ЧАДАЕВ

Кстати, я в эти дни не единственный, кто вспоминает высказывания Горбачёва времён пребывания у власти. Вот тут с интересом посмотрел Нобелевскую лекцию Муратова. Он там тоже вспомнил дорогого Михаила Сергеевича, который на совещании по поводу вывода войск из Афганистана сказал кому-то из коллег по Политбюро: «Прекрати свой ястребиный клёкот!» Верный горбачёвец Муратов привёл это как пример государственной мудрости — вот, мол, человек действительно порадел за дело мира.

Но ведь, подумал я, вывод советских войск из Афганистана не привёл к миру. Не привёл к тому, что там кончилась война и перестали убивать. Там война, там убивают с тех пор непрерывно и по сей день — не так давно мы видели итоги решений ещё одного такого миротворца — люди, падающие с шасси взлетающих самолётов. Но — и в этом, видимо, главный позитивный итог — это просто с того момента уже не наша война.

Хотя тоже как сказать. Не будь той капитуляции в 1988-м, был бы возможен, скажем, массовый десант ветеранов той войны типа Хоттаба в Чечню, продолжать бить русских по-афгански? (ИГИЛ и прочие радости пока за скобки, хотя они тоже эхо в том числе и той войны). На это коллективный Муратов может ответить: Чечню надо было тоже сдавать и уходить, ещё в 94-м, и чеченская война, безусловно, тоже была ошибкой. Но дальше вопрос — откуда ещё надо было уйти? И есть ли вообще какая-то «красная линия», до которой предполагается дойти во имя дела мира? МКАД? Садовое Кольцо?

Главная мысль такая. Непосредственно от того, что государство перестаёт использовать насилие, насилия меньше не становится. 90-е — это мало государства и много насилия. Хорошо, когда государство способно сдерживать насилие, в том числе и своё собственное. Плохо, когда оно — во имя «дела мира» или ради той самой Нобелевской премии или чего-то ещё — просто говорит «я ухожу, разбирайтесь сами». В этом случае и трупов, и войны, и материнских слёз становится не меньше, а в разы больше. И об этом новоиспечённый нобелевский лауреат, конечно же, не сказал и не скажет никогда.

www.group-telegram.com/es/chadayevru.com/108

43.4K viewsedited  Dec 11, 2021 at 13:36

Кстати, я в эти дни не единственный, кто вспоминает высказывания Горбачёва времён пребывания у власти. Вот тут с интересом посмотрел Нобелевскую лекцию Муратова. Он там тоже вспомнил дорогого Михаила Сергеевича, который на совещании по поводу вывода войск из Афганистана сказал кому-то из коллег по Политбюро: «Прекрати свой ястребиный клёкот!» Верный горбачёвец Муратов привёл это как пример государственной мудрости — вот, мол, человек действительно порадел за дело мира.

Но ведь, подумал я, вывод советских войск из Афганистана не привёл к миру. Не привёл к тому, что там кончилась война и перестали убивать. Там война, там убивают с тех пор непрерывно и по сей день — не так давно мы видели итоги решений ещё одного такого миротворца — люди, падающие с шасси взлетающих самолётов. Но — и в этом, видимо, главный позитивный итог — это просто с того момента уже не наша война.

Хотя тоже как сказать. Не будь той капитуляции в 1988-м, был бы возможен, скажем, массовый десант ветеранов той войны типа Хоттаба в Чечню, продолжать бить русских по-афгански? (ИГИЛ и прочие радости пока за скобки, хотя они тоже эхо в том числе и той войны). На это коллективный Муратов может ответить: Чечню надо было тоже сдавать и уходить, ещё в 94-м, и чеченская война, безусловно, тоже была ошибкой. Но дальше вопрос — откуда ещё надо было уйти? И есть ли вообще какая-то «красная линия», до которой предполагается дойти во имя дела мира? МКАД? Садовое Кольцо?

Главная мысль такая. Непосредственно от того, что государство перестаёт использовать насилие, насилия меньше не становится. 90-е — это мало государства и много насилия. Хорошо, когда государство способно сдерживать насилие, в том числе и своё собственное. Плохо, когда оно — во имя «дела мира» или ради той самой Нобелевской премии или чего-то ещё — просто говорит «я ухожу, разбирайтесь сами». В этом случае и трупов, и войны, и материнских слёз становится не меньше, а в разы больше. И об этом новоиспечённый нобелевский лауреат, конечно же, не сказал и не скажет никогда.

BY ЧАДАЕВ