Эллиниcтика

Как пишет Уоллас, на то, что свидетельства, из которых нам известно об этих уголовных процессах, донельзя сомнительны в плане достоверности, обратили внимание уже в XIX в. Согласно проф.-клас. М. Лефковиц (1981), большая их часть была не более чем продуктом воображения поздних биографов, которые силились доказать, что суд над Сократом был не единственным в своём роде, но всеми правдами и неправдами выводили тенденцию.

Если брать не слухи и молву, но конкретные, твёрдые документы, посвящённые ситуации, а именно юридические записи и протоколы, то, по проф.-клас. Я. Филонику (2013), те из них, что действительно освещают эти дела, по всей видимости, являются поздней подделкой. Как он пишет, «не стоит забыть о том, что многие свидетельства, которые выдаются литературой за „классические“, на деле оказываются подложными, помещёнными в ранние работы александрийскими и прочими исследователями»: у практики подобных подтасовок, уверяет исследователь, долгая и плодотворная история.

Общая тенденция такова, что чем более проходит времени, тем множе биографы выдумывают судов, и если современники V-VI вв. упоминают лишь несколько случаев, то у Диогена Лаэртского (ок. III в. н.э.) или Плутарха (I-II вв. н.э.) их набирается уже немало, — при том, что оба они печально известны крайне неосторожным и некритичным подходом к своим источникам.

Подделки, отмечает Филоник, могли производиться по ряду причин, но основная — стремление добыть громкую сплетню, «жареный факт» любой ценой, ведь биографы ориентировались на аудиторию, примерно соответствующую современным читателям таблоидов о жизнях знаменитостях, а тех интересовали пресловутые «скандалы, интриги, расследования», а не реальные события. Поэтому авторы не стеснялись вырывать факты из контекста, намеренно неверно понимать свои источники, и т.д.

«Множество „биографических“ данных было сочинено … с использованием всех имеющихся под рукой источников, включая те, что основывались на комедиях и речах ораторах, содержащих оскорбления, без применения к тем и другим какого-либо критического подхода, и, похоже, следуя принципу se non è vero, è ben trovato („если это и неправда, то хорошо придумано“)».

В общем и целом, они столь же достоверны, сколь второсортная «желтушная» заштатная газетёнка, раздувающая где-то подслушанный и явно ложный слух об очередной селебрити изо всех своих скромных сил. «Неспособность понять, что есть комедия, зачастую приводило к склонности воспринимать её чем-то вроде журналистского расследования», отмечает Довер.

Как пример, можно привести биографию Еврипида за авторством некоего Сатира (III в.), который сюжет комедии Аристофана Thesmophoriazousae, «Женщины на празднике Фесмофорий» принимает за действительно происходившие события, а там, напомню, женщины города собираются, чтобы погубить Еврипида за то, что он злословит против них в своих произведениях, изображая жестокими, безумными и сексуально невоздержанными, учит мужчин не доверять им.

Впрочем, биографы зачастую и не читали тех авторов, на которых ссылаются, что особенно заметно, пишет Филоник, в случае Диогена Л., а Плутарх, кроме того, печально известен тем, что, помимо склонности к сенсациям, любил морализаторствовать, что было основной темой его сочинений, и, соответственно, принципом, по которым он отбирал материал.

Историческая точность и аккуратность не была, указывает он, сильной стороной, или forte, и Диодора Сицилийского, который также имел склонность к морализму и эпидейктике, нередко выводил выдающихся личностей, которым противопоставлял низкую толпу, и, хотя ему в этом начинании можно посочувствовать, всё же «истина дороже», или, точнее, «долг благочестия — истину чтить выше».

#impiety
⬅️⬆️ «Как (не) преследовали за оскорбление чувств верующих в Древних Афинах?», 6/18 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/es/hellenistics.com/258

6.6K viewsedited  Dec 10, 2022 at 14:13

Как пишет Уоллас, на то, что свидетельства, из которых нам известно об этих уголовных процессах, донельзя сомнительны в плане достоверности, обратили внимание уже в XIX в. Согласно проф.-клас. М. Лефковиц (1981), большая их часть была не более чем продуктом воображения поздних биографов, которые силились доказать, что суд над Сократом был не единственным в своём роде, но всеми правдами и неправдами выводили тенденцию.

Если брать не слухи и молву, но конкретные, твёрдые документы, посвящённые ситуации, а именно юридические записи и протоколы, то, по проф.-клас. Я. Филонику (2013), те из них, что действительно освещают эти дела, по всей видимости, являются поздней подделкой. Как он пишет, «не стоит забыть о том, что многие свидетельства, которые выдаются литературой за „классические“, на деле оказываются подложными, помещёнными в ранние работы александрийскими и прочими исследователями»: у практики подобных подтасовок, уверяет исследователь, долгая и плодотворная история.

Общая тенденция такова, что чем более проходит времени, тем множе биографы выдумывают судов, и если современники V-VI вв. упоминают лишь несколько случаев, то у Диогена Лаэртского (ок. III в. н.э.) или Плутарха (I-II вв. н.э.) их набирается уже немало, — при том, что оба они печально известны крайне неосторожным и некритичным подходом к своим источникам.

Подделки, отмечает Филоник, могли производиться по ряду причин, но основная — стремление добыть громкую сплетню, «жареный факт» любой ценой, ведь биографы ориентировались на аудиторию, примерно соответствующую современным читателям таблоидов о жизнях знаменитостях, а тех интересовали пресловутые «скандалы, интриги, расследования», а не реальные события. Поэтому авторы не стеснялись вырывать факты из контекста, намеренно неверно понимать свои источники, и т.д.

«Множество „биографических“ данных было сочинено … с использованием всех имеющихся под рукой источников, включая те, что основывались на комедиях и речах ораторах, содержащих оскорбления, без применения к тем и другим какого-либо критического подхода, и, похоже, следуя принципу se non è vero, è ben trovato („если это и неправда, то хорошо придумано“)».

В общем и целом, они столь же достоверны, сколь второсортная «желтушная» заштатная газетёнка, раздувающая где-то подслушанный и явно ложный слух об очередной селебрити изо всех своих скромных сил. «Неспособность понять, что есть комедия, зачастую приводило к склонности воспринимать её чем-то вроде журналистского расследования», отмечает Довер.

Как пример, можно привести биографию Еврипида за авторством некоего Сатира (III в.), который сюжет комедии Аристофана Thesmophoriazousae, «Женщины на празднике Фесмофорий» принимает за действительно происходившие события, а там, напомню, женщины города собираются, чтобы погубить Еврипида за то, что он злословит против них в своих произведениях, изображая жестокими, безумными и сексуально невоздержанными, учит мужчин не доверять им.

Впрочем, биографы зачастую и не читали тех авторов, на которых ссылаются, что особенно заметно, пишет Филоник, в случае Диогена Л., а Плутарх, кроме того, печально известен тем, что, помимо склонности к сенсациям, любил морализаторствовать, что было основной темой его сочинений, и, соответственно, принципом, по которым он отбирал материал.

Историческая точность и аккуратность не была, указывает он, сильной стороной, или forte, и Диодора Сицилийского, который также имел склонность к морализму и эпидейктике, нередко выводил выдающихся личностей, которым противопоставлял низкую толпу, и, хотя ему в этом начинании можно посочувствовать, всё же «истина дороже», или, точнее, «долг благочестия — истину чтить выше».

#impiety
⬅️⬆️ «Как (не) преследовали за оскорбление чувств верующих в Древних Афинах?», 6/18 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика