Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.
Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.
Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.
Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.
Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.
Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.
О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.
Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.
В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.
Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.
А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».
Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.
Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.
Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.
Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.
Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.
Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.
Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.
О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.
Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.
В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.
Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.
А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».
Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.
BY Латиноамериканская антропология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours.
from es
