За «Филэллина» Леонид Юзефович получил свою третью «Большую книгу». Второй в 2016 году отметили «Зимнюю дорогу», которую я читал ночью в скором поезде Красноярск-Новосибирск: за окном выла вьюга, в купе был я один, и представить себя на месте героев было несложно. Всю «Дорогу» я помнил, что читаю про реальные события, и от «Филэллина» было такое же точно ощущение, хотя это и фикшен, а не исторический роман. Сочиненные автором дневники и письма реальных и вымышленных персонажей (у каждого свой голос, и хор их прекрасен) соседствуют с «мысленными разговорами», и в какой-то момент кажется, что Юзефович на самом деле записал и их. Мало что знаю про императора Александра Павловича, о войне Греции за независимость ничего не читал в принципе, в том числе поэтому «Филэллин» воспринимается мною как докуфикшен, хотел того Леонид Абрамович или нет. В финале ранее не пересекавшиеся герои сводятся им на одной сцене (конечно же, в Греции), и ты понимаешь, что так тоже могло произойти — более того, не могло случиться иначе.
За «Филэллина» Леонид Юзефович получил свою третью «Большую книгу». Второй в 2016 году отметили «Зимнюю дорогу», которую я читал ночью в скором поезде Красноярск-Новосибирск: за окном выла вьюга, в купе был я один, и представить себя на месте героев было несложно. Всю «Дорогу» я помнил, что читаю про реальные события, и от «Филэллина» было такое же точно ощущение, хотя это и фикшен, а не исторический роман. Сочиненные автором дневники и письма реальных и вымышленных персонажей (у каждого свой голос, и хор их прекрасен) соседствуют с «мысленными разговорами», и в какой-то момент кажется, что Юзефович на самом деле записал и их. Мало что знаю про императора Александра Павловича, о войне Греции за независимость ничего не читал в принципе, в том числе поэтому «Филэллин» воспринимается мною как докуфикшен, хотел того Леонид Абрамович или нет. В финале ранее не пересекавшиеся герои сводятся им на одной сцене (конечно же, в Греции), и ты понимаешь, что так тоже могло произойти — более того, не могло случиться иначе.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from es
