На канале "Минута в минуту" зачем-то во второй раз вспоминают свержение Чаушеску.
Насколько я могу судить, "гений Карпат" был одним из хитрых дядек, которые до поры до времени удачно лавировали между СССР и Америкой, пользовались вкусными кредитами здесь и там, но со временем слишком уж поверили в свою гениальность, возомнили себя невесть кем, потеряли хватку и закончили жизнь с пулей в голове от "благодарного народа". Можно говорить про "вмешательство западных спецслужб", но да раз назвался "гением" — будь добр предвидеть и такую возможность. Можно также сетовать, что подлец-Горбачев не помог и моментально забыл — но так а нечего было осуждать ввод войск в Чехословакию. Долг платежом красен, кондуктэр.
Но на расстоянии проступают черты, за которые можно его и понять, и простить. Например, он очень любил свою жену. Деревенскую девочку Елену, которая не закончила даже средней школы. Зато работала на каком-то химическом предприятии — и он сделал ее главой Академии Наук, почетным доктором всевозможных университетов и даже пытался пробить ей Нобелевку по химии, используя все свое влияние. И граждане негодовали, и приближенные, наверное, намекали: мол, не перегибайте палку, кондуктэр, народная любовь изменчива. И сам он был не дурак, и всё понимал, но резоны отступали перед нежностью к маленькой Елене, которую обижали в школе деревенские тупицы. Поставить её над толпой, несущей портреты, сказать на ухо: смотри, вот они, все теперь боготворят, все боятся, все — пыль перед тобой.
А она была тщеславна, так и не выучила, как правильно произносить "диоксид углерода", боялась старости, боялась, что подурнеет, что однажды он разлюбит — и потому трогательно просила телевизионщиков не снимать ее в профиль, и держала своего кондуктэра за руку, и умерли они, как завещали сказки — в один день, у расстрельной стены.
Можно сколько угодно говорить про тиранию, и про народ, за счет которого происходила вся эта любовь, и про коммунизм, который, разумеется, зло. И про мягкость, которая губит тиранов, тоже можно. Ведь мог бы быть чуть холоднее, чуть продуманнее, и мог в роковой момент вывести свою княжну толпе и толкнуть недрогнувшей рукой с раската — и может, умер бы своей смертью, на троне. Но с другой стороны — а что бы это изменило?
На канале "Минута в минуту" зачем-то во второй раз вспоминают свержение Чаушеску.
Насколько я могу судить, "гений Карпат" был одним из хитрых дядек, которые до поры до времени удачно лавировали между СССР и Америкой, пользовались вкусными кредитами здесь и там, но со временем слишком уж поверили в свою гениальность, возомнили себя невесть кем, потеряли хватку и закончили жизнь с пулей в голове от "благодарного народа". Можно говорить про "вмешательство западных спецслужб", но да раз назвался "гением" — будь добр предвидеть и такую возможность. Можно также сетовать, что подлец-Горбачев не помог и моментально забыл — но так а нечего было осуждать ввод войск в Чехословакию. Долг платежом красен, кондуктэр.
Но на расстоянии проступают черты, за которые можно его и понять, и простить. Например, он очень любил свою жену. Деревенскую девочку Елену, которая не закончила даже средней школы. Зато работала на каком-то химическом предприятии — и он сделал ее главой Академии Наук, почетным доктором всевозможных университетов и даже пытался пробить ей Нобелевку по химии, используя все свое влияние. И граждане негодовали, и приближенные, наверное, намекали: мол, не перегибайте палку, кондуктэр, народная любовь изменчива. И сам он был не дурак, и всё понимал, но резоны отступали перед нежностью к маленькой Елене, которую обижали в школе деревенские тупицы. Поставить её над толпой, несущей портреты, сказать на ухо: смотри, вот они, все теперь боготворят, все боятся, все — пыль перед тобой.
А она была тщеславна, так и не выучила, как правильно произносить "диоксид углерода", боялась старости, боялась, что подурнеет, что однажды он разлюбит — и потому трогательно просила телевизионщиков не снимать ее в профиль, и держала своего кондуктэра за руку, и умерли они, как завещали сказки — в один день, у расстрельной стены.
Можно сколько угодно говорить про тиранию, и про народ, за счет которого происходила вся эта любовь, и про коммунизм, который, разумеется, зло. И про мягкость, которая губит тиранов, тоже можно. Ведь мог бы быть чуть холоднее, чуть продуманнее, и мог в роковой момент вывести свою княжну толпе и толкнуть недрогнувшей рукой с раската — и может, умер бы своей смертью, на троне. Но с другой стороны — а что бы это изменило?
BY Fantastic Plastic Machine
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from es
