С неизменным интересом (несколько болезненным) читаю, что там пишут в канале «Страдающая литература» – и время от времени задумываюсь: а я-то о чем таком профессиональном могу пострадать-поныть? Удивительное дело, но почти ни о чем. Кроме разве что гонораров – но я знал, куда шел, «книжные журналисты» всегда обитали где-то на дне этой ямы с пауками, в самом низу медийной бюджетной сетки.
Вот с редакторами мне почти всегда везло: если они и вносили правку – то косметическую и по делу (например, чтобы сократить текст до стандартного объема). Нет, иногда у них просыпался творческий зуд, тогда в материалах появлялись незапланированные повторы, какие-то неловкие фразы, которые я не писал – но это случается нечасто, неизбежный рабочий момент. Обычно такие люди быстро уходят на повышение, меняют место работы – или учатся не чинить то, что не ломалось. Последний раз подробно обсуждали правки с Лином Лобарёвым когда тот работал над спецвыпуском «Мира фантастики», то ли в 2020, то ли в 2021 году. Но Лин умеет четко аргументировать свою точку зрения, там все понятно – зачем и почему надо сделать то-то и то-то.
Вопиющих случаев в моей личной истории немного. На заре моей рецензентской карьеры, еще в 1990-х, один из редакторов журнала «Если» (говорят, лично Эдуард Геворкян, но это не точно) добавил в рецензию фразу, из которой следовало, что с творчеством Джина Вулфа отечественные любители фантастики познакомились именно на страницах журнала «Если». Была у них такая практика, всюду такое совать: сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный. На самом деле, конечно, Вулф еще до «Если» печатался в «Уральском следопыте», в алмаатинском журнале «Миры», в сборниках и т.д. Рецензент, то есть я, после такой правки выглядел некомпетентным дурачком, обидно.
С другим примером неадекватной редактуры я столкнулся в сравнительно недавнем прошлом, когда модное (ныне не существующее) онлайн-медиа заказало мне статью о Майкле Шейбоне. Я тогда открыл документ с редакторскими правками – и глаза на лоб полезли. Вопросов было очень много, редактор докапывался до каждой строчки, не дочитав абзац до конца – потому что в следующем предложении вообще-то все подробно объяснялось. Не знаю уж, случайная ли это жертва Иляхова или звезды так сложились, но мне оказалось проще забрать статью, чем проводить курс ликбеза: непонятно, нафига вообще этот текст мне заказывали. В результате материал вышел в «Мире фантастики», если все сложится – и в мою следующую книжку войдет.
Ну и третий кринжовый случай связан не с редактурой, а с финансовой стороной коммуникаций. Толстое бумажное медиа, с тиражом в десятки тысяч экземпляров, с рекламой элитной недвижимости и дорогих автомашин, пару лет назад заказало мне статью на вечнозеленую тему «сценарии будущего в фантастике». Ну, я взялся, редактура прошла без сучка и задоринки, мне показали верстку в pdf – ОК, все правильно, все красиво, отправляем в печать. Через пару месяцев журнал выходит, я покупаю экземпляр и осторожно пишу редактору: а какие мне вам документы прислать для заключения договора и выплаты гонорара? Здесь, каюсь, мой прокол, такие вещи надо оговаривать «на берегу», до того, как берешься за работу, но меня мои издатели испортили, часто все договоренности на словах, никто не подводил. А из этого вот СМИ мне отвечают: ой, а вам еще и деньги надо заплатить? Мы-то думали, вы нам бесплатно это написали, ради счастья поучаствовать в общем деле! Интересно, остальные журналисты там тоже трудятся по принципу «нам хлеба не надо, работу давай» – или для того, кто пишет о книжках, особые условия с приятным бонусом? В итоге, правда, завершилось все хорошо, гонорар я получил, материал, который накопал, пока статью готовил, использовал в паре лекций. Но сам подход произвел сильное впечатление.
Три веских повода поныть за тридцать лет «в профессии» – это, мне кажется, отличный результат. А так-то у меня больше претензий к самому себе, чем к редакторам и издателям. Работать можно продуктивнее, писать – больше и увлекательнее. Есть куда расти Василию Андреевичу на пятидесятом году жизни.
