Эта и следующая недели проходят у меня под знаком Берлинского кинофестиваля. Как и собиралась в прошлом году, я заблаговременно подготовилась и сделала табличку, так что не сложно угадать с одной попытки, где я была позавчера, вчера, куда иду сегодня, завтра и послезавтра. О просмотренном напишу позже, может даже скину пару фоточек из Дворца Берлинале, а сегодня ловите пятёрку моих любимых немецких фильмов.
«Гуд бай, Ленин!» (реж. Вольфганг Беккер, 2003) Обычно стараюсь не включать в свои подборочки суперочевидное, но в прошлом году выяснила, что куча людей (даже немцы!) по какой-то совершенно непонятной мне причине ни разу не видела и даже не слышала об этой чудесной комедии с молодым Даниелем Брюлем и Чулпан Хаматовой. В ней восточноберлинская семья после падения Стены имитирует существование ГДР ради больной матери, для которой «партия» и «социализм» – это не просто слова. Пересматривала фильм в прошлом году, он всё ещё великолепен, смешон и пахнет не нафталином, а шпреевальдскими огурчиками.
«Жизнь других» (реж. Флориан Хенкель фон Доннерсмарк, 2006) Ещё одна очевидность для киноманов со стажем – оскароносный «Жизнь других». Если вы не понимаете, что я имею в виду под словосочетанием «идеальная оскаровская драма», просто посмотрите это кино. В нём агент Штази Герд Вислер прослушивает квартиру драматурга Георга Драймана, который оказывается не так уж лоялен партии и пишет статью для западноберлинского издания. И вот тут-то оказывается, что и крестьянки любить умеют даже самые хладнокровные агенты Штази могут немного подтаять благодаря силе искусства.
«Виктория» (реж. Себастьян Шиппер, 2015) На самом деле если бы мне нужно было назвать только один любимый немецкий фильм, я бы назвала «Викторию». И если бы нужно было назвать один фильм о Берлине, поступила бы так же. Картина Шиппера, снятая с третьем попутки одним дублем (реально одним, а не как «Бёрдмен» с незаметными склейками), идеально передаёт современный дух города через историю не говорящей по-немецки испанской женщины, как-то раз затусившей с четырьмя молодыми берлинскими мужчинами.
«Барбара» (реж. Кристиан Петцольд, 2012) Раз уж зашла на территорию немецких фильмов, названных женских именем, без «Барбары» никуда. Главная героиня этой картины – берлинская врач, когда-то работавшая в «Шарите». После того, как женщина подала заявление на выезд в ФРГ, бюрократы из ГДР не придумали ничего лучше, чем сослать её в приморские ебеня и установить наблюдение. Частью этого наблюдения Петцольд сделал и зрителей, которым в конце концов удаётся разглядеть за отстранённой персоной, предпочитающей держать всех на расстоянии, человека, готового на самопожертвование ради спасения другого.
«Запретная территория» (реж. Давид Внедт, 2013) Запредельно физиологичный фильм, в котором красотка Карла Юри играет застрявшую в подростковом бунтарстве Хелен, буквально всё в своей жизни делающую на зло помешанной на гигиене матери. Большая часть действия происходит в хирургическом отделении больницы, куда героиня попала с гнойным воспалением в анусе: девушка то и дело шокирует своими кулстори симпатичного медбрата и пытается помирить расставшихся родителей, но за всей этой забавной белибердой, конечно же, скрывается супердраматичная история о травме.
Вопросы «где фильмы Тыквера?», «почему нет "Тони Эрдманна"?» и «а как же Вендерс?» принимаются в комментариях.
Эта и следующая недели проходят у меня под знаком Берлинского кинофестиваля. Как и собиралась в прошлом году, я заблаговременно подготовилась и сделала табличку, так что не сложно угадать с одной попытки, где я была позавчера, вчера, куда иду сегодня, завтра и послезавтра. О просмотренном напишу позже, может даже скину пару фоточек из Дворца Берлинале, а сегодня ловите пятёрку моих любимых немецких фильмов.
«Гуд бай, Ленин!» (реж. Вольфганг Беккер, 2003) Обычно стараюсь не включать в свои подборочки суперочевидное, но в прошлом году выяснила, что куча людей (даже немцы!) по какой-то совершенно непонятной мне причине ни разу не видела и даже не слышала об этой чудесной комедии с молодым Даниелем Брюлем и Чулпан Хаматовой. В ней восточноберлинская семья после падения Стены имитирует существование ГДР ради больной матери, для которой «партия» и «социализм» – это не просто слова. Пересматривала фильм в прошлом году, он всё ещё великолепен, смешон и пахнет не нафталином, а шпреевальдскими огурчиками.
«Жизнь других» (реж. Флориан Хенкель фон Доннерсмарк, 2006) Ещё одна очевидность для киноманов со стажем – оскароносный «Жизнь других». Если вы не понимаете, что я имею в виду под словосочетанием «идеальная оскаровская драма», просто посмотрите это кино. В нём агент Штази Герд Вислер прослушивает квартиру драматурга Георга Драймана, который оказывается не так уж лоялен партии и пишет статью для западноберлинского издания. И вот тут-то оказывается, что и крестьянки любить умеют даже самые хладнокровные агенты Штази могут немного подтаять благодаря силе искусства.
«Виктория» (реж. Себастьян Шиппер, 2015) На самом деле если бы мне нужно было назвать только один любимый немецкий фильм, я бы назвала «Викторию». И если бы нужно было назвать один фильм о Берлине, поступила бы так же. Картина Шиппера, снятая с третьем попутки одним дублем (реально одним, а не как «Бёрдмен» с незаметными склейками), идеально передаёт современный дух города через историю не говорящей по-немецки испанской женщины, как-то раз затусившей с четырьмя молодыми берлинскими мужчинами.
«Барбара» (реж. Кристиан Петцольд, 2012) Раз уж зашла на территорию немецких фильмов, названных женских именем, без «Барбары» никуда. Главная героиня этой картины – берлинская врач, когда-то работавшая в «Шарите». После того, как женщина подала заявление на выезд в ФРГ, бюрократы из ГДР не придумали ничего лучше, чем сослать её в приморские ебеня и установить наблюдение. Частью этого наблюдения Петцольд сделал и зрителей, которым в конце концов удаётся разглядеть за отстранённой персоной, предпочитающей держать всех на расстоянии, человека, готового на самопожертвование ради спасения другого.
«Запретная территория» (реж. Давид Внедт, 2013) Запредельно физиологичный фильм, в котором красотка Карла Юри играет застрявшую в подростковом бунтарстве Хелен, буквально всё в своей жизни делающую на зло помешанной на гигиене матери. Большая часть действия происходит в хирургическом отделении больницы, куда героиня попала с гнойным воспалением в анусе: девушка то и дело шокирует своими кулстори симпатичного медбрата и пытается помирить расставшихся родителей, но за всей этой забавной белибердой, конечно же, скрывается супердраматичная история о травме.
Вопросы «где фильмы Тыквера?», «почему нет "Тони Эрдманна"?» и «а как же Вендерс?» принимаются в комментариях.
BY Bookовски
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%.
from es
