Из Тегерана одним днём съездил в Кум, где находится вторая по значимости шиитская святыня Ирана — мавзолей Фатимы. Сам комплекс по сравнению с Мешхедом не очень впечатлил, хотя тоже, конечно, весьма симпатичный.
Кроме мавзолея Фатимы в Куме можно погулять по базару. Там есть тимче — каджарский караван-сарай с большим сводчатым потолком. Он больше по размеру, чем самый известный иранский тимче в Кашане (последняя фотка), но все-таки менее красивый. Сейчас кумский караван-сарай наполовину заброшен, но в открытых магазинах продают ковры.
Ещё базар скрывает в себе старинный традиционный хаммам, который до сих пор используется по назначению. К сожалению, из-за обострившихся проблем с кожей на руках попариться там я не смог, хотя время на это и было.
Кроме мавзолея Фатимы в Куме можно погулять по базару. Там есть тимче — каджарский караван-сарай с большим сводчатым потолком. Он больше по размеру, чем самый известный иранский тимче в Кашане (последняя фотка), но все-таки менее красивый. Сейчас кумский караван-сарай наполовину заброшен, но в открытых магазинах продают ковры.
Ещё базар скрывает в себе старинный традиционный хаммам, который до сих пор используется по назначению. К сожалению, из-за обострившихся проблем с кожей на руках попариться там я не смог, хотя время на это и было.
Комплекс в Мешхеде больше, архитектурно интереснее и аутентичнее. Например, в зале с захоронением имама Резы до сих пор находятся стенды с богато украшенным оружием и драгоценностями, переданными в дар святыне сефевидскими и каджарскими шахами. В Куме всё это перенесли в музей.
Но есть и схожие вещи: в обоих комплексах в Мешхеде и Куме главные входы (и исторически, и архитектурно) зарезервированы для женщин. Даже несколько неожиданно, честно говоря.
Также забавно, что в обоих городах в магазинах реже, чем в более туристических местах, говорят по-английски, но из-за толп паломников из арабских стран многие знают арабский
Но есть и схожие вещи: в обоих комплексах в Мешхеде и Куме главные входы (и исторически, и архитектурно) зарезервированы для женщин. Даже несколько неожиданно, честно говоря.
Также забавно, что в обоих городах в магазинах реже, чем в более туристических местах, говорят по-английски, но из-за толп паломников из арабских стран многие знают арабский
Пока я пытаюсь понять, есть ли жизнь после отпуска, несколько историй встреченных мной русскоязычных (относительно) афганцев.
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре. Украинцы документы об образовании восстанавливать отказались, так как прошло больше 5 лет. Теперь работает в ковровой лавке.
2) Несколько лет назад отучился в Уфе на юриста, идеально знает русский язык и законы. Хотел остаться, но запретил отец, сказал, что нужно сначала жениться. Вернулся, женился. А Россия больше не выдает визу. Жарит шашлыки в небольшой кебабной в Кабуле.
3) Сын просоветского полевого командира времен Афганской войны Исмат Муслима. В детстве бывал в "Артеке". После падения правительства Наджибуллы семья уже почившего атамана переехала в Пакистан. Сейчас приезжает в Кабул работать в отеле. Помнит несколько русских слов. При этом один из братьев живет где-то в России, но контакт давно потерян.
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре. Украинцы документы об образовании восстанавливать отказались, так как прошло больше 5 лет. Теперь работает в ковровой лавке.
2) Несколько лет назад отучился в Уфе на юриста, идеально знает русский язык и законы. Хотел остаться, но запретил отец, сказал, что нужно сначала жениться. Вернулся, женился. А Россия больше не выдает визу. Жарит шашлыки в небольшой кебабной в Кабуле.
3) Сын просоветского полевого командира времен Афганской войны Исмат Муслима. В детстве бывал в "Артеке". После падения правительства Наджибуллы семья уже почившего атамана переехала в Пакистан. Сейчас приезжает в Кабул работать в отеле. Помнит несколько русских слов. При этом один из братьев живет где-то в России, но контакт давно потерян.
