Наша городская топонимика лучше устныхъ заявленій говоритъ, гдѣ мы живёмъ.
Цѣлесообразность возвращенія историческихъ названій улицамъ Маркса, Ленина, Пролетарскимъ и прочимъ Совѣтскимъ не вызываетъ возраженія у людей мыслящихъ: ихъ не смутишь разсужденьицами о дороговизнѣ переименованій и разговорчиками о томъ, что деньги на смѣну табличекъ, дорожныхъ указателей, картъ и всего прочаго лучше бы направить на ремонтъ дорогъ, благоустройство больницъ и помощь голодающимъ. Такіе аргументы скорѣе смѣхъ вызовутъ.
*** Своя рубашка ближе къ тѣлу; разсмотримъ вопросъ съ позиціи рядового человѣка, не лишённаго любви къ себѣ и самымъ близкимъ.
Живётъ, скажемъ, юноша Леонидъ Ѳедотовичъ Боголѣповъ въ славномъ городѣ Н; однажды приходятъ къ нему злые люди, изымаютъ всѣ документы, а взамѣнъ даютъ новые, — и теперь онъ Мэлсъ Владленовичъ Коминтерновъ. Царитъ терроръ, и Леонидъ Ѳедотовичъ вынужденъ скрѣпя сердце жить подъ данной ему кличкой. Если онъ не погибнетъ, сохранитъ разсудокъ и память — никогда не забудетъ своего имени.
Терроръ падётъ, и на склонѣ лѣтъ появится возможность называться собой. Нужно возстановить документы, а это, допустимъ, недёшево. Вотъ и говорятъ умники Леониду Ѳедотовичу: «Помилуй, ты уже старикъ. Ну зачѣмъ тебѣ старое имя своё возвращать — почитай, всю жизнь съ теперешнимъ прожилъ, привыкли всѣ уже. Да и денегъ у тебя нѣтъ: придётся отъ сладкаго отказаться, чтобы по паспорту Леонидомъ вновь стать».
Если Боголѣповъ человѣкъ, онъ голодать будетъ — но имя себѣ вернётъ.
*** Среди людей, трезво оцѣнивающихъ совѣтскую топонимическую политику, чаще наблюдается сочувствіе возвращенію историческихъ названій. Однако можно замѣтить нѣкоторое колѣбаніе, когда рѣчь заходитъ объ улицахъ, появившихся въ послѣреволюціонную эпоху и оттого имѣющихъ лишь большевицкія имена. Здѣсь не можетъ идти рѣчи о возвращеніи названія — только о переименовываніи, ибо возвращать нечего. Не всѣ знаютъ, какъ тутъ быть. Кто-то предлагаетъ: не нужно уподобляться большевикамъ, лучше ничего не мѣнять, переименованія — это неправильно. По такой логикѣ выходитъ: если городской районъ застроенъ при СССР, пусть въ нёмъ будутъ улицы Белы Куна, Димитрова, Фучика (въ петербургскомъ Купчинѣ); проспектъ Большевиковъ, улицы Дыбенко (правильнѣе — Дыбенка), Шотмана, Тельмана (Весёлый Посёлокъ, расположившійся на правомъ берегу Невы, — топонимическій коммунизмъ).
Нельзя любое переименованіе считать зломъ апріори. Мы не вправѣ оставлять на картѣ никакихъ сомнительныхъ имёнъ, но обязаны полностью очистить наше ономастическое пространство отъ всей большевицкой накипи, рѣшительно выбросивши её на свалку исторіи. Если же названіе напрямую не связано съ большевицкимъ режимомъ, мѣнять ничего не нужно. Здравомыслящему, полагаю, не придётъ въ голову переименовывать улицы Гагарина или Королёва (Сергѣя Павловича), проложенныя въ городахъ послѣ революціи: эти люди ничѣмъ себя не запятнали. А вотъ городу Гжатску имя слѣдуетъ вернуть.
Рано или поздно мы вычеркнемъ чёрное прошлое изъ топониміи. Сила русской культуры — въ возможности полной отмѣны. Русскіе не суть люди прошлаго — русскіе суть люди будущаго, не цѣпляющіеся за старину только потому, что это старина, но устремлённые въ грядущее. Мы умѣемъ прощать и отпускать всё изъ ушедшаго, стирая кровь, боль и слёзы, чтобъ начать бытіе съ дѣвственно-чистаго листа. Наша сила въ стираніи ошибокъ прошлаго и возможности отмѣны того плохого, что было раньше. Для насъ сегодня лучше, чѣмъ вчера.
Имена большевицкихъ дѣятелей, совѣтскихъ организацій и памятныхъ датъ уйдутъ съ городовъ и улицъ, появившихся и послѣ 1917 года. Никакого компромисса. Только полная отмѣна названій въ честь Ленина, Свердлова, комсомола, пятилѣтокъ, восьмого марта и всего прочаго.
