Григорий Баженов

Фискальный стимул и проблема развития. Ч.1

В конце 24 года, несмотря на наличие существенных трудностей, ясно, что динамика российской экономики впечатляет на фоне того "застоя", имевшего место практически все 10-е годы. Реальный ВВП вырос относительно 21 года на 6,3%, относительно 20 - на 12,6% (в период 10-19 совокупный рост составил 16,8%). Динамика реального ВВП на душу похожа - здесь +14% относительно ковида против  +16,1% за период 10-19. Реальная заработная плата в период 21-24 - +23%. В период с 10 по 19 - +26,8%. Очевидно, что динамика макроэкономических показателей в последние три года выдающаяся, и это с учетом просадки-22.

Или все-таки нет? Но об этом позже.

Вопрос: а что, раньше так было нельзя? Желательно без "внешних стимулов" в виде ведения войны.

Короткий ответ: общие макропоказатели вряд ли были бы сильно лучше - чрезвычайный рост в одни периоды перекрывался бы более жесткими спадами в другие. Т.е. экономика была бы куда менее стабильной в долгосроке. Конечно, я исхожу из того, что единственной линией разлома выступает наличие/отстутствие фискального стимула (прочее остается таким же, как и было).

Почему так?

1. Как именно работал фискальный стимул после ковида? Тут не только о прямые госрасходы, но и о проинфляционном субсидировании ставок по кредитам. Короче говоря, фискальный стимул далеко не только в том, что вот государство тратит на ВПК, но и в том, что с 2018 года крайне активно работают разного рода инструменты субсидирования кредита + включились институты развития (ВЭБ.РФ). При этом они тем активнее и масштабнее, чем выше ставка. Дополнительным эффектом является эффект частично запертого капитала (в силу санкций на резидентов в странах Запада) + освобождение ниш после ухода иностранных компаний + вторичные эффекты от роста доходов и оптимизм, что устояли. Как бы то ни было, важно понимать, что наряду с бюджетной экспансией была еще и кредитная экспансия в период 21-24. И вот тут как раз возникают две проблемы.

2. Проблема №1: бюджетная система в гораздо большей степени была зависима от экспоротных доходов, просадка которых создавала серьезные проблемы с выполнением социальных обязательств. Это было видно по 14-15 годам, когда гораздо более мягкий санкционный шок (но непростой нефтяной) заставил проводить полноценную фискальную консолидацию, стимулировал налоговые новации и привел к заморозке накопительной системы пенсий. Короче, одинаковый дефицит бюджета в %ВВП тогда и сейчас предполагает разную чувствительность к нему у экономики. Сейчас система намного более сбалансирована, чем в 10-е. Выросла доля ненефтегазовых доходов, а сама структура нефтегазовых стала в большей степени ориентирована на добычу и производство. А еще введено бюджетное правило, которое вполне успешно перераспределяло во времени дефициты и излишки нефтегазовых доходов (здесь можно говорить о его чрезмерной строгости и необходимочти больших расходов ФНБ, но именно к этому все и шло, заработав +/- в 18 году). Короче говоря, подобный фискальный стимул мог привести к гораздо большим проблемам в долгосроке, усилив, например, ковид-шок, который оказался бы гораздо острее, потому как банально не было бы запаса прочности, чтобы тратить.

3. Проблема №2: отсутствие стабильной банковской системы + надлежащего банковского надзора как в части реальной практики, так и законодательства. Кейс Железняка и подобных, как известно, лишь капля в море банковского мошенничества, которое в то время было крайне распространено. На расчитстку банковской системы ушло примерно 7 лет, надлежащие практики + современный режим ДКП с плавающим курсом и таргетированием инфляции появился только на рубеже 14-15 гг., а заработал в полную силу лишь в районе 17-18 гг. Без всего этого риски субсидирования процентных ставок вылились бы в гораздо большую инфляцию и ненулевой была бы вероятность полноценного финансового кризиса (читай, пузыря) + в ковид объем средств, предоставленных банкам, был бы гораздо больше, а риски финстабильности выше.

