Утечка большая и опасная. ~48 млн телефонов пользователей, почты, пароли, номера банковских карт и прочее. Эксперты пишут: не смотря на то, что номера карт хранятся в одном из этих файлов в виде хеша, из-за использования устаревшей функции хеширования SHA1 нет никаких проблем с восстановлением их реальных значений.
Сегодня же Герман Оскарович впервые признал, что IT-служба у «Сбера» полное говно. Раньше лишь распространялись победные реляции и рассказы о высочайшей эффективности киберзащиты экосистемы.
Правда, Греф врет, что это из-за оттока ценных кадров за рубеж после начала Z. Но мы знаем, что последние умные кодеры сбежали из банка еще пару лет назад из-за маленьких зарплат и скотского отношения начальства. Кроме того, грефова кибербезопасность все так же строится на устаревших дешевых западных решениях.
Утечка большая и опасная. ~48 млн телефонов пользователей, почты, пароли, номера банковских карт и прочее. Эксперты пишут: не смотря на то, что номера карт хранятся в одном из этих файлов в виде хеша, из-за использования устаревшей функции хеширования SHA1 нет никаких проблем с восстановлением их реальных значений.
Сегодня же Герман Оскарович впервые признал, что IT-служба у «Сбера» полное говно. Раньше лишь распространялись победные реляции и рассказы о высочайшей эффективности киберзащиты экосистемы.
Правда, Греф врет, что это из-за оттока ценных кадров за рубеж после начала Z. Но мы знаем, что последние умные кодеры сбежали из банка еще пару лет назад из-за маленьких зарплат и скотского отношения начальства. Кроме того, грефова кибербезопасность все так же строится на устаревших дешевых западных решениях.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from es
