Война. Война не меняется. Война, невзирая ни на какие дроны, ИИ и гиперзвук, как и сотню лет назад, идёт в окопах и блиндажах, на размытых просёлочных дорогах и полуразрушенных городских улицах, оставляя после себя изрытые воронками выжженные поля и руины на месте жилых домов, страдание, боль и смерть.
Позади остались два года. Два года и сотни тысяч убитых и искалеченных — молодых парней, едва окончивших школу и не по своей воле взявших в руки автоматы, стариков, давно уж было сложивших оружие, женщин и детей, волею рока оказавшихся на линии огня. Впереди третий год, который, кажется, не сулит перемен к лучшему. Уверенность в том, что долго так продолжаться не может, смешалась с ощущением, что это не закончится никогда. История, однако, знает массу подобных трагических примеров. И каждый раз всё было навсегда, пока не заканчивалось — иной раз так же быстро, как начиналось. Да, павших уже не вернуть, а когда всё закончится, придётся ещё очень долго восстанавливать разрушенное и заново учиться жить. Но даже самый худой мир лучше войны. Эту простую истину, писаную кровью и казавшуюся самоочевидной и вечной, мы вспоминаем сегодня — во вторую годовщину начала самой страшной войны третьего тысячелетия. Никогда больше. Нет войне.
*Дима написал этот пост еще до того, как узнал о событиях 16 февраля
Война. Война не меняется. Война, невзирая ни на какие дроны, ИИ и гиперзвук, как и сотню лет назад, идёт в окопах и блиндажах, на размытых просёлочных дорогах и полуразрушенных городских улицах, оставляя после себя изрытые воронками выжженные поля и руины на месте жилых домов, страдание, боль и смерть.
Позади остались два года. Два года и сотни тысяч убитых и искалеченных — молодых парней, едва окончивших школу и не по своей воле взявших в руки автоматы, стариков, давно уж было сложивших оружие, женщин и детей, волею рока оказавшихся на линии огня. Впереди третий год, который, кажется, не сулит перемен к лучшему. Уверенность в том, что долго так продолжаться не может, смешалась с ощущением, что это не закончится никогда. История, однако, знает массу подобных трагических примеров. И каждый раз всё было навсегда, пока не заканчивалось — иной раз так же быстро, как начиналось. Да, павших уже не вернуть, а когда всё закончится, придётся ещё очень долго восстанавливать разрушенное и заново учиться жить. Но даже самый худой мир лучше войны. Эту простую истину, писаную кровью и казавшуюся самоочевидной и вечной, мы вспоминаем сегодня — во вторую годовщину начала самой страшной войны третьего тысячелетия. Никогда больше. Нет войне.
*Дима написал этот пост еще до того, как узнал о событиях 16 февраля
BY Протестный МГУ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from es
