Даже не помню, кто мне его насоветовал, но тем не менее. У меня какие-то странные отношения с жанром по имени магический реализм. То есть, теоретически я его люблю, мне нравится идея, чаще всего - отдаю должное изобретательности автора, и на этом все. Уважаю, допустим, Павича, или Маркеса - и все. А переть не прет. Закрываю того же Маркеса с мыслью, что да, хороший автор, но не греет. Ну вот, тут, похоже, пошло лучше, чем обычно.
Это как бы исторический роман, действо происходит во время осады болгарами и куманами сербского монастыря, а параллельно крестоносцы идут в самый позорный свой поход - Четвертый, само собой, а еще параллельно в ХХ веке распадается Югославия, словом, жизнь кипит. Но при этом у него там этакая сказочная реальность, которая не в том состоит, что в воде, натурально, водяные сидят (хотя чего б и не посидеть). А в таких вот штуках:
"Всю раннюю весну по небу над Битинией плывут огромные горы облаков. Коварные морозы обращают в лед выманенные обманом звезды. Тем не менее с конца месяца марта прорываются первые искры. Громады тумана неохотно раздвигаются. Напоследок, одна за другой, со стонами и скрипом, прощаются со своим могуществом. Некоторые совсем исчезают. Свет, теперь уже ничем не стесняемый, со все большей силой вырывается из далеких глубин, по всей ширине небесного свода начинают проглядывать созвездия, круг луны переполняется. Лунный свет, пенясь, длинными струями низвергается с высоты. Внизу, на земле, мощные песчаные насыпи разделяют дороги и поля. Одним склоном они защищают пути от паводков, другим охраняют от воров россыпи лунного света. На рассвете начинается сбор урожая. Все, к чему прикоснулись первые солнечные лучи, – это серебро. Тот лунный свет, который зреет в полях до полудня, набирает силу и обращается в груды свинца. А тот, что остается до прихода оранжевого заката, становится железной рудой. Следующей ночью все повторяется. Луна снова наполняется светом, сияние переливается через край и беззвучно рассыпается по просторам Восточной империи. По указу василевса в такие ночи не позволено выходить за городскую стену. Тяжелое наказание неминуемо настигает и всякого неосмотрительного, у кого лунный свет обнаружат на подошвах, и уж тем более отчаянного, попытавшегося спрятать его в суме или за пазухой".
О как. И там все в таком стиле. Петрович то из смеха канаты вьет, то у него морозный день из Пскова купцы меняют на пару жарких сицилийских, то детей вынашивают во сне, причем во сне же персонажи встречаются, разруливают свои персонажеские проблемы, и вообще сон - это своя реальность. Все это очень уютно получается, так что когда происходит что-то действительно скверное, только руками разводишь, как же так. Плотность метафор на квадратный метр высочайшая, текст свободно и мощно льется как Волга в среднем течении, стиль в лучших местах изысканный просто что я не могу. Девушка везет платье в трех сундуках: в одном само платье, в другом его шорох и шелест, а в третьем - вздохи кавалеров вслед. Просто ах.
И, кстати, на эту дополненную реальность отлично ложится религиозный мотив, который через всю книгу красной нитью идет, вплоть до того, что названия глав - это ангельские чины. Вот тут православная тема становится чрезвычайно естественной, на фабулу религиозные моменты ложатся без швов и стежков. Это вообще-то надо уметь, чтобы православный мистицизм одновременно не смотрелся в тексте вбитым кувалдой, и при этом оставался собой. Вот тут просто отлично получилось по-моему.
Однако через некоторое время идиллия нарушается. В сущности, у Петровича есть довольно ограниченный арсенал коронок, на которых он едет всю книгу - это вот мистическое сновидчество вкупе с изысками стиля. Сюжет тормозит, растекается шизым соколом, и вот ты уже чувствуешь себя так, как будто пытаешься съесть здоровенную коврижку: и смачно, и живот уже подводит. В какой-то момент я пролистнул сразу полсотни страниц - и обнаружил, что не потерял ничего. Но потом все равно вернулся и дочитал: уж больно любопытно было, что там с этими приключениями во сне дальше будет.
Даже не помню, кто мне его насоветовал, но тем не менее. У меня какие-то странные отношения с жанром по имени магический реализм. То есть, теоретически я его люблю, мне нравится идея, чаще всего - отдаю должное изобретательности автора, и на этом все. Уважаю, допустим, Павича, или Маркеса - и все. А переть не прет. Закрываю того же Маркеса с мыслью, что да, хороший автор, но не греет. Ну вот, тут, похоже, пошло лучше, чем обычно.
Это как бы исторический роман, действо происходит во время осады болгарами и куманами сербского монастыря, а параллельно крестоносцы идут в самый позорный свой поход - Четвертый, само собой, а еще параллельно в ХХ веке распадается Югославия, словом, жизнь кипит. Но при этом у него там этакая сказочная реальность, которая не в том состоит, что в воде, натурально, водяные сидят (хотя чего б и не посидеть). А в таких вот штуках:
"Всю раннюю весну по небу над Битинией плывут огромные горы облаков. Коварные морозы обращают в лед выманенные обманом звезды. Тем не менее с конца месяца марта прорываются первые искры. Громады тумана неохотно раздвигаются. Напоследок, одна за другой, со стонами и скрипом, прощаются со своим могуществом. Некоторые совсем исчезают. Свет, теперь уже ничем не стесняемый, со все большей силой вырывается из далеких глубин, по всей ширине небесного свода начинают проглядывать созвездия, круг луны переполняется. Лунный свет, пенясь, длинными струями низвергается с высоты. Внизу, на земле, мощные песчаные насыпи разделяют дороги и поля. Одним склоном они защищают пути от паводков, другим охраняют от воров россыпи лунного света. На рассвете начинается сбор урожая. Все, к чему прикоснулись первые солнечные лучи, – это серебро. Тот лунный свет, который зреет в полях до полудня, набирает силу и обращается в груды свинца. А тот, что остается до прихода оранжевого заката, становится железной рудой. Следующей ночью все повторяется. Луна снова наполняется светом, сияние переливается через край и беззвучно рассыпается по просторам Восточной империи. По указу василевса в такие ночи не позволено выходить за городскую стену. Тяжелое наказание неминуемо настигает и всякого неосмотрительного, у кого лунный свет обнаружат на подошвах, и уж тем более отчаянного, попытавшегося спрятать его в суме или за пазухой".
О как. И там все в таком стиле. Петрович то из смеха канаты вьет, то у него морозный день из Пскова купцы меняют на пару жарких сицилийских, то детей вынашивают во сне, причем во сне же персонажи встречаются, разруливают свои персонажеские проблемы, и вообще сон - это своя реальность. Все это очень уютно получается, так что когда происходит что-то действительно скверное, только руками разводишь, как же так. Плотность метафор на квадратный метр высочайшая, текст свободно и мощно льется как Волга в среднем течении, стиль в лучших местах изысканный просто что я не могу. Девушка везет платье в трех сундуках: в одном само платье, в другом его шорох и шелест, а в третьем - вздохи кавалеров вслед. Просто ах.
И, кстати, на эту дополненную реальность отлично ложится религиозный мотив, который через всю книгу красной нитью идет, вплоть до того, что названия глав - это ангельские чины. Вот тут православная тема становится чрезвычайно естественной, на фабулу религиозные моменты ложатся без швов и стежков. Это вообще-то надо уметь, чтобы православный мистицизм одновременно не смотрелся в тексте вбитым кувалдой, и при этом оставался собой. Вот тут просто отлично получилось по-моему.
Однако через некоторое время идиллия нарушается. В сущности, у Петровича есть довольно ограниченный арсенал коронок, на которых он едет всю книгу - это вот мистическое сновидчество вкупе с изысками стиля. Сюжет тормозит, растекается шизым соколом, и вот ты уже чувствуешь себя так, как будто пытаешься съесть здоровенную коврижку: и смачно, и живот уже подводит. В какой-то момент я пролистнул сразу полсотни страниц - и обнаружил, что не потерял ничего. Но потом все равно вернулся и дочитал: уж больно любопытно было, что там с этими приключениями во сне дальше будет.
BY Норин и компания. Книжки & Игрушки
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news.
from es
