"Украинские войска обстреливали мирных жителей. Они ненавидят нас и хотят убить. 6-го вечером мы с семьей решили эвакуироваться, потому что в нашем селе было очень громко. Выезжали вместе с мужем, зятем, двумя дочками и внучкой, которой всего два годика.
Пока мы ехали, нас атаковал дрон, — скинул два снаряда на гражданский автомобиль. Пробило капот и крышу, лобовое стекло и заднее колесо. Но мы сумели уйти от дрона.
Я получила ранение, — задело печень. Перенесла долгую операцию, лежала в реанимации."
"Украинские войска обстреливали мирных жителей. Они ненавидят нас и хотят убить. 6-го вечером мы с семьей решили эвакуироваться, потому что в нашем селе было очень громко. Выезжали вместе с мужем, зятем, двумя дочками и внучкой, которой всего два годика.
Пока мы ехали, нас атаковал дрон, — скинул два снаряда на гражданский автомобиль. Пробило капот и крышу, лобовое стекло и заднее колесо. Но мы сумели уйти от дрона.
Я получила ранение, — задело печень. Перенесла долгую операцию, лежала в реанимации."
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Anastasia Vlasova/Getty Images Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from es
