И мальчики кровавые в глазах! Есть убедительная версия, что Борис Годунов не причастен к трагедии в Угличе - к смерти царевича Дмитрия. Да, в итоге именно он оказался выгодоприобретателем после пресечения династии московских Рюриковичей, ведь Земский собор избрал в феврале 1598 года Бориса Фёдоровича царём. Но за семь лет до этого нельзя было предсказать, что царь Фёдор Иоаннович умрёт без наследников.

434 года назад, 15 (25) мая 1591 года, в Угличе трагически погиб 8-летний царевич Дмитрий - младший сын Ивана Грозного. Страной в это время правил царь Фёдор. А царевич, его мать Мария Нагая и её братья были фактически сосланы в Углич - под надзор царёва дьяка Битяговского. При московского дворе про Дмитрия старались не вспоминать, его даже не упоминали в церковных службах. Царевич хоть и был сыном Ивана IV, но от шестой жены, брак с которой не был благословлён церковью. Фактически он был бастардом, незаконнорожденным, поэтому религиозный Фёдор прекрасно понимал, что у его младшего брата нет никаких прав на трон. Тем не менее, Дмитрий мог стать знаменем для недовольных, вот его и упекли в Углич, подальше от Москвы.

В 2023 году доктор исторических наук, сотрудник Института всеобщей истории РАН Любовь Столярова и врач-психиатр Петр Белоусов выступили с утверждением, что маленький царевич действительно мог случайно наткнуться на нож в ходе эпилептического припадка. Только это был не минутный приступ, а целая серия.

"Скорее всего, царевич пережил одно из самых грозных состояний в эпилептологии – эпилептический статус. Во время эпилептического статуса припадки следуют один за другим, не восстанавливается сознание, значительно нарушены дыхание и гомеостаз, возникает непосредственная угроза жизни. Непрекращающиеся припадки переходят в агонию. Даже в условиях современной психиатрической помощи в состоянии эпистатуса погибает каждый четвертый ребенок", – предполагает врач-психиатр Петр Белоусов.

Историк Любовь Столярова внимательно исследовала дошедшее до наших дней Следственное дело, составленное комиссией боярина Василия Шуйского. Материалы дела рисуют страшную картину падения играющего с ножом мальчика, когда с ним случился очередной припадок. При этом показания ("расспросные речи") допрошенных в ходе следствия лиц образуют две группы.
Первую составили "речи" тех, кто был непосредственным свидетелем гибели царевича и видел, как он погиб. Вторую – те, кто слышал в толпе разговоры о случившемся, но самый момент смерти не видел, оказавшись на месте трагедии по зову набатного колокола.

Видели смерть царевича три взрослые женщины, которые сопровождали его на прогулке (мамка, нянька и кормилица), а также четверо сверстников – "робятки жильцы", с которыми он играл "в тычку ножичком", и стряпчий Семейка Юдин, прислуживавший во дворце за обедом, но оказавшийся во время трагедии у окна. Все они показали, что с царевичем случился припадок болезни во время игры, и на нож он "набрушился" сам.

Но 15 мая свидетельства прямых очевидцев потонули в воплях толпы, требующей мести за смерть царевича. Братья Марии Нагой взбунтовали угличан и убили Битяговских, обвинив их в гибели ребёнка. А потом последовало государево следствие, казни мятежников и ссылка в Сибирь угличского набатного колокола.

А 15 лет спустя, на русско-литовской границе объявился человек, заявивший, что он - чудесно спасшийся царевич Дмитрий. Смута на Руси перешла в свою активную фазу! О событиях Смуты в рассказе доктора исторических наук Андрея Кабанова.

https://music.yandex.ru/album/24069032/track/117814703

Этот же выпуск в ВК:
https://vk.com/podcast-217098103_456239079

Ярославль выстоял! Ровно 416 лет назад, 22 мая (1 июня) 1609 года, завершилась неудачная для сторонников Лжедмитрия II осада Ярославля. Горожане при помощи ополчения северных и поморских городов больше трёх недель обороняли город. Возглавляли защитников князь Сила Гагарин и воеводы Никита Вышеславцев и Евсевий Резанов. Противостояли им польско-литовские роты полковников Микулинского и Лисовского, мозырского хорунжего Будзилы, отряды романовских татар, запорожские и донские казаки, астраханские стрельцы и даже ростовцы воеводы Ивана Наумова.

