Мне никогда не нравилась «Новая газета» как читателю: не понимал, как можно печатать вгазете такие гигантские репортажи. Авторский стиль большинства авторов также вызывал сомнения. К содержанию репортажей и миссии издания («У нас те же буквы, но другие слова» — девиз газеты) вопросов не было, одно большое уважение. И еще — у них была Костюченко.
Умная, красивая, сильная — когда мне повезло с ней познакомиться, Лена уже была легендой. Не знаю, как она вывозит все эти темы и не сгорела до сих пор. В новой книге есть тексты о Таймыре, раньше их не читал (зря) и опять поразился, в какой стране мы живем. Лучшие репортажи кочуют у Костюченко из книги в книгу (про ХЗБ, трассу, ОВД и «Сапсан» я читал и в «Условно ненужных», и в «Нам здесь жить»), в какой-то степени это читерство, хотя чего я ворчу: так их прочтет больше людей.
Медузья читалка не сказать чтобы удобная, но тут уж чем богаты — иного способа прочитать книгу Елены Костюченко «Моя любимая страна» в нашей любимой стране пока нет. И не факт, что появится.
Мне никогда не нравилась «Новая газета» как читателю: не понимал, как можно печатать вгазете такие гигантские репортажи. Авторский стиль большинства авторов также вызывал сомнения. К содержанию репортажей и миссии издания («У нас те же буквы, но другие слова» — девиз газеты) вопросов не было, одно большое уважение. И еще — у них была Костюченко.
Умная, красивая, сильная — когда мне повезло с ней познакомиться, Лена уже была легендой. Не знаю, как она вывозит все эти темы и не сгорела до сих пор. В новой книге есть тексты о Таймыре, раньше их не читал (зря) и опять поразился, в какой стране мы живем. Лучшие репортажи кочуют у Костюченко из книги в книгу (про ХЗБ, трассу, ОВД и «Сапсан» я читал и в «Условно ненужных», и в «Нам здесь жить»), в какой-то степени это читерство, хотя чего я ворчу: так их прочтет больше людей.
Медузья читалка не сказать чтобы удобная, но тут уж чем богаты — иного способа прочитать книгу Елены Костюченко «Моя любимая страна» в нашей любимой стране пока нет. И не факт, что появится.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. He adds: "Telegram has become my primary news source."
from es
