В двух с половиной часах на электричке к западу от Москвы, за Можайском, почти на границе со Смоленской областью, с XIX века стоит Уваровка. Сейчас здесь живет около четырех тысяч человек. Они называют себя дачниками или «бывшими москвичами, которые оказались не нужны большому городу».
В Уваровке о «цивилизации» им напоминают разве что одноэтажный кирпичный торговый центр, тучные, с пышными нарощенными ресницами продавщицы шуб и резиновых сапог да ровесница поселка — железнодорожная станция. В двух километрах от нее, в еловом лесу, спрятано небольшое Уваровское городское кладбище, о котором знает каждый местный — хоронить здесь попросту больше негде.
По соседству с ухоженными могилами виднеются десятки безликих холмиков – без крестов, без оградок и иногда даже без имен тех, кто под ними погребен. Так на окраине кладбища больше полувека хоронят воспитанников местного дома-интерната для умственно отсталых детей.
Почему дети с особенностями развития, от которых при рождении отказались родители, даже после смерти остались не нужны ни государству, ни близким — попыталась выяснить корреспондентка @msk1_news Вера Борисова. Публикуем ее репортаж в карточках.
В двух с половиной часах на электричке к западу от Москвы, за Можайском, почти на границе со Смоленской областью, с XIX века стоит Уваровка. Сейчас здесь живет около четырех тысяч человек. Они называют себя дачниками или «бывшими москвичами, которые оказались не нужны большому городу».
В Уваровке о «цивилизации» им напоминают разве что одноэтажный кирпичный торговый центр, тучные, с пышными нарощенными ресницами продавщицы шуб и резиновых сапог да ровесница поселка — железнодорожная станция. В двух километрах от нее, в еловом лесу, спрятано небольшое Уваровское городское кладбище, о котором знает каждый местный — хоронить здесь попросту больше негде.
По соседству с ухоженными могилами виднеются десятки безликих холмиков – без крестов, без оградок и иногда даже без имен тех, кто под ними погребен. Так на окраине кладбища больше полувека хоронят воспитанников местного дома-интерната для умственно отсталых детей.
Почему дети с особенностями развития, от которых при рождении отказались родители, даже после смерти остались не нужны ни государству, ни близким — попыталась выяснить корреспондентка @msk1_news Вера Борисова. Публикуем ее репортаж в карточках.
Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from es