В истории этой осады было много драматических моментов: и гибель ярославского отряда, прикрывавшего переправу на Пахме, и ожесточённые бои у городских стен в первый день осады, и внезапный ночной штурм Земляного города (1 мая), когда тушинцы сумели выбить защитников из этого укрепления и нанести большой урон ополчению. Ярославцы и ополченцы отступили в Рубленый город и Спасский монастырь. А уже 3-4 мая отбили попытку нового штурма и даже успешно контратаковали, заставив бежать тушинцев и их польско-литовских союзников.

Осаждающие пытались склонить Ярославль на сторону Лжедмитрия II и путём мирных переговоров, заслав в город купца Иоахима Шмидта. До Смуты тот несколько лет прожил в Ярославле и обещал второму самозванцу, что сумеет уговорить защитников сдаться. Но мирные переговоры явно зашли в тупик. Ярославцы сварили незадачливого дипломата в котле с мёдом и отослали обратно тушинцам… В общем, потеряв надежду взять город, 5 (15) мая нападающие ушли, бросив осадные щиты и другое громоздкое имущество.

Но это ещё не было победой. Отступая от Ярославля, тушинцы наткнулись на отряд польского полковника Лисовского. Этот удачливый и жестокий полководец приказал тушинцам развернуться и возобновить осаду. И уже 8 (18) мая ярославцы вновь увидели под стенами города войско врага. Но несмотря на помощь лисовчиков, тушинцам взять Ярославль не удалось. Вероятно, вероятно вторая фаза обороны свелась в перестрелке между осаждающими и осаждёнными, причём в городе были пушки, доставленные из Вологды Василием Пановым. И, разумеется, лисовчики активно разоряли окрестности города, добравшись даже до Толгского монастыря, расположенного на другом берегу Волги.

В итоге, не дождавшись подкреплений и пушек от Лжедмитрия II и гетмана Сапеги, тушинцы и лисовчики вынуждены были снять осаду. Вдобавок их беспокоили слухи, что на выручку Ярославлю идёт русско-шведское войско князя Михаила Скопина-Шуйского. На самом деле, царский воевода в этот момент ещё даже не дошёл до Торжка. Но поверив слухам, 22 мая (1 июня) 1609 года сторонники второго самозванца окончательно ушли из-под Ярославля. Отряды Микулинского отправились на Углич, а лисовчики во главе со своим полковником поспешили в Кострому. Там, в Ипатьевском монастыре тушинский воевода Вельяминов пытался отбиться от восставших горожан и пришедших им на выручку стрельцов Давыда Жеребцова.

А в августе 1609 года, восстановив силы, ярославцы и остатки северного ополчения выступили под командованием Никиты Вышеславцева к Калязинскому монастырю, на соединение с силами Скопина-Шуйского. И, очевидно, участвовали в Калязинской битве, где рать Шуйского при поддержке шведского отряда Кристиана Зомме сумела разбить войско гетмана Сапеги.
https://music.yandex.ru/album/24069032/track/132769353

Ярославль, вид с Вологодской улицы (сейчас Комсомольская) на утраченные церкви Власьевского прихода, 1893–1898 гг.

Шведские пленники в Ярославле. 1/4.

28 мая (8 июня) 1706 года в Ярославль по указу Петра I были сосланы 45 пленных шведов. Они были переведены из Новгорода, подальше от театра военных действий в Прибалтике.

Согласно донесению ярославского коменданта С. Коровина на имя князя Александра Меншикова, в числе пленных были 7 офицеров, чинами не выше ротмистра (капитана), несколько сержантов, 4 капрала и рядовые. Солидную долю составляли те, кто в летом 1705 года в составе эскадры адмирала Анкерштерна пытался захватить русский форт Кроншлот на острове Котлин (ныне Кронштадт). Тогда в русский плен попало около 60 человек.

Но были среди ярославских ссыльных и гражданские лица, например, музыкант Густус Михайлов (вероятно, какой-нибудь Август Михельсен). Ему повезло. Как пишет искусствовед и краевед Ирина Серова, о шведском музыканте узнала царевна Наталия Алексеевна и срочно вытребовала его в Москву.

Шведские пленники в Ярославле. 2/4.

В 1707 году в Ярославль был сослан шведский резидент в Москве Томас Книппер с семьёй, а в 1708 году список ярославских ссыльных пополнили шведские солдаты, попавшие в русский плен после Полтавы.

Пятеро пленников, заявивших, что прекрасно знают ткацкое дело, были переселены в Ярославль. По приказу светлейшего князя Александра Данилыча Меншикова для них на территории Спасской слободы построили бараки, где ткачи должны были наладить производство широких полотен. Ярославские власти получили приказ оказывать пленным мастерам всяческое содействие.

