В новом выпуске «Топ-3» мы обсудили любимые комиксы/графические романы с Денисом Оптимисстером — коллегой-блогером и, собственно, создателем комиксов. Мои познания в сфере минимальны, так что спасибо Денису за разговор и информацию для дальнейших раскопок!
От себя добавлю рекомендацию единственного, наверно, не очень широко известного комикса, который я читал. Это «Дневник моих исчезновений» — автобиографическое произведение, в котором Хидэо Адзума, бывалый художник манги, рассказывает о том, как выгорание на работе привело сделало его бездомным, алкоголиком и пациентом рехаба.
В подкасте мы с Денисом пару раз коснулись того очевидного факта, что многие люди отвергают комикс как якобы инфантильное искусство, тогда как в нём полно места для серьёзных тем и глубоких мыслей. Так вот, возможно, в этой автоматической ассоциации с инфантилизмом и состоит суперспособность графической литературы!
«Дневник моих исчезновений» нарисован мило-беззаботно-мультяшно и при этом рассказывает отталкивающую историю социального падения взрослого мужчины (тоже, надо сказать, довольно отталкивающего). И вот эта условная детскость создаёт какой-то особый контакт между читателем и персонажем — что бы ни происходило, герой воспринимается как безобидный и беззащитный несмышлёныш, каковым изначально является любой человек.
Примерно в том же, как мне кажется, состоит основной эффект «Мауса» — граф-романа, который не нуждается в представлении, но который я прочитал совсем недавно и который навёл меня на идею записать с Денисом именно такой выпуск.
В новом выпуске «Топ-3» мы обсудили любимые комиксы/графические романы с Денисом Оптимисстером — коллегой-блогером и, собственно, создателем комиксов. Мои познания в сфере минимальны, так что спасибо Денису за разговор и информацию для дальнейших раскопок!
От себя добавлю рекомендацию единственного, наверно, не очень широко известного комикса, который я читал. Это «Дневник моих исчезновений» — автобиографическое произведение, в котором Хидэо Адзума, бывалый художник манги, рассказывает о том, как выгорание на работе привело сделало его бездомным, алкоголиком и пациентом рехаба.
В подкасте мы с Денисом пару раз коснулись того очевидного факта, что многие люди отвергают комикс как якобы инфантильное искусство, тогда как в нём полно места для серьёзных тем и глубоких мыслей. Так вот, возможно, в этой автоматической ассоциации с инфантилизмом и состоит суперспособность графической литературы!
«Дневник моих исчезновений» нарисован мило-беззаботно-мультяшно и при этом рассказывает отталкивающую историю социального падения взрослого мужчины (тоже, надо сказать, довольно отталкивающего). И вот эта условная детскость создаёт какой-то особый контакт между читателем и персонажем — что бы ни происходило, герой воспринимается как безобидный и беззащитный несмышлёныш, каковым изначально является любой человек.
Примерно в том же, как мне кажется, состоит основной эффект «Мауса» — граф-романа, который не нуждается в представлении, но который я прочитал совсем недавно и который навёл меня на идею записать с Денисом именно такой выпуск.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment.
from es
