Narrative

Forwarded from ВРЕМЯ ПУТИНА

Февраль 2025. «Переговоры без уступок? Нет, не слышали»- 4.

Свою роль сыграл и фактор COVID‑19. Технократические устремления к авторитарному стилю управления получили «мировое оправдание»: многие страны в пандемию отказались от демократических институтов в пользу жёстких мер и ограничению гражданских прав. «Бункерный» стиль управления — это не просто руководство из изолированного кабинета, а отсутствие обратной связи и ограниченный круг лиц, принимающих решения, при возрастающем уровне репрессий и административных решений, зачастую противоречащих Конституции.

Испытав на практике управление страной по ВКС, возможность почти безболезненно выходить за конституционные рамки («голосование на пеньках», сомнительный ДЭГ), закрывать целые регионы, запрещать любую политическую активность и вытеснять гражданское общество, путинский режим семимильными шагами приближался к войне как к точке максимально возможной мобилизации системы и государства.

Итак, четыре формата постсоветского периода.
Ни один из перечисленных форматов не позволил переформатировать постсоветскую фазу в новый самостоятельный период русской истории. Форматы лишь перетекали один в другой, и в конечном счете уперлись в военно-мобилизационный формат: внешняя война, военный характер экономики, режим сыска и репрессий, ограничение гражданских прав.

Теперь уже окончательно ясно, что «эпоха Путина» оказалась лишь этапом консервации постсоветской фазы; по сути, Путин — транзитный герой истории и вряд ли встанет в один ряд с Петром I, Лениным или Сталиным. Капиталы и активы этого «транзитного» периода (финансовые и нематериальные) слишком «горючи» для будущего, а значит, мало чего стоят. Генпрокурор Краснов наглядно демонстрирует: государство может без труда обратить частное в общественное, а «карета» легко превращается в «тыкву».

Примечательно, что путинская «консервация» предполагает любые, даже самые абсурдные, запреты, но не включает в себя консервацию важнейших конституционных принципов — неприкосновенности собственности, независимого суда, права на защиту. Режим последовательно уничтожает все правовые механизмы гарантий не только для граждан, но прежде всего для элит. В целом для режима не ценен никто- ни буржуа, ни чиновники. Все временно, и ничто не постоянно- лозунг позднепутинской России.

Исправить эти ошибки уже не получится в рамках старой конструкции: исторический «формат» постсоветской России подошёл к концу, а война продемонстрировала тотальную несостоятельность имеющихся моделей. Следующий шаг неизбежно потребует новой системы координат и новых принципов.

Интересно, что коррозия в первую очередь коснулась самой «любимой игрушки» Путина — роли «жандарма» на постсоветском пространстве. Несмотря на внешний пафос, «успехов» там оказалось не так много.

www.group-telegram.com/es/narrativeru.com/5193

7.3K viewsFeb 13 at 08:37

Февраль 2025. «Переговоры без уступок? Нет, не слышали»- 4.

Свою роль сыграл и фактор COVID‑19. Технократические устремления к авторитарному стилю управления получили «мировое оправдание»: многие страны в пандемию отказались от демократических институтов в пользу жёстких мер и ограничению гражданских прав. «Бункерный» стиль управления — это не просто руководство из изолированного кабинета, а отсутствие обратной связи и ограниченный круг лиц, принимающих решения, при возрастающем уровне репрессий и административных решений, зачастую противоречащих Конституции.

Испытав на практике управление страной по ВКС, возможность почти безболезненно выходить за конституционные рамки («голосование на пеньках», сомнительный ДЭГ), закрывать целые регионы, запрещать любую политическую активность и вытеснять гражданское общество, путинский режим семимильными шагами приближался к войне как к точке максимально возможной мобилизации системы и государства.

Итак, четыре формата постсоветского периода.
Ни один из перечисленных форматов не позволил переформатировать постсоветскую фазу в новый самостоятельный период русской истории. Форматы лишь перетекали один в другой, и в конечном счете уперлись в военно-мобилизационный формат: внешняя война, военный характер экономики, режим сыска и репрессий, ограничение гражданских прав.

Теперь уже окончательно ясно, что «эпоха Путина» оказалась лишь этапом консервации постсоветской фазы; по сути, Путин — транзитный герой истории и вряд ли встанет в один ряд с Петром I, Лениным или Сталиным. Капиталы и активы этого «транзитного» периода (финансовые и нематериальные) слишком «горючи» для будущего, а значит, мало чего стоят. Генпрокурор Краснов наглядно демонстрирует: государство может без труда обратить частное в общественное, а «карета» легко превращается в «тыкву».

Примечательно, что путинская «консервация» предполагает любые, даже самые абсурдные, запреты, но не включает в себя консервацию важнейших конституционных принципов — неприкосновенности собственности, независимого суда, права на защиту. Режим последовательно уничтожает все правовые механизмы гарантий не только для граждан, но прежде всего для элит. В целом для режима не ценен никто- ни буржуа, ни чиновники. Все временно, и ничто не постоянно- лозунг позднепутинской России.

Исправить эти ошибки уже не получится в рамках старой конструкции: исторический «формат» постсоветской России подошёл к концу, а война продемонстрировала тотальную несостоятельность имеющихся моделей. Следующий шаг неизбежно потребует новой системы координат и новых принципов.

Интересно, что коррозия в первую очередь коснулась самой «любимой игрушки» Путина — роли «жандарма» на постсоветском пространстве. Несмотря на внешний пафос, «успехов» там оказалось не так много.

BY Narrative