📖 Раньше для поступления в вуз нужно было написать сочинение, поэтому школьники больше читали, добавил «РадиоточкеНСН»ЛевСоболев.
«Еще 30 лет назад литературу нужно было сдавать сочинением, куда бы ты ни поступал. Сейчас программа построена так, что 14-15-летний человек должен воспринимать очень сложные, далекие от него вещи. Если читать рассказы сегодняшних писателей с учениками 8-9 классов, результат будет гораздо утешительнее. Какое дело современному человеку до Обломова или Чацкого? В школе, в которой я работаю почти 50 лет, у меня всегда был класс с углубленным изучением словесности. Каждый год нужно было придумывать пути, чтобы дети читали. Стараюсь сделать так, чтобы было интересно, но когда рассказываю, что «Мертвые души» называли книгой, которой нельзя начитаться, на меня смотрят так же недоверчиво, как если бы я сказал, что Пушкин - наше всё. За редким исключением дети не могут сделать это своим духовным багажом в силу возраста, отдаленности текста от них», - пояснил он.
📖 Раньше для поступления в вуз нужно было написать сочинение, поэтому школьники больше читали, добавил «РадиоточкеНСН»ЛевСоболев.
«Еще 30 лет назад литературу нужно было сдавать сочинением, куда бы ты ни поступал. Сейчас программа построена так, что 14-15-летний человек должен воспринимать очень сложные, далекие от него вещи. Если читать рассказы сегодняшних писателей с учениками 8-9 классов, результат будет гораздо утешительнее. Какое дело современному человеку до Обломова или Чацкого? В школе, в которой я работаю почти 50 лет, у меня всегда был класс с углубленным изучением словесности. Каждый год нужно было придумывать пути, чтобы дети читали. Стараюсь сделать так, чтобы было интересно, но когда рассказываю, что «Мертвые души» называли книгой, которой нельзя начитаться, на меня смотрят так же недоверчиво, как если бы я сказал, что Пушкин - наше всё. За редким исключением дети не могут сделать это своим духовным багажом в силу возраста, отдаленности текста от них», - пояснил он.
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from es