4) Владелец ковровой лавки на Чикен-стрит. В детстве помогал отцу обслуживать иностранных (тогда в основном советских) клиентов в этой же лавке, постепенно выучил русский язык и до сих пор его хорошо знает. Гордый отец 10 детей.
5) Бывший просоветский боец времен Афганской войны. Служил с нашими солдатами, до сих пор может чуть-чуть изъясняться по-русски. Теперь разнорабочий на ковровом базаре.
6) Один из бывших лучших портных Кабула, шил гражданскую одежду советским генералам. Помнит немного русских слов и выражений. Ныне почтенный старец.
P. S. А фото уже иранское, закоулки большого базара Тегерана
5) Бывший просоветский боец времен Афганской войны. Служил с нашими солдатами, до сих пор может чуть-чуть изъясняться по-русски. Теперь разнорабочий на ковровом базаре.
6) Один из бывших лучших портных Кабула, шил гражданскую одежду советским генералам. Помнит немного русских слов и выражений. Ныне почтенный старец.
P. S. А фото уже иранское, закоулки большого базара Тегерана
Очень неожиданно и очень приятно. Спасибо! Теперь есть дополнительный стимул писать дальше
Forwarded from Архитектурные излишества (Paul Melkiades)
Незаслуженно малоизвестный канал с россыпью историй об Афганистане.
https://www.group-telegram.com/shalimar_bag.com/153
https://www.group-telegram.com/shalimar_bag.com/153
Telegram
В садах Шалимара
Пока я пытаюсь понять, есть ли жизнь после отпуска, несколько историй встреченных мной русскоязычных (относительно) афганцев.
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре.…
1) Учился в Киеве в вузе на связиста, в 1989 году вернулся домой. В 90-е во время боевых действий его диплом сгорел в пожаре.…
Дорожное движение в Афганистане функционирует примерно также, как и в остальных похожих странах. Разметка, светофоры и пешеходные переходы существуют лишь как декоративные элементы оформления улицы, а машины, мопеды и рикши едут абсолютно как хотят, не сильно разбирая, где здесь, например, встречка.
Соответственно, переход дороги пешеходом представляет собой усиленное лавирование между едущими авто. Даже если нужно пересечь сразу несколько полос. Хотя это, конечно, и выглядит несколько самоубийственно, на самом же деле всё намного проще, так как и пешеходы, и водители понимают правила игры, и каждый знает, кто в какой момент должен притормозить, ускориться или чуть подвинуться. Привыкаешь быстро, а потом в Москве ловишь себя на странных мыслях перейти не по зебре, например, Садовое кольцо.
Соответственно, переход дороги пешеходом представляет собой усиленное лавирование между едущими авто. Даже если нужно пересечь сразу несколько полос. Хотя это, конечно, и выглядит несколько самоубийственно, на самом же деле всё намного проще, так как и пешеходы, и водители понимают правила игры, и каждый знает, кто в какой момент должен притормозить, ускориться или чуть подвинуться. Привыкаешь быстро, а потом в Москве ловишь себя на странных мыслях перейти не по зебре, например, Садовое кольцо.
Единственное, что может повлиять на афганское дорожное движение — это талибские гаишники, огромные двухметровые бородачи в белых фуражках, вооружённые угрожающе выглядящими палками.
Часто они регулируют движение на перекрёстках, и большинство водителей даже выполняет их команды (но не мотоциклисты или пешеходы). Самое же интересное начинается, когда стражи порядка сначала ничего не регулируют, а потом пытаются устранить образовавшийся затор.
Делают они это крайне просто — начинают неистово бить своими палками по машинам, мотивируя их как можно быстрее уехать. Со всей силы, оставляя вмятины на старых, сто раз перелатанных тачках, от которых при каждом ударе отлетают куски шпаклёвки с краской.
