Был на неделе в бюро судебно-медицинской экспертизы по Москве с экскурсией
Сразу скажу, что в танатологическое отделение тоже дали зайти тем кто хотел. Понятно, что находиться там не всем приятно, а у экспертов — работа такая, что им надо устанавливать обстоятельства смерти умерших и погибших граждан. Вскрытия в бюро СМЭ проводятся более серьёзные, чем в патологоанатомических отделениях, производятся они только по направлению правоохранительных органов. Есть ощущение, что специалисты СМЭ о здоровье погибшего в итоге будут осведомлены лучше, чем лечившие бывшего больного врачи (о пользе этого для медицины — ниже)
В Москве где-то четверть умерших (25-30 тысяч умерших из 110-120 тысяч в год) проходит через СМЭ, поскольку обстоятельства смерти или криминальные, или требуют дополнительного выяснения.
Но есть и огромный объём другой работы (всего в центре около 1000 сотрудников) и специфика того как она выполняется.
📍Эксперт несёт юридическую ответственность за заведомо ложные сведения в акте экспертизы, он сам подписывает акты, существенная часть работы у него — бумажная. В помощь ему дают лаборанта, который в случае исследования тела, например, сидит прямо у секционного стола и записывает то, что ему говорит эксперт. Похоже на схему работы нотариальной конторы, где за всё отвечают нотариусы, подготовительную работу ведут помощники.
📍Поскольку экспертиза проводится по направлению, эксперт в первую очередь сосредотачивается на том, чтобы ответить на вопросы заданные следствием. Каковы были травмы, чем они нанесены, какова степень их влияния на здоровье исследуемого (от чего зависит квалификация преступления, например — будет ли это намеренное убийство или убийство по неосторожности). Каковы причины смерти, если речь идёт об исследовании тела, какие были прижизненные повреждения у человека, какие посмертные.
📍Все кого я об этом спрашивал — отрицают, что следствие может как-то давить на эксперта. Они даже зачастую не взаимодействуют — привозят образец для исследования или медицинские выписки, дают запрос с вопросами. Задача на следующий день распределяется между экспертами и они, исходя из имеющейся информации, дают ответы или оставляют какие-то вопросы без ответа. Потом следователь приходит в канцелярию где получает акт экспертизы. Всё: механизма какого-то давления просто нет.
📍Есть круглосуточный (единственный) отдел по половой СМЭ — качество экспертизы тут сильно зависит от времени исследования, поэтому именно этот отдел работает всегда.
📍В целом есть ярко выраженная сезонность — праздники и выходные это горячие дни, поскольку вырастает число смертей и происшествий. Поскольку зимой больше праздников — есть сезонность и по временам года, зимой смертей больше. И действительно, весной и осенью увеличивается число преступлений и суицидов (хотя в целом, последние лет 20, число преступлений монотонно снижается)
📍Люди попадают в судмедэксперты из медвузов, там есть кафедры СМЭ. Кто не справляется с нагрузкой и происходящим в СМЭ — отсеется ещё в ВУЗе или в ординатуре, сотрудники говорят, что у прошедших горнило медвуза уровень стресса от работы не очень высокий. Работают очень часто всю жизнь на одном месте — работа стабильная, предсказуемая, спокойная.
📍В отличие от обычной медицины, где медик это оператор всяких аппаратов для анализов — тут случаи индивидуальные и редкие, можно сделать научную карьеру, защитить кандидатскую и докторскую.
Был на неделе в бюро судебно-медицинской экспертизы по Москве с экскурсией
Сразу скажу, что в танатологическое отделение тоже дали зайти тем кто хотел. Понятно, что находиться там не всем приятно, а у экспертов — работа такая, что им надо устанавливать обстоятельства смерти умерших и погибших граждан. Вскрытия в бюро СМЭ проводятся более серьёзные, чем в патологоанатомических отделениях, производятся они только по направлению правоохранительных органов. Есть ощущение, что специалисты СМЭ о здоровье погибшего в итоге будут осведомлены лучше, чем лечившие бывшего больного врачи (о пользе этого для медицины — ниже)
В Москве где-то четверть умерших (25-30 тысяч умерших из 110-120 тысяч в год) проходит через СМЭ, поскольку обстоятельства смерти или криминальные, или требуют дополнительного выяснения.
Но есть и огромный объём другой работы (всего в центре около 1000 сотрудников) и специфика того как она выполняется.
📍Эксперт несёт юридическую ответственность за заведомо ложные сведения в акте экспертизы, он сам подписывает акты, существенная часть работы у него — бумажная. В помощь ему дают лаборанта, который в случае исследования тела, например, сидит прямо у секционного стола и записывает то, что ему говорит эксперт. Похоже на схему работы нотариальной конторы, где за всё отвечают нотариусы, подготовительную работу ведут помощники.
📍Поскольку экспертиза проводится по направлению, эксперт в первую очередь сосредотачивается на том, чтобы ответить на вопросы заданные следствием. Каковы были травмы, чем они нанесены, какова степень их влияния на здоровье исследуемого (от чего зависит квалификация преступления, например — будет ли это намеренное убийство или убийство по неосторожности). Каковы причины смерти, если речь идёт об исследовании тела, какие были прижизненные повреждения у человека, какие посмертные.
📍Все кого я об этом спрашивал — отрицают, что следствие может как-то давить на эксперта. Они даже зачастую не взаимодействуют — привозят образец для исследования или медицинские выписки, дают запрос с вопросами. Задача на следующий день распределяется между экспертами и они, исходя из имеющейся информации, дают ответы или оставляют какие-то вопросы без ответа. Потом следователь приходит в канцелярию где получает акт экспертизы. Всё: механизма какого-то давления просто нет.
📍Есть круглосуточный (единственный) отдел по половой СМЭ — качество экспертизы тут сильно зависит от времени исследования, поэтому именно этот отдел работает всегда.
📍В целом есть ярко выраженная сезонность — праздники и выходные это горячие дни, поскольку вырастает число смертей и происшествий. Поскольку зимой больше праздников — есть сезонность и по временам года, зимой смертей больше. И действительно, весной и осенью увеличивается число преступлений и суицидов (хотя в целом, последние лет 20, число преступлений монотонно снижается)
📍Люди попадают в судмедэксперты из медвузов, там есть кафедры СМЭ. Кто не справляется с нагрузкой и происходящим в СМЭ — отсеется ещё в ВУЗе или в ординатуре, сотрудники говорят, что у прошедших горнило медвуза уровень стресса от работы не очень высокий. Работают очень часто всю жизнь на одном месте — работа стабильная, предсказуемая, спокойная.
📍В отличие от обычной медицины, где медик это оператор всяких аппаратов для анализов — тут случаи индивидуальные и редкие, можно сделать научную карьеру, защитить кандидатскую и докторскую.
BY Синодов пишет
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from es