В 1710 году в Ярославль и Ростов прибыли новые партии пленных шведов, гораздо крупнее первой. Одни пополнили персонал ткацких мастерских, другие были отправлены на строительство Оружейного завода, третьи на строительство дороги в районе Большого Села. Также была открыта мануфактура по производству шляп.

Правда, быстро выяснилось, что если копать валы и мостить дороги шведы ещё умеют, то с полотнами и шляпами у них не задалось. В 1711 году ярославский комендант Коровин отмечал в донесении Меншикову, что «мастеры сказали, что они полотен белить и чистить не умеют, а также скатертей и салфеток делать не могут». Поэтому, несмотря на понесенные затраты по обустройству производства, от их услуг шведских мастеров вскоре пришлось отказаться.

Скорее всего, шведы просто схитрили, выдав себя за специалистов. Лучше пытаться создать ткацкую мануфактуру в Ярославле, чем осваивать сибирскую тайгу, куда отправили большинство пленных.

Шведские пленники в Ярославле. 3/4
Ярославские историки Геннадий Кочешков и Пётр Аграфонов приводят иинтересный случай со шведским полковником Андэшом Аппельгремом. Местом его ссылки стал Воскресенский монастырь в Угличе. Там у пленного началось какое-то заболевание глаз, и он обратился к начальнику охраны майору Андрею Ушакову с просьбой отвезти его Москву для лечения. Просьба была удовлетворена; Аппельгрема перевезли в столицу и на время лечения поселили в Немецкой слободе. Но на всякий случай приставили ему охрану в семь человек. Впрочем, несмотря на конвой, ноябрьской ночью 1715 года шведский полковник умудрился сбежать вместе со слугой!

Продолжение этой истории рассказано в книге Галины Шебалдиной «Заложкики Петра I и Карла XII». Оказывается, немалая заслуга в успехе побега принадлежала слуге полковника. Именно он напоил часовых пивом, затем запер их в комнате, а дверь заколотил. При помощи жителей Немецкой слободы беглецы успешно добрались до подмосковной вотчины князя Голицына – села Троицкого. Здесь служил садовником ещё один пленный швед, укрывший земляков.

Как должен был проходить побег дальше и на что надеялся полковник Аппельгрем, мы не знаем. Русские слуги в голицынской вотчине подняли тревогу и схватили шведов. Забавно, что на допросе в Тайном приказе офицер всё валил на слугу, мол, он и часовых напоил, и меня из дома вывел.

Шведские пленные в Ярославле. 4/4.

Об интересном свидетельстве пребывания шведов в Ярославле, сообщает научный сотрудник Ярославского музея-заповедника Алексей Зубатенко. Согласно одной из описей начала XVIII века, в Ярославле на дворе купца Ивана Назарьева Мякушкина в 1717 году жили "шведской породы Федор, 11 лет, да купленый польской породы Егорей, 12."

После окончания Северной войны пленные были отпущены домой, кроме тех, разумеется, кто принял русское подданство и поступил на службу.

А уже в 1671-м богатые толчковцы решили превзойти остальных жителей Ярославля и затеяли строительство новой каменной церкви – знаменитого 15-главого храма Иоанна Предтечи. Так две церкви – Вознесенская и Предтеченская – встали рядом, а на рубеже XVII—XVIII веков рядом с ними взмыла в небо 45-метровая шестиярусная колокольня в стиле московского барокко.

Толчковцы следили за своими церквями, оплачивая то стенописные работы, то ремонты, то новый декор. Но с приходом Советской власти привычное течение приходской жизни закончилось.

В 1918 году большевики изъяли все средства, на которые Предтеченский приход содержал обе церкви, школу и детские приюты. В 1922-м в пользу государства изъяли почти всё ценное имущество церквей — золотую и серебряную утварь да ризы с икон. Саму церковную общину обложили высоким налогом. В 1929 году изъятия продолжились - советские власти сняли и увезли в переплавку все колокола, а затем отняли у прихожан Вознесенскую церковь и передали её заводу «Победа рабочих» под столовую. На следующий год руководство завода самовольно захватило большую часть территории храмового комплекса, а в 1931 году добилось закрытия и Предтеченской церкви. Предлог был прост: «совершение в ней разных религиозных обрядностей деморализующе вредно влияет на некоторые отсталые рабочие массы, подведомственные заводу, и вообще несовместимо, чтобы рядом с ударным заводом бок о бок находилось бы помещение религиозного культа».

В начале 1950-х годов по решению руководства завода давно оставшаяся без купола Вознесенская церковь была окончательна снесена…