ашдщдщпштщаа

Берлинский школьник Карл Штерн благодаря протекции знаменитого боксера Макса Шмелинга начинает учиться боксировать и обретает веру в самого себя. Время, между тем, довольно неподходящее: на дворе 1935-й, три года до Хрустальной ночи, а Штерн — еврей. Роман встраивается в длинный ряд произведений о Холокосте, описывая события в Германии до начала Второй Мировой войны. Ощущением, что ад вот-вот разверзнется, а очень многим это устраивает, роман Роберта Шареноу (как опять-таки многие тексты на эту тему) до боли напоминает нынешние переживания всех, кто против и в шоке от тех, кто zа. После злосчастного опыта немцев не должно, казалось бы, такое повторяться, однако повторяется же. «Берлинский боксерский клуб» основан на реальной истории Шмелинга, который якобы спас во время погромов двух детей-евреев, но никогда не рассказывал об этом. Именно его, а не Карла, в этом смысле можно назвать главным героем книги. Выбор между страхом всё потерять и стремлением жить по совести — всё-таки основной в такие тёмные времена.

www.group-telegram.com/es/fllgnff.com/1399

185 viewsMay 22, 2022 at 04:24

Берлинский школьник Карл Штерн благодаря протекции знаменитого боксера Макса Шмелинга начинает учиться боксировать и обретает веру в самого себя. Время, между тем, довольно неподходящее: на дворе 1935-й, три года до Хрустальной ночи, а Штерн — еврей. Роман встраивается в длинный ряд произведений о Холокосте, описывая события в Германии до начала Второй Мировой войны. Ощущением, что ад вот-вот разверзнется, а очень многим это устраивает, роман Роберта Шареноу (как опять-таки многие тексты на эту тему) до боли напоминает нынешние переживания всех, кто против и в шоке от тех, кто zа. После злосчастного опыта немцев не должно, казалось бы, такое повторяться, однако повторяется же. «Берлинский боксерский клуб» основан на реальной истории Шмелинга, который якобы спас во время погромов двух детей-евреев, но никогда не рассказывал об этом. Именно его, а не Карла, в этом смысле можно назвать главным героем книги. Выбор между страхом всё потерять и стремлением жить по совести — всё-таки основной в такие тёмные времена.

BY ашдщдщпштщаа