Прогнозы МВФ продолжают удивлять «объективностью». По мнению МВФ, в этом году в странах Европы продолжится стагнация: болезненный экономический рост будет в основных центрах – Германии, Франции и Великобритании. То есть то же, что было в прошлом, 2023 году. Однако в следующем году должно произойти что-то, что разгонит экономики Старого Света!
Скорость экономического роста в Европе определяют две «педали» – ставки ЕЦБ и цены на энергоресурсы. Пока цены и ставки хоть чуть выше плинтуса, экономика Европы тормозит. То есть чтобы «старушка» хоть немного ускорилась, обе «педали» должны быть вжаты в пол. Вероятно, ставки ЕЦБ прошли свой пик, однако проблема с энергоресурсами далека от разрешения.
Другой прогноз – Россия. Почему-то экономика нашей страны должна замедлить скорость роста в 2025 году в два раза (при этом экономики экспортеры КСА и Канада - напротив резко ускорятся). Впрочем, возможно, старания Банка России начнут давать свои плоды, и запретительные ставки просто закроют для Минфина рынок займов.
Прогнозы МВФ продолжают удивлять «объективностью». По мнению МВФ, в этом году в странах Европы продолжится стагнация: болезненный экономический рост будет в основных центрах – Германии, Франции и Великобритании. То есть то же, что было в прошлом, 2023 году. Однако в следующем году должно произойти что-то, что разгонит экономики Старого Света!
Скорость экономического роста в Европе определяют две «педали» – ставки ЕЦБ и цены на энергоресурсы. Пока цены и ставки хоть чуть выше плинтуса, экономика Европы тормозит. То есть чтобы «старушка» хоть немного ускорилась, обе «педали» должны быть вжаты в пол. Вероятно, ставки ЕЦБ прошли свой пик, однако проблема с энергоресурсами далека от разрешения.
Другой прогноз – Россия. Почему-то экономика нашей страны должна замедлить скорость роста в 2025 году в два раза (при этом экономики экспортеры КСА и Канада - напротив резко ускорятся). Впрочем, возможно, старания Банка России начнут давать свои плоды, и запретительные ставки просто закроют для Минфина рынок займов.
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from es
