Казахстан, несмотря на современный бизнес и обилие относительно неплохо образованных людей остался, судя по выступлениям руководства страны, заповедником советского периода. Имея на вооружении риторику 70-х годов прошлого века, тяжело устраивать дипломатические пикировки с представителями США и Европы.
Поэтому на вопросЭнтони Блинкена о том, почему Казахстан обращается за помощью к ОДКБ без признаков внешней угрозы, следует ответ: было 20 тысяч террористов, но все трупы они унесли. Выглядит позорно. И это притом, что террористы, пусть и не 20 тысяч, в стране есть, и домашние, и импортные.
В Казахстане продолжается зачистка силовиков всеми сторонами конфликта (их, похоже, более 4), говорят о возвращении Нурсултана Назарбаева, но внятных объяснений или продуманного мифа о том, что происходит, нет.
Отсутствие московских политтехнтлогов плохо сказывается на ситуации. Может, Кремль пришлет в помощь гордым казахским правителям хотя бы дубов из ИМА-пресс, имеющих опыт работы в стране? Все лучше, чем так.
Казахстан, несмотря на современный бизнес и обилие относительно неплохо образованных людей остался, судя по выступлениям руководства страны, заповедником советского периода. Имея на вооружении риторику 70-х годов прошлого века, тяжело устраивать дипломатические пикировки с представителями США и Европы.
Поэтому на вопросЭнтони Блинкена о том, почему Казахстан обращается за помощью к ОДКБ без признаков внешней угрозы, следует ответ: было 20 тысяч террористов, но все трупы они унесли. Выглядит позорно. И это притом, что террористы, пусть и не 20 тысяч, в стране есть, и домашние, и импортные.
В Казахстане продолжается зачистка силовиков всеми сторонами конфликта (их, похоже, более 4), говорят о возвращении Нурсултана Назарбаева, но внятных объяснений или продуманного мифа о том, что происходит, нет.
Отсутствие московских политтехнтлогов плохо сказывается на ситуации. Может, Кремль пришлет в помощь гордым казахским правителям хотя бы дубов из ИМА-пресс, имеющих опыт работы в стране? Все лучше, чем так.
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Anastasia Vlasova/Getty Images
from es