С неизменным интересом (несколько болезненным) читаю, что там пишут в канале «Страдающая литература» – и время от времени задумываюсь: а я-то о чем таком профессиональном могу пострадать-поныть? Удивительное дело, но почти ни о чем. Кроме разве что гонораров – но я знал, куда шел, «книжные журналисты» всегда обитали где-то на дне этой ямы с пауками, в самом низу медийной бюджетной сетки.
Вот с редакторами мне почти всегда везло: если они и вносили правку – то косметическую и по делу (например, чтобы сократить текст до стандартного объема). Нет, иногда у них просыпался творческий зуд, тогда в материалах появлялись незапланированные повторы, какие-то неловкие фразы, которые я не писал – но это случается нечасто, неизбежный рабочий момент. Обычно такие люди быстро уходят на повышение, меняют место работы – или учатся не чинить то, что не ломалось. Последний раз подробно обсуждали правки с Лином Лобарёвым когда тот работал над спецвыпуском «Мира фантастики», то ли в 2020, то ли в 2021 году. Но Лин умеет четко аргументировать свою точку зрения, там все понятно – зачем и почему надо сделать то-то и то-то.
Вопиющих случаев в моей личной истории немного. На заре моей рецензентской карьеры, еще в 1990-х, один из редакторов журнала «Если» (говорят, лично Эдуард Геворкян, но это не точно) добавил в рецензию фразу, из которой следовало, что с творчеством Джина Вулфа отечественные любители фантастики познакомились именно на страницах журнала «Если». Была у них такая практика, всюду такое совать: сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный. На самом деле, конечно, Вулф еще до «Если» печатался в «Уральском следопыте», в алмаатинском журнале «Миры», в сборниках и т.д. Рецензент, то есть я, после такой правки выглядел некомпетентным дурачком, обидно.
С другим примером неадекватной редактуры я столкнулся в сравнительно недавнем прошлом, когда модное (ныне не существующее) онлайн-медиа заказало мне статью о Майкле Шейбоне. Я тогда открыл документ с редакторскими правками – и глаза на лоб полезли. Вопросов было очень много, редактор докапывался до каждой строчки, не дочитав абзац до конца – потому что в следующем предложении вообще-то все подробно объяснялось. Не знаю уж, случайная ли это жертва Иляхова или звезды так сложились, но мне оказалось проще забрать статью, чем проводить курс ликбеза: непонятно, нафига вообще этот текст мне заказывали. В результате материал вышел в «Мире фантастики», если все сложится – и в мою следующую книжку войдет.
Ну и третий кринжовый случай связан не с редактурой, а с финансовой стороной коммуникаций. Толстое бумажное медиа, с тиражом в десятки тысяч экземпляров, с рекламой элитной недвижимости и дорогих автомашин, пару лет назад заказало мне статью на вечнозеленую тему «сценарии будущего в фантастике». Ну, я взялся, редактура прошла без сучка и задоринки, мне показали верстку в pdf – ОК, все правильно, все красиво, отправляем в печать. Через пару месяцев журнал выходит, я покупаю экземпляр и осторожно пишу редактору: а какие мне вам документы прислать для заключения договора и выплаты гонорара? Здесь, каюсь, мой прокол, такие вещи надо оговаривать «на берегу», до того, как берешься за работу, но меня мои издатели испортили, часто все договоренности на словах, никто не подводил. А из этого вот СМИ мне отвечают: ой, а вам еще и деньги надо заплатить? Мы-то думали, вы нам бесплатно это написали, ради счастья поучаствовать в общем деле! Интересно, остальные журналисты там тоже трудятся по принципу «нам хлеба не надо, работу давай» – или для того, кто пишет о книжках, особые условия с приятным бонусом? В итоге, правда, завершилось все хорошо, гонорар я получил, материал, который накопал, пока статью готовил, использовал в паре лекций. Но сам подход произвел сильное впечатление.
Три веских повода поныть за тридцать лет «в профессии» – это, мне кажется, отличный результат. А так-то у меня больше претензий к самому себе, чем к редакторам и издателям. Работать можно продуктивнее, писать – больше и увлекательнее. Есть куда расти Василию Андреевичу на пятидесятом году жизни.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off.
from es