Особенно доставляет, когда водитель, вместо того, чтобы скорее свалить, высовывается из окна и начинает ругаться с талибом, который, в свою очередь, не прекращает экзекуцию. Ну и смотреть за таким действом интереснее всего из такси, когда лупят багажник соседней машины, находящейся в полуметре от твоего открытого окна
Часто они регулируют движение на перекрёстках, и большинство водителей даже выполняет их команды (но не мотоциклисты или пешеходы). Самое же интересное начинается, когда стражи порядка сначала ничего не регулируют, а потом пытаются устранить образовавшийся затор.
Делают они это крайне просто — начинают неистово бить своими палками по машинам, мотивируя их как можно быстрее уехать. Со всей силы, оставляя вмятины на старых, сто раз перелатанных тачках, от которых при каждом ударе отлетают куски шпаклёвки с краской.
Особенно доставляет, когда водитель, вместо того, чтобы скорее свалить, высовывается из окна и начинает ругаться с талибом, который, в свою очередь, не прекращает экзекуцию. Ну и смотреть за таким действом интереснее всего из такси, когда лупят багажник соседней машины, находящейся в полуметре от твоего открытого окна
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Бесконечно красивое издание "Семи подвигов Рустама" из "Шахнаме" Фирдоуси от американо-иранского художника Хамида Рахманиана
А это Реза из Герата. Владелец небольшой антикварной лавки, он также занимается традиционной восточной музыкой, прекрасно играя на нескольких местных инструментах. Но с приходом новых властей его жизнь сильно поменялась.
Раньше у Резы было несколько учеников, с которыми он занимался музыкой, но теперь все это оказалось под запретом. В трактовке ислама талибами музыка считается полностью несовместимой с верой, и, как сокрушенно рассказывал Реза, Афганистан стал единственной мусульманской страной, где этот запрет ввели законодательно.
В машинах музыку и правда приглушают перед блокпостами, но далеко не всегда и не везде. В целом, ситуация не выглядит таковой, что запрет абсолютно тотальный. У того же Резы рубоб — местный аналог лютни — спокойно стоит рядом с ним в магазине.
Но тем не менее Резе пришлось отказаться от любимого дела и закрыть свою домашнюю музыкальную школу. Он ждёт наступления лучших времён и пока полностью сосредоточился на торговле.
Раньше у Резы было несколько учеников, с которыми он занимался музыкой, но теперь все это оказалось под запретом. В трактовке ислама талибами музыка считается полностью несовместимой с верой, и, как сокрушенно рассказывал Реза, Афганистан стал единственной мусульманской страной, где этот запрет ввели законодательно.
В машинах музыку и правда приглушают перед блокпостами, но далеко не всегда и не везде. В целом, ситуация не выглядит таковой, что запрет абсолютно тотальный. У того же Резы рубоб — местный аналог лютни — спокойно стоит рядом с ним в магазине.
Но тем не менее Резе пришлось отказаться от любимого дела и закрыть свою домашнюю музыкальную школу. Он ждёт наступления лучших времён и пока полностью сосредоточился на торговле.
И самое неожиданное, что есть в его магазине, это совсем не антиквариат. Внезапно у Резы в продаже имеются очень добротные магниты на холодильник ручной работы. Даже в Кабуле выбор такой сувенирки весьма скуден, а в Мазаре я сам объяснял торговцам, в какую сторону им срочно нужно расширить свой ассортимент.
На вопрос, как в Герате додумались до того, чего нет даже в столице, Реза ответил очень просто:
— Потому что Герат город очень древней и высокой культуры!
Собственно, на это крыть мне было нечем.
На вопрос, как в Герате додумались до того, чего нет даже в столице, Реза ответил очень просто:
— Потому что Герат город очень древней и высокой культуры!
Собственно, на это крыть мне было нечем.