Короче, только фискальными стимулами обойтись было очень трудно. Были ли альтернативы?

www.group-telegram.com/es/furydrops.com/3098

8.3K viewsJan 2 at 14:16

Фискальный стимул и проблема развития. Ч.1

В конце 24 года, несмотря на наличие существенных трудностей, ясно, что динамика российской экономики впечатляет на фоне того "застоя", имевшего место практически все 10-е годы. Реальный ВВП вырос относительно 21 года на 6,3%, относительно 20 - на 12,6% (в период 10-19 совокупный рост составил 16,8%). Динамика реального ВВП на душу похожа - здесь +14% относительно ковида против  +16,1% за период 10-19. Реальная заработная плата в период 21-24 - +23%. В период с 10 по 19 - +26,8%. Очевидно, что динамика макроэкономических показателей в последние три года выдающаяся, и это с учетом просадки-22.

Или все-таки нет? Но об этом позже.

Вопрос: а что, раньше так было нельзя? Желательно без "внешних стимулов" в виде ведения войны.

Короткий ответ: общие макропоказатели вряд ли были бы сильно лучше - чрезвычайный рост в одни периоды перекрывался бы более жесткими спадами в другие. Т.е. экономика была бы куда менее стабильной в долгосроке. Конечно, я исхожу из того, что единственной линией разлома выступает наличие/отстутствие фискального стимула (прочее остается таким же, как и было).

Почему так?

1. Как именно работал фискальный стимул после ковида? Тут не только о прямые госрасходы, но и о проинфляционном субсидировании ставок по кредитам. Короче говоря, фискальный стимул далеко не только в том, что вот государство тратит на ВПК, но и в том, что с 2018 года крайне активно работают разного рода инструменты субсидирования кредита + включились институты развития (ВЭБ.РФ). При этом они тем активнее и масштабнее, чем выше ставка. Дополнительным эффектом является эффект частично запертого капитала (в силу санкций на резидентов в странах Запада) + освобождение ниш после ухода иностранных компаний + вторичные эффекты от роста доходов и оптимизм, что устояли. Как бы то ни было, важно понимать, что наряду с бюджетной экспансией была еще и кредитная экспансия в период 21-24. И вот тут как раз возникают две проблемы.

2. Проблема №1: бюджетная система в гораздо большей степени была зависима от экспоротных доходов, просадка которых создавала серьезные проблемы с выполнением социальных обязательств. Это было видно по 14-15 годам, когда гораздо более мягкий санкционный шок (но непростой нефтяной) заставил проводить полноценную фискальную консолидацию, стимулировал налоговые новации и привел к заморозке накопительной системы пенсий. Короче, одинаковый дефицит бюджета в %ВВП тогда и сейчас предполагает разную чувствительность к нему у экономики. Сейчас система намного более сбалансирована, чем в 10-е. Выросла доля ненефтегазовых доходов, а сама структура нефтегазовых стала в большей степени ориентирована на добычу и производство. А еще введено бюджетное правило, которое вполне успешно перераспределяло во времени дефициты и излишки нефтегазовых доходов (здесь можно говорить о его чрезмерной строгости и необходимочти больших расходов ФНБ, но именно к этому все и шло, заработав +/- в 18 году). Короче говоря, подобный фискальный стимул мог привести к гораздо большим проблемам в долгосроке, усилив, например, ковид-шок, который оказался бы гораздо острее, потому как банально не было бы запаса прочности, чтобы тратить.

3. Проблема №2: отсутствие стабильной банковской системы + надлежащего банковского надзора как в части реальной практики, так и законодательства. Кейс Железняка и подобных, как известно, лишь капля в море банковского мошенничества, которое в то время было крайне распространено. На расчитстку банковской системы ушло примерно 7 лет, надлежащие практики + современный режим ДКП с плавающим курсом и таргетированием инфляции появился только на рубеже 14-15 гг., а заработал в полную силу лишь в районе 17-18 гг. Без всего этого риски субсидирования процентных ставок вылились бы в гораздо большую инфляцию и ненулевой была бы вероятность полноценного финансового кризиса (читай, пузыря) + в ковид объем средств, предоставленных банкам, был бы гораздо больше, а риски финстабильности выше.

Короче, только фискальными стимулами обойтись было очень трудно. Были ли альтернативы?

BY Григорий Баженов