяина — брата первого исландского поселенца Ингольфа Арнарссона — и бежали сюда. Увы, Ингольф выследил их и всех перебил. Осталось только название — Вестманские, острова Западных людей.

Именно здесь в 1963 году вылез из морских волн островок, который назвали Сюртсей — в честь великана Сурта, которому предстоит поджечь весь мир во время Рагнарёка, скандинавского конца света. Этот остров буквально был создан вулканом, и сегодня никому не разрешается на него вступать, чтобы не нарушить уникальную экосистему, формирующуюся там на глазах изумлённых учёных.

А главное — на веку нынешних жителей извержение произошло здесь в 1973 году. В 8 вечера 21 января начались маленькие подземные толчки — настолько слабые, что жители их даже не заметили. Но толчки становились всё сильнее и сильнее, и наконец ночью 23 января земля разверзлась. По острову прошла трещина — она достигла двух километров и пересекла весь остров. Из щели били фонтаны лавы. Очередной пример мощи природы — до сих пор на окраине города, там, где лава залила дома, из неё торчат крыши и балкончики.

Прекрасный пример взаимопомощи: жителей моментально эвакуировали. Почти всех посадили на корабли и увезли. А тех, кто был слишком слаб для того, чтобы в бурю на маленьких судёнышках добираться до Исландии — стариков, больных — увезли на самолётах. Да, на маленьком островке есть аэродромчик, и, к счастью, он не пострадал.

А в Исландии жителей острова уже ждали родные, близкие или просто хорошие люди, которые сразу же предлагали им пожить у них. Те, кто остались на острове, пытались спасти город — воздвигали барьеры на пути лавы и, главное, старались не допустить поток до гавани, понимая, что без порта рыбацкий городок не выживет.

Лава остановилась на окраине города, гавань устояла, и почти все жители сюда вернулись. Конечно, теперь здесь процветает туризм — экскурсии по местам извержения. Мы поднялись по чёрному склону на вулкан. Сверху очень хорошо видно, как шли вниз языки лавы, а крошечный городок внизу кажется таким беззащитным.

Но внизу, в городе, всё спокойно. Туристы бродят среди лавы. Ещё одна здешняя достопримечательность — огромная колония тупиков. Тех самых, носатых, «летающих пингвинчиков». Они прилетают сюда на лето, чтобы вывести птенцов. В мае вылупляются малыши, а в августе родители улетают, считая, что дети уже выросли и сами доберутся до океана. А дети ещё совсем маленькие и часто летят в неправильном направлении и прилетают в город. Местные жители собирают маленьких тупиков и выпускают их в сторону океана. Есть люди, которые специально приезжают на остров, чтобы спасать тупиков.

А мы погуляли по вулкану, посмотрели на тупиков, вернулись на пароме и поехали в отель, который очень, ОЧЕНЬ напоминал рай. Судя по тому, что в лобби продавалось сплошь рыбацкое оборудование, это был «приют рыбака». Но приют абсолютно райский — среди огромной долины стоят деревянные домики, из окон — вид на реку, озерцо и далёкие заснеженные вулканы. По мху проложены помосты, потому что наступать на него нельзя. Как водится у исландцев — две ванны с горячей водой под открытым небом, чтобы лежать в них и смотреть на красоту вокруг. Лежат в них даже в полярную ночь, а уж сейчас сам бог велел.

Написала всё это — и понимаю, что передать гармонию и спокойствие, царящие в этом месте, просто невозможно. А ночью в озерце всё время кричат, крякают, чирикают и щебечут птицы, потому что солнце не заходит…