Вот буквально на днях я разговаривала со своим старшим товарищем, и говорила, что в каждом веке был свой дух, ход или подъем времени. В 19-м веке русские писатели стали венцом романа в литературе. В 20-м мы запустили Гагарина в космос. У нас, как у народа, были достижения, а в этом веке – как будто ничего. Никаких изобретений, никаких высоких прорывов в искусстве. А он мне и говорит – «Мы не исчезли, и в этом – наше достижение». Он говорил, что после распада Советского Союза избыточная смертность составила четыре миллиона человек, и этих людей можно называть жертвами Холодной войны. Говорил, что после распада, а особенно в нулевых, когда мы как будто стали другими, некоторые задавались вопросом, а случись война, будет кому воевать? Говорили – «Ах, как хочется сказать – «Вставай страна огромная!». Да никто ж не встанет…». Но пришел 22-й год и встали, и пошли – Закарьи, Иваны, Тимуры, Магомеды, и кажется, говорил мой старший товарищ, наше достижение этого века в том, что мы сохранили Россию, которую хотят разорвать со всех сторон, и в том, что в ней росли, взрослели, тихо жили люди, которые теперь пошли ее защищать.
Начало и продолжение в моей колонке в канале "Специально для RT"
Вот буквально на днях я разговаривала со своим старшим товарищем, и говорила, что в каждом веке был свой дух, ход или подъем времени. В 19-м веке русские писатели стали венцом романа в литературе. В 20-м мы запустили Гагарина в космос. У нас, как у народа, были достижения, а в этом веке – как будто ничего. Никаких изобретений, никаких высоких прорывов в искусстве. А он мне и говорит – «Мы не исчезли, и в этом – наше достижение». Он говорил, что после распада Советского Союза избыточная смертность составила четыре миллиона человек, и этих людей можно называть жертвами Холодной войны. Говорил, что после распада, а особенно в нулевых, когда мы как будто стали другими, некоторые задавались вопросом, а случись война, будет кому воевать? Говорили – «Ах, как хочется сказать – «Вставай страна огромная!». Да никто ж не встанет…». Но пришел 22-й год и встали, и пошли – Закарьи, Иваны, Тимуры, Магомеды, и кажется, говорил мой старший товарищ, наше достижение этого века в том, что мы сохранили Россию, которую хотят разорвать со всех сторон, и в том, что в ней росли, взрослели, тихо жили люди, которые теперь пошли ее защищать.
Начало и продолжение в моей колонке в канале "Специально для RT"
BY Marina Akhmedova
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. NEWS The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from es
