Сегодня в пантеоне знаменитых людей XIX века, по дороге к лавре, с правой стороны дорожка протоптана только к нему. Там и Баратынский лежит, и дедушка Крылов, и Жуковский, и Чайковский, и Бородин, и Мусоргский. Однако дорожка всегда к Достоевскому протоптана. И засыпанная цветами могила, написан эпиграф из Евангелия от Иоанна к роману «Братья Карамазовы»: «... зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно».
В общем, Достоевский умер. Его положили в Святодуховскую церковь Александро-Невской лавры, ныне не действующую, занятую Культурным Центром. И там он лежал. К нему пришли псалтырь почитать. Лежит покойник, в головах стоит аналой, на аналое лежит псалтырь, приходили люди и читали по кафизме. Потом пришли другие - «я тоже хочу помолиться, и я, и я», и читают по кафизме, потом по псалму, потом по три строчки, потом по одной строчке, потом по одному слову.
Слово прочел и в сторону, прочел и в сторону. Потому что желающих прочесть псалтырь у гроба Достоевского оказалось несколько тысяч. Люди вдруг почувствовали, кого же они потеряли. Приходили молиться разночинцы, студенты, окончившие и не окончившие курс. Приходили дамы, приходили священники, приходили офицеры, приходили интеллигенты.
Впервые робко крестились те, кто уже забыл креститься давно. Потому что безбожие прошло по России широкой волной, многие вообще перестали ходить в церковь. И вдруг они стали снова молиться над гробом покойника, который всю жизнь только о том и говорил: «Веруйте, кайтесь, Христос есть, и Бог есть, и бессмертие души есть, все есть, кайтесь, веруйте».
Когда его выносили из храма, чтобы обнести вокруг церкви под пение тропарей за упокоенных «Волной морскою», то обнести не получилось, потому что был битком набит людьми весь церковный двор. Нужно было гроб передавать буквально по головам. То есть гроб шел, а люди не двигались. Не могли. Так много было народу. В окрестных домах были открыты настежь окна, в окнах стояли люди с зажженными свечами.
И когда его несли к месту упокоения, пели «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Весь город пел, казалось, весь Петербург сошелся.
Таких похорон Россия не знала, кроме разве что двух. Подобного рода масштабные похороны были у генерала Скобелева, Белого Генерала. Того самого, который бил турков в Болгарии, и в Туркистане воевал. И потом похороны Иоанна Кронштадского, которые тоже собрали к себе всю Россию, это было нечто грандиозное. Похороны праведника - это подтверждение того, что Бог есть. Похороны праведника - это праздник. Это событие, которое рождает в людях не страх и трепет, а радость и умиление, и странные слезы благодарности и любви.
Вот так умер Федор Михайлович, и жизнью и смертью подтвердил весь путь своей жизни, он вел и ведет нас, по сути тащит за руки сквозь петербуржские подворотни, сквозь прокуренные кухни, где спорят о жизни, ведет нас к Иисусу Христу. И смерть его была еще одним доказательством, что он не ошибся. Все, что он делал и говорил, было правильно."
Сегодня в пантеоне знаменитых людей XIX века, по дороге к лавре, с правой стороны дорожка протоптана только к нему. Там и Баратынский лежит, и дедушка Крылов, и Жуковский, и Чайковский, и Бородин, и Мусоргский. Однако дорожка всегда к Достоевскому протоптана. И засыпанная цветами могила, написан эпиграф из Евангелия от Иоанна к роману «Братья Карамазовы»: «... зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно».
В общем, Достоевский умер. Его положили в Святодуховскую церковь Александро-Невской лавры, ныне не действующую, занятую Культурным Центром. И там он лежал. К нему пришли псалтырь почитать. Лежит покойник, в головах стоит аналой, на аналое лежит псалтырь, приходили люди и читали по кафизме. Потом пришли другие - «я тоже хочу помолиться, и я, и я», и читают по кафизме, потом по псалму, потом по три строчки, потом по одной строчке, потом по одному слову.
Слово прочел и в сторону, прочел и в сторону. Потому что желающих прочесть псалтырь у гроба Достоевского оказалось несколько тысяч. Люди вдруг почувствовали, кого же они потеряли. Приходили молиться разночинцы, студенты, окончившие и не окончившие курс. Приходили дамы, приходили священники, приходили офицеры, приходили интеллигенты.
Впервые робко крестились те, кто уже забыл креститься давно. Потому что безбожие прошло по России широкой волной, многие вообще перестали ходить в церковь. И вдруг они стали снова молиться над гробом покойника, который всю жизнь только о том и говорил: «Веруйте, кайтесь, Христос есть, и Бог есть, и бессмертие души есть, все есть, кайтесь, веруйте».
Когда его выносили из храма, чтобы обнести вокруг церкви под пение тропарей за упокоенных «Волной морскою», то обнести не получилось, потому что был битком набит людьми весь церковный двор. Нужно было гроб передавать буквально по головам. То есть гроб шел, а люди не двигались. Не могли. Так много было народу. В окрестных домах были открыты настежь окна, в окнах стояли люди с зажженными свечами.
И когда его несли к месту упокоения, пели «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Весь город пел, казалось, весь Петербург сошелся.
Таких похорон Россия не знала, кроме разве что двух. Подобного рода масштабные похороны были у генерала Скобелева, Белого Генерала. Того самого, который бил турков в Болгарии, и в Туркистане воевал. И потом похороны Иоанна Кронштадского, которые тоже собрали к себе всю Россию, это было нечто грандиозное. Похороны праведника - это подтверждение того, что Бог есть. Похороны праведника - это праздник. Это событие, которое рождает в людях не страх и трепет, а радость и умиление, и странные слезы благодарности и любви.
Вот так умер Федор Михайлович, и жизнью и смертью подтвердил весь путь своей жизни, он вел и ведет нас, по сути тащит за руки сквозь петербуржские подворотни, сквозь прокуренные кухни, где спорят о жизни, ведет нас к Иисусу Христу. И смерть его была еще одним доказательством, что он не ошибся. Все, что он делал и говорил, было правильно."
Протоиерей Андрей Ткачев
BY Блог Олега Матвейчева
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Anastasia Vlasova/Getty Images "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said.
from es