Наша городская топонимика лучше устныхъ заявленій говоритъ, гдѣ мы живёмъ.
Цѣлесообразность возвращенія историческихъ названій улицамъ Маркса, Ленина, Пролетарскимъ и прочимъ Совѣтскимъ не вызываетъ возраженія у людей мыслящихъ: ихъ не смутишь разсужденьицами о дороговизнѣ переименованій и разговорчиками о томъ, что деньги на смѣну табличекъ, дорожныхъ указателей, картъ и всего прочаго лучше бы направить на ремонтъ дорогъ, благоустройство больницъ и помощь голодающимъ. Такіе аргументы скорѣе смѣхъ вызовутъ.
*** Своя рубашка ближе къ тѣлу; разсмотримъ вопросъ съ позиціи рядового человѣка, не лишённаго любви къ себѣ и самымъ близкимъ.
Живётъ, скажемъ, юноша Леонидъ Ѳедотовичъ Боголѣповъ въ славномъ городѣ Н; однажды приходятъ къ нему злые люди, изымаютъ всѣ документы, а взамѣнъ даютъ новые, — и теперь онъ Мэлсъ Владленовичъ Коминтерновъ. Царитъ терроръ, и Леонидъ Ѳедотовичъ вынужденъ скрѣпя сердце жить подъ данной ему кличкой. Если онъ не погибнетъ, сохранитъ разсудокъ и память — никогда не забудетъ своего имени.
Терроръ падётъ, и на склонѣ лѣтъ появится возможность называться собой. Нужно возстановить документы, а это, допустимъ, недёшево. Вотъ и говорятъ умники Леониду Ѳедотовичу: «Помилуй, ты уже старикъ. Ну зачѣмъ тебѣ старое имя своё возвращать — почитай, всю жизнь съ теперешнимъ прожилъ, привыкли всѣ уже. Да и денегъ у тебя нѣтъ: придётся отъ сладкаго отказаться, чтобы по паспорту Леонидомъ вновь стать».
Если Боголѣповъ человѣкъ, онъ голодать будетъ — но имя себѣ вернётъ.
*** Среди людей, трезво оцѣнивающихъ совѣтскую топонимическую политику, чаще наблюдается сочувствіе возвращенію историческихъ названій. Однако можно замѣтить нѣкоторое колѣбаніе, когда рѣчь заходитъ объ улицахъ, появившихся въ послѣреволюціонную эпоху и оттого имѣющихъ лишь большевицкія имена. Здѣсь не можетъ идти рѣчи о возвращеніи названія — только о переименовываніи, ибо возвращать нечего. Не всѣ знаютъ, какъ тутъ быть. Кто-то предлагаетъ: не нужно уподобляться большевикамъ, лучше ничего не мѣнять, переименованія — это неправильно. По такой логикѣ выходитъ: если городской районъ застроенъ при СССР, пусть въ нёмъ будутъ улицы Белы Куна, Димитрова, Фучика (въ петербургскомъ Купчинѣ); проспектъ Большевиковъ, улицы Дыбенко (правильнѣе — Дыбенка), Шотмана, Тельмана (Весёлый Посёлокъ, расположившійся на правомъ берегу Невы, — топонимическій коммунизмъ).
Нельзя любое переименованіе считать зломъ апріори. Мы не вправѣ оставлять на картѣ никакихъ сомнительныхъ имёнъ, но обязаны полностью очистить наше ономастическое пространство отъ всей большевицкой накипи, рѣшительно выбросивши её на свалку исторіи. Если же названіе напрямую не связано съ большевицкимъ режимомъ, мѣнять ничего не нужно. Здравомыслящему, полагаю, не придётъ въ голову переименовывать улицы Гагарина или Королёва (Сергѣя Павловича), проложенныя въ городахъ послѣ революціи: эти люди ничѣмъ себя не запятнали. А вотъ городу Гжатску имя слѣдуетъ вернуть.
Рано или поздно мы вычеркнемъ чёрное прошлое изъ топониміи. Сила русской культуры — въ возможности полной отмѣны. Русскіе не суть люди прошлаго — русскіе суть люди будущаго, не цѣпляющіеся за старину только потому, что это старина, но устремлённые въ грядущее. Мы умѣемъ прощать и отпускать всё изъ ушедшаго, стирая кровь, боль и слёзы, чтобъ начать бытіе съ дѣвственно-чистаго листа. Наша сила въ стираніи ошибокъ прошлаго и возможности отмѣны того плохого, что было раньше. Для насъ сегодня лучше, чѣмъ вчера.
Имена большевицкихъ дѣятелей, совѣтскихъ организацій и памятныхъ датъ уйдутъ съ городовъ и улицъ, появившихся и послѣ 1917 года. Никакого компромисса. Только полная отмѣна названій въ честь Ленина, Свердлова, комсомола, пятилѣтокъ, восьмого марта и всего прочаго.
BY Магаданъ 1984
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from es
